Гражданское общество, его происхождение, специфика и взаимоотношения с правовым государством

Практически все исследователи гражданского общества считают, что ему присущи автономность индивида, различных организаций, объединений и т. д. от государства, опора индивида на частную собственность как источник этой независимости, наличие среднего класса как социальной основы гражданского общества, рыночные отношения, социально регулируемые и т. д.

Современные исследования обращены к вопросам о границах гражданского общества и правового государства, о включенности (невключенности) политического в гражданское общество, о том, обосновано ли отнесение к нему негосударственных образований с недемократической внутренней структурой, о достоинствах и недостатках гражданского общества. До сих пор остается открытым вопрос о том, является ли гражданское общество всецело достоянием западной культуры или это общечеловеческая ценность и т. д.

Вместе с тем за долгую историю гражданского общества уже определились некоторые принципы, на которых оно зиждется.

Одним из первых следует назвать индивидуализм. В последнее время все чще звучит неприятие абсолютизации этого принципа, имевшей в прошлом свое историческое объяснение и оправдание, но сегодня создающей угрозу целостности даже «глобального общества»; столь же противоречив и принцип конкурентности. Она должна осуществляться в рамках цивилизованных норм и предполагать сотрудничество. Плюралистичность, присущая гражданскому обществу, придает ему творческую хаотичность. Лучшее гражданское общество, считает Р. Дарендорф, это творческий хаос: «он дает людям шанс жить, не стоя с протянутой рукой перед государством или иными силами».(6). В сочетании этого принципа с открытостью и незавершенностью обеспечивается постоянное развитие и совершенствование гражданского общества. «Я представляю себе открытое общество, - говорит Дж. Сорос, - как общество, открытое улучшениям»(7).Этому качеству способствует самокритичность (принцип погрешности, по Дж. Соросу).Гражданское общество, по глубокому наблюдению Э. Геллнера, «это прежде всего такой общественный строй, который сам себя не считает священным…он сохраняет изрядную долю самоиронии и самокритики»(8). Отношения внутри гражданского общества строятся по горизонтали. «Отличительной чертой гражданского общества является то, что в нем совершенно неясно, кто начальник» (9). Гражданское общество приобретает свою качественную определенность в силу того, что его образуют граждане, т. е. индивиды, не только наделенные формально-правовым статусом, но и способностью отвечать за собственную судьбу и судьбу общества. В противном случае государство возьмет целиком на себя роль носителя ответственности за порядок и безопасность. А это чревато его беспрепятственным вмешательством и внедрением во все структуры гражданского общества.

Завершая разговор о принципах гражданского общества, необходимо указать в качестве интегративного принцип демократии и свободы. Если государство может быть демократическим и антидемократическим, то единственной формой существования гражданского общества является демократия, а обязательным условием функционирования – правовое государство.

Итак, в широком смысле слова «гражданское общество – это совокупность различных неправительственных институтов, достаточно сильных, чтобы служить противовесом государству и, не мешая ему, выполнять роль миротворца и арбитра между основными группами интересов, сдерживать его стремление к доминированию и атомизации остального общества». (10). Это определение гражданского общества, несмотря на отмечаемые его автором Э. Геллнером недостатки, можно признать наиболее удачным в литературе о гражданском обществе.

Как уже отмечалось ранее, гражданское общество складывалось одновременно с правовым государством и без него не существует. Термин для обозначения государства такого типа появился в Германии в первой трети XIX века. Но основные положения теории правового государства формировались на протяжении XVII-XVIII вв. в связи с договорной концепцией. «Три кита» теории правового государства:

- концепция народного суверенитета (Ж.-Ж. Руссо)

- концепция разделения властей (Дж. Локк, Ш. Монтескье)

- концепция верховенства права, возникшая на рубеже XVIII и XIX вв.

В правовом государстве источником права является народ, индивид с комплексом его неотъемлемых прав, которые в свою очередь ограничиваются правами и свободами других. Основным принципом правового государства является ограничение его власти охраной прав и свобод личности и общественного порядка. Каждый индивид и народ в целом выступают одновременно как субъекты и объекты власти. Действует всеобщее избирательное право и разделение власти на законодательную, исполнительную и судебную. Существует приоритет в государственном регулировании гражданских отношений запретительного метода над разрешительным. В правовом государстве принципиально меняется отношение между законом и государством. Здесь не закон – инструмент государства, а государство – инструмент закона. Гражданам правового государства присущ высокий уровень правосознания, исключающий правовой нигилизм и предполагающий уважение к закону и его безусловное соблюдение.

Правовое государство открыто для международного правового пространства и покоится на признании приоритета международного права над национальным.

Наконец, исходным в отношениях между гражданским обществом и государством является взаимное признание автономности обоих субъектов и обязанность правового государства способствовать формированию гражданского общества.

Правовое государство – предпосылка и условие развития гражданского общества, потому что государство по определению является юридическим гарантом ценностей, создаваемых гражданским обществом.

Гражданское общество и государство связаны между собой, во-первых, генетически: так, королевская власть в Европе способствовала автономии городов, а гражданское общество было одним из главных факторов строительства демократического государства. Во-вторых, они взаимно корректируют друг друга. Ибо не только гражданское общество осуществляло действенный контроль над государством (в том числе демократическим), но и государство умеряло частные или корпоративные интересы гражданского общества.(11).

Добавим, что нарушение баланса отношений между ними ведет к нарушению или деформации обеих сторон. Природа и назначение государства – порядок, управляемость. Родовая черта гражданского общества – хаотичность, рыночность. Крен в сторону усиления государства порождает авторитарность, а резкое ослабление ведет к утрате управляемости общества, хаосу, а в конечном итоге к той же диктатуре. Государство стремится к стабильности, устойчивости, гражданское общество – к экспериментам, поискам нового, рискам, инициативам. Говоря о государстве, мы, конечно же, имеем в виду правовое государство, т. к. в тоталитарном обществе полностью отсутствует гражданское общество. Разумеется, если бы в тоталитарном обществе не было бы институтов (семья, профсоюзы, общественные организации и т. д.), по форме напоминающих институты гражданского общества, в изменившихся условиях не было бы даже зародышей новых отношений, из которых могли бы подняться ростки гражданственности.

Гражданское общество и правовое государство существуют только в паре, взаимно дополняя друг друга. Опираясь на рыночное хозяйство, они образуют систему отношений, называемых демократическими. Гражданское общество содействует демократии, но не является ее непосредственной причиной. Само по себе оно не может породить демократию или обеспечить существование уже возникших демократических институтов и норм. (12).

Отношения гражданского общества и правового государства осуществляются во всех сферах социальной жизни: в политике, экономике, морали, праве, культуре и т. д. Тип отношений между ними зависит от характера решаемых задач, от уровня зрелости правового государства и гражданского общества.

Для государства в этом плане важно укрепление власти и пресечение центробежных тенденций. Гражданское общество в таком случае предстает как совокупность подданных.

В процессе диалога эти подсистемы общества стремятся к лидерству, при этом часто руководствуясь не законодательными нормами, а соображениями политической целесообразности.

Далеко не всегда государство склонно к диалогу на равных с гражданами, обществом, если чувствует свое превосходство. В таком варианте государство определяет сферы и участки, где гражданское общество может проявлять самодеятельность и самостоятельность. Общество может заявлять свои приоритеты в наиболее ответственные моменты политического процесса: во время выборов, когда формируются органы государства, т. е. когда от общества зависят перспективы изменения и обновления власти.

Если правящая политическая элита поддерживает общественную самодеятельность граждан, минимизируя вмешательство государства в дела гражданского общества, а элиты последнего уважительно относятся к государственным структурам, то создаются необходимые субъективные предпосылки для установления союзнического типа отношений между ними. (13).

Можно считать, что «дуэт» государства и гражданского общества скорее исключение, а не правило. Чаще всего это критическое (но не враждебное, а конструктивное) дистанцирование. В то же время между ними много общего. И это неудивительно: ведь перед нами две разные формы организации людей, отражающие их двойственную, иногда дихотомическую природу, оформленную полярными оппозициями: свобода – порядок, подчинение – равенство, предсказуемость – неожиданность и т. д.

Эта общность-различие обнаруживается и в функциях гражданского общества: интегративной, инструментальной, дистрибутивной, воспроизводящей, регулятивной, коммуникативной.

К примеру, интегративная функция присуща обеим подсистемам общества, но государство претендует на выражение всеобщей воли, гражданское общество объединяет отдельные общности и институты и в исключительных случаях – общество в целом.

Дистрибутивная (распределение вознаграждений и ролей) выполняет компенсаторную и взаимодополняющую нагрузки.

Регулятивная функция правового государства и гражданского общества отличаются друг от друга прежде всего используемыми средствами. В первом случае это юридические нормы, законы, во втором – по преимуществу моральные санкции, общественное мнение.

Взаимно нейтрализуя деструктивные тенденции друг друга, обе стороны функционируют в режиме динамического равновесия как наиболее оптимальном, что отвечает интересам индивидов и различных общностей гражданского общества.

За прошедшее с начала перестройки время в России удалось сформировать инфраструктуру гражданского общества, которая, к сожалению, не отвечает необходимым качественным характеристикам. В частности, политические партии и движения пока очень слабы и не имеют достаточной степени влияния на политическую власть. Это замечание распространяется и на профсоюзное движение, и на отечественный бизнес, не имеющий пока патриотической ориентации.

Сложившаяся в России элита, преимущественно выходцы из партийно-комсомольских и хозяйственных верхов, чувствует себя временщиком и использует руководящие посты в собственных целях.

Как известно, гражданские общества развиваются стихийно, самостоятельно, «снизу». В обществах модернизационного типа всегда в дефиците и время, и средства, необходимые для преобразования и создания гражданского общества. Отсутствие «наверху» сил, искренне желающих инициировать процесс формирования гражданского общества, и резкая социальная поляризация, т. е. рост численности социально необеспеченных, делают движение в этом направлении весьма затруднительным.

Серьезным препятствием на пути к гражданскому обществу является отсутствие в стране «среднего класса». Нельзя же считать таковым криминал, по мнению историков, неизбежный на первоначальном этапе накопления. Сегодня особых оснований для складывания среднего класса в российском обществе не существует, как нет и причин, которые бы побуждали государство к самоограничению и поощрению самоорганизации граждан.

Следует помнить об огромной роли менталитета в реализации перемен в обществе. Исторически так сложилось, что у нашего народа, во-первых, нет опыта гражданственности, мы не проходили школы западной демократии; во-вторых, российское православие не переживало своей реформации, и наше отношение к частной собственности остается традиционно негативным. Что, безусловно, затрудняет движение к гражданскому обществу. В-третьих, исторически укоренилось противоречивое отношение к власти и государству, с одной стороны, и государства, власти к гражданам – с другой. Сильная, настоящая власть понимается как жестокая, беспощадная. Для нас более привычно не убеждение, а принуждение. Отсюда ненависть, страх перед ней и одновременно тоска по «сильной руке».

Своеобразие отечественной трудовой этики отмечал в свое время А. Чаянов. По его наблюдению, русский крестьянин и рабочий предпочитают производительности труда стабильность.

Не будем забывать, что гражданское общество формируется на огромном пространстве в полиэтничной и поликонфессиональной стране, что намного усложняет задачу.

Вероятнее всего, потребуется усиление роли государства в этом процессе, активная законотворческая деятельность и последовательные конкретные шаги по борьбе с коррупцией власти, что поможет вернуть доверие общества к ней и веру в возможность перемен к лучшему. На поддержку такой борьбы со стороны масс можно с уверенностью рассчитывать. Именно этот путь имеет в виду Г. Дилигенский, формулируя важнейшие условия, делающие возможным продвижение к гражданскому обществу. Одним из них он называет заполнение когнитивного вакуума, т. е. отводится огромная роль знанию, демократическому просвещению масс со стороны меньшинства, убежденного в ценностях демократии и гражданского общества. (14). Немалая роль в этом будет принадлежать образовательным учреждениям и средствам массовой информации.

Не теряя оптимизма, все же нужно признать, что этот путь окажется довольно долгим, с отступлениями, возвратами, но он вполне под силу России, в особенности ее молодым поколениям.