Глобализация и культура

Глобализация экономической деятельности сопровождается трансформациями в сфере культуры — одновременно разворачивается процесс так называемой «культурной глобализации». Речь идет, прежде всего, об универсализации в смысле нивелирования, унификации стилей жизни, норм поведения, ценностных ориентиров и реакций, конвергенции символов культуры. Эти процессы, во-первых, непосредственным образом влияют на национальные культуры, складывавшиеся на протяжении последних двух столетий благодаря подъему государства-нации, а во-вторых, ставят под сомнение традиционное различение между культурными центрами и культурной периферией.

За время существования вестфальской системы национальные государства и национальные культуры решительно преобразовали политическую картину мира. Эта картина настолько укоренилась в общественном сознании, что большинство людей до сих пор воспринимает ее как вполне естественную. Прочность традиционных разграничительных линий заставляет скептиков сомневаться в самой возможности всемирной унифицирующей культуры. Они постоянно указывают на то, что глобального пула общих воспоминаний, на котором только и может возводиться новая культурная целостность, просто не существует; точно так же нет универсального «глобального мышления» и «всеобщей истории», которые могли бы объединять народы. [См. статью Национализм.]

Возражая, защитники глобализма подчеркивают «рукотворную» природу национальных культур; поскольку они были приспособлены для мира, в котором господствовали переживающие ныне глубокий кризис государства-нации, их нельзя считать чем-то раз и навсегда данным. Культуры меняются, причем наиболее поразительной особенностью культурной глобализации можно считать то, что ее осуществляют не страны, а корпорации. Так, в 2001 году сеть “McDonald’s” в среднем в день обслуживала в 25 тысячах ресторанов, расположенных в

120 странах, 45 миллионов посетителей (Britannica: 135). Более того, новые смыслы и ценности генерируются вне прямого контакта между людьми, а это значит, что ролью национального фактора в созидании новой, общечеловеческой культуры вообще можно пренебречь.

Формирующаяся глобальная культура имеет свои способы распространения, рассчитанные как на элиты, так и на широкие массы. Что касается масс, то здесь языком культурной глобализации будут, очевидно, стандарты так называемой массовой культуры. Для элиты же основным культурным кодом является то, что Сэмюэль Хантингтон (р. 1928) назвал «давосской культурой»; фактически, речь идет о международной культуре ведущих деловых и политических кругов мира. Помимо этого, можно говорить о глобализации интеллектуального сообщества Питер Бергер (р. 1929) именует данный феномен «клубной культурой интеллигенции» (faculty club culture). Подобно тому, как культура деловой элиты мира формируется и распространяется через Давос и другие аналогичные форумы, клубную культуру продуцируют различные академические структуры, фонды, неправительственные организации (Britannica: 133).

Важно, однако, понимать, что разворачивающаяся в современном мире универсализация есть лишь одна из сторон культурной глобализации; последняя предполагает как делокализацию, так и релокализацию культуры. Благодаря этому мы являемся свидетелями не только проникновения всеобщих символов культуры во все слои социума и на все расстояния, но и обратного процесса — нового подъема и расцвета традиционных, этнических, племенных культур. Если раньше они были строго локализованы, «закреплены» в пространстве, то теперь вполне свободно мигрируют по миру, не теряя своей самобытности (Бергер, Хантингтон 2004).

Производя и сталкивая между собой различные транскультурные жизни, глобализация культуры отменяет отождествление национального государства и очерченного его рамками культурного сообщества. Национальное государство перестает играть роль единственного источника культурных норм, ценностей и представлений. Уходя из частной жизни граждан, власть фактически отказывается от выстраивания внутригосударственных кодексов и правил поведения. На смену 14 примитивной четкости взаимоотношений власти и общества в сфере культуры приходят гибкость, толерантность, уважение особенностей и различий. В этом один из фундаментальных признаков культурного ландшафта постиндустриальной эпохи. [См. статью Постмодернизм.]