Принципы демократии и их взаимосвязь

Вполне понятно, что анализ принципов (основных положений) демократии в различных концепциях не может быть однозначным. В теориях коллективистской (идентитарной) демократии содержание принципов определяется непосредственно содержанием понятия «народовластие». Идеал демократии - полное осуществление власти самого народа, воплощение его единой воли в политике государства. Напро-тив, в теориях конкурентной демократии все представления о ней исходят от английского индивидуализма (Хайек). Идеал демократии — свободное соперничество политических сил с неопределенными результатами. Подлинная демократия — такое устройство социально-политических отношений, при котором правительство избирается народом и, в случае необходимости, устраняется по воле народа, без на-силия. С точки зрения конкурентной (индивидуалистической) концепции, идеал демократии означает торжество принципа равновесия свободных воль граждан, индивидов как основы демократии. И все же, признавая, хотя бы формально, демократию как власть народа, избранную народом и для народа, те и другие теории выделяют ряд исходных взаимосвязанных положений, без которых демократии в любом ее понимании быть не может. Эти положения и есть принципы. В западной литературе они именуются некоторыми авторами «основополагающими законами демократии».

Само по себе признание общих принципов как элементов демократии, ее идеала еще не означает того, что в политической реальности он полностью реализован. Только согласие между демократическими установлениями и действиями создает реальную демократию2.

Принципы демократии представляют собой абстрактные правила по отношению к любому сообществу людей, к человеку вообще как к члену политического союза и гражданского общества. Демократические принципы — составляющие демократии как общечеловеческой ценности. Естественно, конкретное их применение означает применение к конкретному обществу, к конкретным людям. В этом пункте анализ демократии переключается на вопросы методов (технологии) организации политико-государственной сферы. Но сводить всю проблему к технологии организации политических отношений было бы односторонностью, поскольку демократия, как уже отмечалось, характеризует и отрицательную сторону общественных отношений.

Принципы демократии универсальны для открытых, цивилизованных обществ. В том смысле, что в совокупности в их органической взаимосвязи они составляют основу самоопределения людей, каждого человека и гражданина, развития его социально-политической активности; принципы образуют фундамент разрешения противоречий между интересами членов сообщества, гармонизации частных и групповых интересов с общими интересами.

Принципы, лежащие в основе современных демократий, зародились и сформировались в лоне исторического развития политических сообществ; с развитием человеческих организаций они обогащались и конкретизировались. Каковы же эти принципы?

Следуя традиционному пониманию демократии как народовластия, начнем анализ с основополагающей ее идеи — суверенитета народа. Данная идея сформировалась в эпоху буржуазных революций. Ее суть в признании народа источником высшей политичес-кой власти в обществе и его (народа) независимости от любых индивидуальных и групповых субъектов

политичских отношений. Верховенство власти народа и его независимость включает соединение в суверенитете прав и свободы народа самостоятельно решать вопросы своей жизни. Концепция суверени-тета народа как источника политической власти связана с разрушением суверенитета правитёля-монар-ха в эпоху революции3.

Реальное наполнение принципа суверенитета народа заключается в реализации народом своей политической функции источника власти:

— народу принадлежит учредительная и конституционная власть в государстве;

— народ выбирает своих представителей и может периодически сменять их;

— народ имеет право непосредственно участвовать в разработке и принятии законов путем народных инициатив и референдумов;

— признание народом власти и ценностей, на основе которых она стоит — в чем заключается существо легитимности этой власти.

В мировой политической практике по-разному воспринималась и реализовывалась идея народного суверенитета. Было бы идеализацией утверждать, что этот принцип полностью воплощен в реальной жизни даже развитых стран. Так, Конституция США, принятая в 1787 г., устанавливала имущественный ценз, лишавший избирательных прав белых бедняков. Половине взрослого населения было отказано в праве голоса, потому что ее составляли женщины. Американские индейцы и негры также были лишены права голоса. Эти и другие запреты были отменены значительно позже. В частности, женщины получили полноправие только в начале XX века. Кстати говоря, Конституция США, пишет Паренти, никогда не выдвигалась на народное голосование4.

Идея народовластия не импонировала «отцам-основателям» США. «Народ неустойчив и переменчив, ему редко доступны правильные суждения и решения», — писал А. Гамильтон5. Мнение А. Гамильтона в полной мере подтверждали якобинские чулочники, которые во время Великой Французской революции сидели на задних скамьях Конвента и, не поднимая глаз от вязки чулок, дружным голосом отправляли на гильотину всех врагоз революции.

Острой критике принцип народовластия подвергал Н. Бердяев. Отрицая демократию для народных масс, провозглашенную в октябре 1917 г. большевиками, он утверждал: «Народовластие есть человеко-властие. Человековластие не знает границ и посягает на свободу и права человека». «Суверенный народ может отнять у человека все, что захочет, что найдет нужным для своего блага. Самодержавие народа самое страшное самодержавие, ибо в нем зависит человек от непросветленного количества»6.

Негативное отношение к идее народа как суверена политической власти содержится в книге К. Поп-пера «Открытое общество и его враги». В действительности, народ нигде не правит, утверждал английский философ. Им выбираются партии, которые правят. Критика Поппером суверенитета народа основывается на ряде аргументов. Суверенитет народа не ограждает общество от произвола, считает Поппер. Никакой человек, никакая группа, никакой класс не могут быть признаны суверенными, то есть применять власть, как им вздумается. Поппер отвергает любую концепцию демократии, которая приписывает кому-либо непогрешимость «гласа народного». И в этом он прав. Демократия, по Попперу, означает, что граждане должны иметь возможность влиять на политику тогда, когда они этого пожелают, что политики должны себя рассматривать в качестве слуг народа, что законы правительства должны отражать ценности, пожелания и предпочтения большинства7. Нельзя не согласиться и с этим утверждением. Философ тоже считает, что реальна возможность бесконтрольного суверенитета, оправданного теми или иными правовыми нормами, что используется определенными силами от имени народа против его части. Бесконтрольность суверенитета народа на власть, абсолютность такого суверенитета ведет к тирании. Такая возможность не из области фантазии, отмечает Поппер. Она не раз реализовывалась. Автор заключает: «Все суверенитеты парадоксальны»8.

Конечно, не во всем можно согласиться с Бердяевым и Поппером. Без суверенитета народа нет демократии. Вместе с тем во многом они оказались правы, что подтвердила драматическая история государственного социализма и так называемая «война суверенитетов», способствовавшая развалу СССР. Осуществление принципа суверенитета народа, провозглашенного Великой Октябрьской революцией, к сожалению, не состоялось. Партийно-государственный авторитарный режим стал диктатурой меньшинства против большинства. Кроме того, правящая бюрократия пропагандировала упрощенную трактовку самого принципа народовластия в смысле утопического призыва к поголовному участию всех в управлении государством. При этом преднамеренно игнорировалось естественное противоречие между обществом и государством, между массами и правящей партией, а точнее, правящей элитой. Отрицались противоречия между различными частями народа, в том числе, связанными с социально-этническими различиями.

Существуют реальные ограничения и препятствия для осуществления принципа суверенитета народа в современных развитых демократических странах. Важнейшим фактором реализации народовластия становится информированность масс по политическим вопросам и проблемам в общественной жизни в целом. А это означает зависимость от средств информации, от уровня образованности тех или иных слоев населения. Нисколько не снизилась роль такого фактора, как. материальное благосостояние, экономический фактор. Больше того, как отмечает М. Рокар, главным элементом среди атрибута суверенитета становится власть денег. Россияне после многих десятилетий небытия этого атрибута смогли в последних кампаниях почувствовать его влияние на реальное воплощение их политических прав и свобод. Думается, у большинства сограждан проявление силы денег в политике не вызвало энтузиазма, а наоборот, повлияло на резкое снижение их электоральной активности.

С принципом народовластия прямо связан вопрос о непосредственной демократии. Непосредственная демократия — это такая форма организации и управления общественной жизнью, при которой народ или его представители непосредственно участвуют в осуществлении государственновластных функций. Таким образом единая воля народа, как полагал Руссо, здесь полностью совпадает с волей государства. Непосредственная демократия — исторически первая форма демократии в Европе и России. Таковыми были афинская демократия и народное самоуправление в древнем Новгороде.

Достоинство непосредственной демократии заключается главным образом в том, что она обеспечивает наиболее полное участие членов данного сообщества в управлении своей общественной жизнью; исключает или, по крайней мере, сводит к минимуму отчуждение народа от институтов власти, упрочивает легитимность последних, наконец, преграждает путь для бюрократизации управления. Есть, однако, и существенные минусы непосредственной демократии: это — ее невысокая эффективность и недостаточная компетентность принимаемых решений, что объясняется отсутствием у масс достаточных знаний о предмете политических решений, неизбежностью продолжительных дискуссий при коллективном обсуждении проектов решений, а также снижением персональной ответственности за последствия всенародно принятых решений.

Итак, из всего сказанного вытекает весьма важный теоретический вывод. Принцип суверенитета народа, безусловно, является ядром демократии. Однако нельзя недооценивать его ограниченность и возможность превращения при определенных условиях в свою противоположность — орудие авторитаризма, его оправдание. Такое превращение во многом, если не во всем, определяется политической технологией. Одни процедуры обеспечивают действительное народовластие, а другие используются для прикрытия формальным народовластием, а точнее, квазинародовластием, настоящей диктатуры.

Принцип суверенитета народа органически связан и реализуется через принципы «большинства» и «представительства».

Идея «большинства» в социальном управлении своими корнями уходит в глубокую древность, что даже получило отражение в религиозном мифе. В Евангелии от Луки описан суд над Иисусом. Пилат, созвав первосвященников, начальников и народ, сказал им: «Вы привели ко мне Человека сего, как развращающего народ; и вот я при вас исследовал и не нашел Человека сего виновным ни в чем... Но они кричали: распни, распни его! ... Он в третий раз сказал им: какое же зло сделал Он? Я ничего достойного смерти не нашел в нем... Но они продолжали с великим криком требовать, чтобы он был распят; и превозмог крик их и первосвященников... И Пилат решил быть по прошению их»9.

Принцип «большинства» признается всеми: либе-ралами, консерваторами, коммунистами, социалис-тами. В. И. Ленин вслед за Ф. Энгельсом писал: «Де-мократия есть признающее подчинение меньшинст-ва большинству государство»10. Один из современных американских социологов У. Ростоу считает, что смысл демократии состоит в том, что это - государ-ственность, осуществляемая на основе согласия управляемых и представляющая собой правление большинства11. На первое место при характеристике современной демократии ставят принцип «большинства» многие другие зарубежные теоретики и политики. Вместе с тем этот принцип в истории политической мысли связан с противоположными толкованиями народовластия.

Руссоистская, а затем и марксистская теории трактуют принцип «большинства» в смысле выражения единой, нераздельной воли народа-суверена, воли «коллективного целого». Общая воля всегда права. Народ никогда не ошибается относительно своих интересов. Он только не умеет их выразить. Интересы отдельных граждан не могут противоречить интересам целого народа Такая посылка исключает постановку вопроса о признании права меньшинства на защиту своих интересов, а следовательно, права на существование оппозиции. Скорее всего это понимание демократии дало основание И. Канту считать ее «неизбежным деспотизмом», поскольку «она устанавливает такую исполнительную власть, при которой все решают об одном и во всяком случае против одного (который, следовательно, не согласен) ...»12.

Либеральная трактовка принципа «большинства» прямо противоположна. По Бентаму, общий интерес и общая воля есть сумма частных интересов и воль. «Меньшее число должно ли иметь преимущества перед большим?» — ставит вопрос Бентам, предполагая отрицательный ответ. Может ли преобладать интерес некоторых перед интересом всех? Опять же нет. Цель государства: счастье для наибольшего числа людей. Отсюда, по Бентаму, отвлеченное начало «всемогущего большинства» как основа государственного устройства.

Есть и иные обоснования принципа «большинства». В теории конкурентной демократии он объясняется примерно так: поскольку абсолютно справедливого, для всех приемлемого решения найти нельзя (из-за противоречивости интересов), то основой для принятия решений справедливо признается воля большинства. Однако при этом должны быть гарантии от ошибок большинства и защита прав меньшинства.

Принцип «большинства» в любой его интерпретации — один из краеугольных элементов современной демократии. Благодаря этому принципу демократия перевернула казалось бы естественный порядок — действие в обществе «закона сильнейшего», извечного господства меньшинства над большинством. Демократический принцип «большинства» вошел в практику, отмечает французский политолог П. Шерель, как способ наиболее экономичного разрешения всех конфликтов в обществе, связанных с борьбой за власть. Этот принцип способствует упрочнению человеческих сообществ путем достижения минимального согласия между их частями13.

Демократия, понимаемая как господство большинства, противоположна элитаризму (власти привилегированной группы людей), тоталитаризму (власти диктатора), этнократизму (диктатуре кучки националистов), а также любым другим формам авторитарной власти меньшинства. С другой стороны она несовместима с охлократией и ничего общего не имеет с тиранией массы над индивидом, над личностью. При условии, если, конечно, принцип «большинства» не трактуется как единственный критерий демократического идеала и реальность демократии не измеряется только количественной стороной. Именно против такой односторонности, проявившейся уже в первые годы после Великой Октябрьской революции в России, выступал Н. Бердяев. В работе «Философия неравенства», написанной в 1918 г., он резко критиковал большевиков за введение демократии (заметим: не за отрицание демократии), сводимой к господству простого количества-большинства, массы над личностью. «В отвлеченной идее демократии есть величайшее презрение к качествам человека и народа... Вы хотите отдать правду и истину на решение большинства голосов и провести ее через всеобщее избирательное право... Ко может ли иметь какое-либо отношение к критериям большинства и количества правда и истина?»14.

Философ был неправ, выступая против демократии. Однако оказался правым в предупреждении опасности сведения демократии лишь к господству большинства, что открыло впоследствии дорогу для манипуляциями массами правящей государственно-партийной элитой. Такая опасность вовсе не устранена и в наши дни.

С критикой Н. Бердяева одностороннего понимания демократии лишь как господства большинства созвучны замечания английского философа К. Поппера: «Демократию нельзя сводить к власти большинства... Ведь большинство может править тираническими методами. При демократии власть правящих сил должна быть ограничена»15. Здесь существует правовая защита меньшинства.

Принцип «большинства» в теории демократии, да и в политической практике не может рассматриваться только абстрактно. Он понимается и реализуется, во-первых, всегда в рамках конкретной системы политических отношений. В различных системах общественных демократических отношений за большинство признается не всегда реальная большая часть населения страны, а лишь та его часть, которая признана гражданами, наделенными правом принимать участие в политике, участвовать в выборах властей. В системах, где господствуют отдельные экономически сильные классы, демократическое большинство этих классов является в сущности меньшинством по сравнению со всеми народными массами, значительная часть которых не включена в правила политической игры. Только в тех системах, где ни одна социальная группа не отстранена от общественно-политической активности, принцип «большинства» может реализовываться адекватно. Именно может, так как в данной ситуации все будет зависеть от технологии определения большинства, от установленных критериев признания правомочности принятых большинством решений. Скажем, в одном случае большинством для избрания власть имущих признается четверть избирательного корпуса от числа всего электората, в другом — половина и т. д. Во-вторых, принцип «большинства» требует определенного ограничения, имея в виду всевозможные последствия его одностороннего толкования и применения. Проблема заключается в том, что большинство может ущемлять интересы меньшинства. По многим основным вопросам общественной жизни, как показывает исторический опыт, нельзя одерживать победу только большинством голосов. Группы, оказавшиеся в меньшинстве, раньше или позже будут отстаивать свои ущемленные интересы, что станет постоянным фактором нарушения стабильности политической и общественной системы. Отсюда необходимость дополнения принципа «большинства» соответствующей гарантией прав меньшинства или, по крайней мере, учета их в политико-правовом процессе. Французский политолог М. Дюверже фиксирует это требование в своем определении демократии. Демократия есть власть большинства, уважающего право меньшинства. Отсюда же и постановка вопроса о включении в концепцию демократии наряду с принципом «большинства» принципа «консенсуса» (соглашения). Идеал современной демократии — консенсусная демократия. Как и всякий идеал, она скорее напоминает горизонт, к которому стремится путник, никогда не достигая его.

В-третьих, сфера применения принципа «большинства» не безгранична. Несомненно, был прав Н. Бердяев, когда отвергал возможность утверждать истину количественным большинством. История познания, да и политики, говорит о другом: истину открывает меньшинство, а чаще всего одиночки. Тем не менее она становится общественным фактом, если получает признание у значительной части общества, подтверждается практикой. Не решаются все вопросы количественным большинством в сфере управления. Разве, скажем, в экономике интересы, требующие реализации, не расходятся порою настолько, что о применении их говорить не приходится? В таких случаях оправданы методы администрирования (командования), конечно, в рамках демократически установленных норм. Экономист Хайек справедливо замечает, что большинством голосов в управлении экономикой можно установить лишь общие правила16.

Понимание сущности демократии как народовластия, признание народа источником высшей власти в обществе напрямую выводит анализ на принцип представительства. Когда мы говорим, что демократия — это правление народа, то это не означает, что в современном обществе возможно непосредственное участие каждого члена общества в принятии всех политических и социальных решений, что будто бы властно-политические должности могут замещаться всеми в порядке очередности, как думали социалисты-утописты. Непосредственная демократия распространяется на весьма ограниченный круг решений, принимаемых путем прямого участия всех или большинства. Примитивное толкование демократии в смысле всеобщего политического участия в управлении государством сегодня не воспринимается кем-либо всерьез. Исторически же понадобилось человеческим сообществам пройти длительный путь, чтобы понять необходимость представительных учреждений как демократических. Открытие принципа представительства было важным шагом в направлении прогресса политического руководства и его организации. Суть открытия состояла в том, что множество воль стало возможным выразить в одной воле представительного учреждения или одного лица.

Один из «отцов-основателей» США Д. Медисон писал: «...Европе мы обязаны открытием замечательного принципа представительства... когда посредством простой передачи полномочий воля крупнейшего политического организма может быть сосредоточена в одном учреждении, а его мощь использована для любой необходимой для общественного блага цели». Д. Медисон утверждал, что Америка может «притязать на честь открытия основ» государственного образования, где практически реализован данный принцип17.

Принцип «представительства» означает, что интересы и воля народа данного сообщества агрегируются и артикулируются представительными политическими институтами. Народом делегируется его власть представителям, выдвинутым путем выборов, под собственную ответственность этими представителями формулируется и осуществляется.

Представительная форма осуществления политической власти и правления имеет целый ряд преимуществ перед прямым властвованием народа, т. е. непосредственной демократией. Она сужает возможности утверждения тоталитаризма как диктатуры большинства; обеспечивает компетентность и ответственность субъектов, непосредственно осуществляющих власть и управление; является системообразующим звеном в политической организации общества. Принцип представительства предполагает опре-деленнье правила между народом и его представителями: доверие, ответственность и компетентность наделенных полномочиями учреждений и лиц, их собственная инициативность в рамках реализации своих полномочий; конституционное ограничение власти; контроль за деятельностью представителей народа со стороны самого народа.

Принцип представительства составляет ядро либеральных, плюралистических и других теорий демократии. Признается он и современными коллективистскими концепциями.

Один из теоретиков либерализма Д. С. Миль в своем труде «Размышление о правительственном правлении» писал: «Представительное правление означает, что весь народ или значительная его часть пользуется через посредство периодически избираемых ими депутатов высшей контролирующей властью во всей ее полноте...»18.

Представительная форма демократии является в наше время основной формой. Представительство, полномочия, образование промежуточных властных структур, конституционность, политические партии, выборы — таковы элементы современной представительной демократии. Они наиболее полно воплощены в парламентаризме как ее разновидности. «Пресса, партии и парламент, — включая сюда ответственное перед парламентом правительство, — эти три «п» суть основные органы современной демократии». Так писал еще К. Каутский19.

Политическая теория фиксирует наряду с сильными сторонами принципа представительства его ограниченность. Она проявляется в следующих моментах. Представительное правительство предполагает значительную долю вероятности искажения интересов и воли народа соответствующими институтами; ограничивает рамки участия для большинства населения в принятии политических решений; создает условия для узурпации власти бюрократией и другие. Само существование, конечно, то, что система представительства позволяет проявлять большинству граждан политическую инициативу лишь раз в несколько лет (во время выборов). Поэтому ее отвергали Руссо и немногие социалисты.

Негативы и ограниченность принципа представительства порождаются существом самого процесса делегирования власти как политической деятельности. Делегирование - передача сообществом (электоратом, его частью) доверенному органу или отдель-ной личности (своему представителю) права говорить и действовать от ее имени, представлять, - защищать ее интересы, выражать ее властную волю. Этот процесс сложен и противоречив. Его анализ дается французским политологом П. Бурдье в книге «Социология практики» (М., 1993 г.).

Делегирование, по П. Бурдье, есть акт, с помощью которого группа организует себя как организованного субъекта политических отношений. Она обретает совокупность элементов организованного политического сообщества или института: аппарат, материальные средства деятельности, символы, правила игры Любая группа или общность существует как политический субъект, когда располагает своим представительным органом. Делегирование — это акт создания органа для артикуляции и агрегации интересов группы (общности) в политику19а.

Делегирование представляет собою обозначение группой (сообществом) себя как организованного целого и как политического субъекта. Благодаря тому, что существует орган, представляющий данную труппу, последняя становится обозначенной в социальной и политической среде. Только организованным целым, представленным в обществе определенным политическим органом (субъектом), данная группа способна политически действовать.

Есть другая сторона делегирования — его противоположные, по сравнению с выше отмеченными, последствия для политического поведения группы. Во-первых, делегирование может привести к ущемлению прав группы (сообщества). Сам факт говорить и действовать от имени кого-то переходит в факт говорить и действовать вместо кого-то. «Я» власть, «Я» «всенародноизбранный» и делаю то, что считаю нужным. «Кого хочу — накажу, а кого — награжу». Примерно так может мыслить демократически избранный авторитарный лидер государства. Таким образом, доверенное лицо (орган) превращается в хозяина. Прав был М. Бакунин, когда предупреждал, что никогда правительственный деспотизм «не бывает так страшен и так силен, как тогда, когда он опирается на мнимое представительство мнимой народной воли... Особенно страшен деспотизм интеллигентного и поэтому привилегированного меньшинства, будто бы лучше разумеющего настоящие интересы народа, чем сам народ»20.

Доверенное лицо, возлагая на себя выражение и реализацию безличных интересов, делает их орудием защиты личных и групповых интересов. Такова линия поведения политического чиновника-бюрократа.

Во-вторых, делегирование создает возможность для монополизации права на истину, на правду, на коллективный авторитет, что уже, по мнению Бурдье, лежит в основе символического принуждения: ты член данного сообщества — подчиняйся его представителю, следуй его суждениям и оценкам.

В-третьих, делегирование — источник отчуждения масс от власти и политического фетишизма. Отчуждение формируется на почве того, что доверенный субъект власти, получивший полномочия от множества граждан, трансформируется в некоторую самостоятельную силу, внешнюю по отношению к каждому из числа доверивших. Этот субъект теперь уже воспринимается как самопричина causa sui своей власти. Ведь группа (общность), делегировавшая свои полномочия данному властному субъекту, не существовала бы в организованном виде как целое, если бы не была представлена своим доверителем. Индивиды конституируются в политическое сообщество, утрачивая при этом контроль над сообществом, в рамках которого они конституируются. Включаясь в сообщество, передавая свои полномочия для представления своих интересов, граждане теряют контроль над тем, насколько адекватно представляются их интересы.

Несмотря на указанные негативные (по отношению к демократии) моменты, представительная система, — несомненно, один из фундаментальных элементов демократии как народовластия, поскольку она составляет способ осуществления волеизъявления и властвования народа. Ее ограниченности перекрываются ее плюсами.

Механизмом реализации принципа представительства, процесса делегирования власти являются выборы, а точнее, выборная система. Последняя настолько важна для осуществления народовластия, что нередко демократия вообще сводится к выборам тех, кому поручается непосредственное властвование и управление общественными делами. Выборы властных субъектов составляют процедуру демократии, но такую, которая прямо переходит в ее содержание, обеспечивает бытие демократии. И плюсы, и минусы, положительные и негативные стороны представительной системы, процесса делегирования реализуются прежде всего через технологию выборов.

Трудно назвать в настоящее время какую-либо страну, где бы правящие круги не практиковали выборы, не стремились тем самым утвердить свою легитимность через них. Однако далеко не все такие страны могут быть отнесены к числу демократических. Да и те, где традиции демократии насчитывают века, идеалом демократических выборов являются не всегда. Американский политолог М. Паренти пишет: «Вся ирония заключается в том (он имеет в виду США — Д-3.), что именно институт, предназначенный якобы для регистрации волеизлияния большинства, служит узаконению правления привилегированного меньшинства и часто игнорирует интересы наиболее нуждающихся»21. А разве последние выборы в России, при которых избранными оказались кандидаты, получившие менее четверти голосов избирателей, не подтверждают истинность вывода Па-ренти по отношению к нашей политической действительности?

Выборы парадоксальны и тем, что они не во всех случаях обеспечивают отбор лучших, хотя по замыслу своему должны быть таковыми. Ведь граждане могут выбирать лишь кандидатов, предлагаемых могущественным меньшинством, контролирующим выдвижение кандидатов в демократических странах. В частности, выборы в западных странах, а теперь и в России, часто приобретают форму столкновения блоков. И причина не только в этом. Напомним, что демократия — соревнование с неопределенными результатами. Выигрывает не обязательно лучший. Этот парадокс демократии заметил еще А. Токвиль. Он писал: «В Европе многие верят или говорят, что верят, что одним из главных преимуществ всеобщего избирательного правления является возможность привлечь к управлению людей, достойных доверия народа». «Что касается меня, то я должен сказать, что виденное мною в Америке позволяет мне судить, что дело обстоит совсем не так... я сделал поразившее меня открытие: как много достойных людей среди тех, кем управляют, и как мало их среди тех, кто управляет»1’-. Открытие А. Токвиля давно перестало быть открытием. Это реальность современности, в том числе в России. Несовпадение заслуг победившего на выборах и делегированной ему власти — источник общественных противоречий и нестабильности.

По признанию многих политиков и теоретиков, демократия, как никакая другая форма правления, нуждается в великих лидерах, в умелом и дальновидном руководстве. Вместе с тем выборная система как элемент демократии не гарантирует их отбор. Таково противоречие демократии. Есть ли его решение? Поиск новых модификаций демократии идет, в том числе в направлении данного противоречия. В предыдущей лекции говорилось об идее «селективной полиархии» Сартори как механизма отбора «по основанию достоинств».

Принцип представительства, избирательная сис-тема, через посредство которой он реализуется, только тогда воплощает собою дух и суть демократии, когда признается и осуществляется равенство граждан в отношении их участия в политическом процессе. Демократия ведь и есть система, обеспечивающая возможность участия всех граждан в принятии политических решений. Словом, равенство права на участие в управлении государством, обществом — один из принципов демократии. Его содержание составляет совокупность прав, обеспечивающих каждому возможность избирать, быть избранным в структуры власти и управления, участвовать вместе с дру-гими в контроле за деятельностью власть имущих, смещать их при необходимости путем голосования и т. д. Разумеется, это равенство формальное, не гаран-тирующее каждому реальное участие. Такое oбеспе-чивается социальным статусом, что уже выходит за пределы политической демократии. Вполне естествен-но, что в тех же СIIIA крупные предприниматели обладают монополией на занятие высших постов в государстве (Паренти). Радикалы-демократы обещают и Россию подтянуть до такого уровня цивилизации.

Политическое равенство реально, если оно базируется на достаточной для всех слоев населения социальной базе. В отсутствии реальных социальных условий, обеспечивающих возможность демократического равенства, формальные права мало чего стоят для миллиона простых людей, у которых не будет ни времени, ни средств для реализации своих прав. А. Франс заметил: закон в своей «царственной объективности» и беспристрастности одинаково запрещает как бедным, так и богатым красть хлеб и просить милостыню на улице. В этом случае он становится подобием фарса, оторванного от жизни.

Равенство как ценность демократии и ее принцип не может рассматриваться в том смысле, что все обладают одинаковыми качествами, необходимыми для политической деятельности или участия. Если глупец и мудрец пользуются одинаковым правом голоса, то тем не менее их шансы попасть, скажем, в политическую элиту неравны. Хотя в жизни не без исключений. Монтескье предупреждал, что демократия должна избегнуть двух крайностей: «...духа неравенства, ведущего к правлению одного человека, и духа предельного равенства, ведущего к деспотизму одного человека»-3, Демократия немыслима без свободы. Принцип сво - боды — душа демократии, в том числе предпосылка равенства как ее элемента. В политическом контексте свобода означает прежде всего личную свободу, а также свободу для социальных групп от господства над ними любых политических сил. Это реальная возможность выбора политического самоопределения личности или группы, их активного участия в управлении общественными делами. Разумеется, демократия не есть свобода индивида или иного субъекта от власти вообще. Безграничная свобода от власти — опасность для сообщества. Проблема ограничения свободы — тоже проблема демократии. Безбрежная свобода — признак анархизма, а не демократии. Всемирно известный публицист-сатирик, он же политолог С. Паркинсон замечает: автомобиль — «символ безудержного индивидуализма; но сколько он несет смертей! Личная свобода неотделима от опасности»24. Групповая свобода также неотъемлемый элемент демократии. Но и она имеет свою оборотную сторону: порождает монополию, угрожающую свободе личности. Защищая последнюю, демократические общества упраздняют многие монополии: в экономике, политике, образовании, религии и др.

Свобода реализуется через права человека. Понятие «права человека» означает совокупность правовых норм взаимоотношений свободных индивидов между собою, а также с государством и обществом в целом, обеспечивающих возможность действовать по своему выбору и получать определенные блага для жизни. По А. Токвилю, права есть не что иное, как добродетели, перенесенные в политическую жизнь. Именно понятие о правах позволяет людям определить, «что есть вседозволенность и произвол, а что нормальные отношения, порядок. Оно помогает быть независимым без высокомерия и подчиняться, не унижаясь». Демократия доводит понятие о политических правах до сознания каждого гражданина. В этом, подчеркивал А. Токвиль, одно из главных ее достоинств25.

Права, обеспечивающие возможность выбора в поведении и деятельности человека, составляют свободы. А нормы, связанные с возможностью иметь какие-то блага, составляют права в собственном смысле слова.

Права и свободы человека характеризуют свойства определения человека как социального и политического субъекта, присущего в силу его общественной природы. Поскольку каждый член общества рожден в обществе, живет в нем, ему свойственны, независимо от власти, права и свободы, без обеспечения которых он как социальный субъект, а тем более политический, существовать не может. Эту группу прав и свобод относят к числу естественных, прирожденных, а стало быть не отчуждаемых. Но нельзя понимать это определение упрощенно: в том смысле, что будто бы неотъемлемые права и свободы человек обретает «в силу рождения». В действительности в силу рождения он обретает одно — жизнь, как способ существования организма. Человек рождается биологическим существом со специфическими для «гомо сапиенс» генетическими задатками. Социальным субъектом, личностью, он становится в обществе и через общество. Естественные права и свободы возникают в социуме, политические — в политическом сообществе, и реализуются они или не реализуются через общественные отношения. Обращаясь к концепции просветителей XVIII в. о естественных правах, нельзя их воспроизводить некритически, без учета достижений социальной науки за два последующие столетия. Давно стал классическим документ, принадлежащий перу великого американского гуманиста Джефферсона, — «Декларация независимости». Именно в нем провозглашены неотъемлемые права человека: «... все люди созданы и наделены своим создателем определенными неотчуждаемыми правами, среди которых право на жизнь, свободу и стремление к счастью»... Однако далеко не все сегодня воспринимают как истину слова о «создателе» человека как некоем творце и его прав и свобод.

В Конституции Российской Федерации, в статьях 20-64 перечислены права и свободы личности, называемыми неотчуждаемыми и «принадлежащими каждому от рождения». Достаточно вдуматься в природу каждого из прав, чтобы понять некорректность такого определения. Разве, скажем, дано от рождения каждому право «участвовать в управлении делами государства» или «избирать и быть избранным в органы государственной власти» и т. п.

Права и свободы политические — это нормы, определяющие положение человека в политическом обществе. Право на голосование, свобода слова, свобода на получение информации, право занимать любую государственную должность, создавать партии и иные общественные объединения и участвовать в их деятельности и т. д. — все они составляют политическое и правовое поле поведения и деятельности личности. Современные термины: «фундаментальные» права, «неотчуждаемые», «естественные» — скорее всего обозначают не данность от рождения, а ценностные характеристики прав и свобод по рангам их значимости в современном общежитии.

Права и свободы человека как важнейший элемент демократии образуют целостную систему, из которой нельзя изъять ни одно звено, чтобы не разрушить ее. Права личности делятся на негативные, охраняющие свободу индивида и включающие обязанности общества, государства не совершать негативных по отношению к личности действий и ограничений, и позитивные, означающие обязанности государства, общества предоставлять человеку определенные блага (право на труд, на образование, на отдых и т. п.). Кроме того, права и свободы подразделяются на гражданские (личные), политические (связанные с возможностью участия в политике), экономические, социальные, культурные и другие, обусловленные соответственными видами демократии.

Современная политико-правовая концепция прав и свобод человека закреплена в документах ООН. В 1948 г. была принята Всеобщая Декларация прав человека. Статья 1 гласит: «...все люди рождаются свободными и равными в своем достоинстве»; «каждый человек, — утверждено в статье 2, — должен обладать всеми правами и всеми свободами, провозглашенными Декларацией; без какого бы то ни было различия». В Декларации раскрываются гражданские и политические права и свободы: право на жизнь, свободу и безопасность личности, на равенство перед законом, на гражданство и участие в управлении своей страной, на владение имуществом. Перечислены негативные свободы: от произвольного ареста, задержания или изгнания, рабства или подневольного существования, пыток и жестокого обращения. В числе позитивных свобода передвижения, совести, мирных демонстраций и др. В Декларации содержатся экономические, социальные и культурные права, включая право на свободный выбор работы, жизненный уровень, необходимый для поддержания здоровья и благосостояния, и т. д.

Всеобщая декларация является частью международного билля о правах человека. Помимо его ООН были приняты Декларация прав ребенка, Декларация о ликвидации всех форм нетерпимости и дискриминации, Конвенция против пыток и других жестоких, бесчеловечных и унижающих достоинство человека видов обращения и наказания. Все это свидетельствует о наличии международного демократического процесса. Он не мог не отразиться на политической жизни нашей страны. Еще в бытность СССР высшим органом государственной власти была принята Декларация о правах и свободах человека, соответствующая международной Декларации. В новой Конституции России зафиксированы многочисленные права и свободы, предусмотренные документами мирового сообщества. Теперь дело за малым: практическим осуществлением провозглашенных государством норм.

Проблема прав и свобод человека имеет ряд аспектов, требующих теоретического осмысления. Главное — это противоречие, связанное с разрывом прав и обязанностей и наоборот; это необходимость согласования прав, свобод и ответственности, принципов равенства и свободы. Так, свобода и равенство в качестве принципов политической демократии носят соотносительный характер; они взаимно противоречивы. Верховенство закона в демократическом государстве определяет относительность, формальность принципов свободы и равенства (последние устанавливаются по отношению к принятым нормам, закону). Каждый действует в рамках установленных правил. Свобода состоит в том, что человек может делать все не противоречащее закону. В Конституции Бразилии, например, свобода так и определяется: «Никто не обязан делать или перестать делать что-либо, иначе как в соответствии с законом». Значит, свобода в таком толковании предполагает одновременно ее ограничение законом, равенством людей перед ним. Движение общества по пути демократии представляет процесс, в ходе которого решается проблема нахождения необходимой меры сочетания свободы и равенства, когда бы противоречие между ними не вызывало социально-политической конфронтации.

Уровень осуществления прав и свобод человека зависит от конкретного состояния политической культуры в данном обществе, от способностей людей ими пользоваться. Еще раз был прав А. Токвиль, когда писал: «Можно без преувеличения сказать: искусство жить свободным способно творить чудеса, но в то же время нет ничего труднее, чем учиться жить свободным»26. Если россиян будут правящие круги учить свободно жить так, как это делается в настоящее время: насаждением религиозного мракобесия и психологии наживы любыми средствами, навязыванием образцов поведения с чужого плеча, то последствия прогнозировать нетрудно. Они будут печальными для российской демократии.

Поскольку демократия предполагает свободный для индивида или групп выбор возможностей и форм поведения и деятельности, мыслей и поступков, поскольку естественным для демократии является состязание субъектов на поприще борьбы за роли и статусы в системе власти, то непременным принципом ее выступает плюрализм. Плюрализм — характерная черта всех современных демократических режимов. Понятие плюрализма (от лат. pluralis — множественный) обозначает признание в общественно-политической жизни множества различных взаимозависимых и вместе с тем автономных социальных и политических групп, партий, организаций, идеи и установки которых находятся в постоянном сопоставлении, соревновании, конкурентной борьбе.

Плюрализм как принцип политической демократии выступает антиподом монополизма в любой его форме. Можно обозначить следующие существенные признаки политического плюрализма:

а) многообразие социальных и политических интересов политических субъектов, их противоречивость — источник плюрализма;

б) многообразие центров власти (ее децентрализация), множественность, автономность, свободная состязательность субъектов политики, система «сдер-жек и противовесов», разделение властей;

в) исключение монополии на политическую власть какой-либо одной партии или иной властной группы или одного лидера, многопартийность или двупар-тийность системы;

г) многообразие каналов артикуляции интересов, свободный доступ к ним для всех: гласность, свобода информации;

д) свободная борьба политических сил, состязательность элит, возможность их смены;

е) единство плюрализма и гражданской интеграции, альтернативность политических взглядов и действий в рамках общепризнанных ценностей и законности.

Плюрализм формируется в условиях многообразия социальных групп и слоев, взаимопересекающих-ся противоречий между ними. Раскол общества на полярные, антагонистические социальные группы обусловливают не плюрализм и связанную с ним демократию, а те или иные модели авторитаризма.

Формы политического плюрализма многообразны. Это и многопартийность, и распределение власти по различным автономным центрам, и наличие властного, а не формального, самоуправления на местах, и функционирование «четвертой власти» — действительно независимой прессы. Каждая из названных форм организации политической жизни современного демократического общества представляет собой воплощение в том или ином смысле принципа плюрализма.

В нашей стране многие годы политический плюрализм существовал в усеченном, либо в скрытом и деформированном виде. Формально провозглашалось многообразие субъектов власти (различные классы, Советы, партия, профсоюзы, комсомол, трудовые коллективы); существовали различные каналы артикуляции интересов; постоянно подчеркивалась роль критики; признавалась свобода совести и вероисповеданий. Названные элементы политической жизни, несомненно, являвшиеся признаками плюрализма, были закреплены в Конституции. Тем не менее реальный полноправный плюрализм подавлялся монопольным положением партийного аппарата и господствующей авторитарно-бюрократической системой власти. В скрытом же виде, подспудно плюрализм все-таки существовал. Он проявлялся в неформальной оппозиции масс к бюрократическому партийно-государственному аппарату, в фактическом региональном партийном многовластии, а также в пестроте политических взглядов и позиций, существовавших в обществе и в самой правящей партии. Деформированный плюрализм вылился в конце 80-х гг. в идеологический, моральный, да и социально-политический хаос, из которого стал рождаться реальный полноправный политический плюрализм. Однако роды затянулись, да и плод оказывается не таким, каким ожидался. Похоже опять, что у правящих ныне в России кругов плюрализм не в почете.

Описанные принципы демократии являются той основой, на которой выстраивается само здание демократии. А оно слагается из институтов, нормативно-правовой базы, практических образцов поведения и деятельности, политической культуры демократизма.