Тип общества и характер социальных отношений в советской России

4.2.Сущность советской социетальной системы

В конце 1980-х - начале 1990-х годов были предприняты попытки осмыслить природу уходящей (как тогда каза­лось) социетальной системы и особенности присущей ей социальной страти­фикации во взаимосвязи  формационного, цивилизационного и институционального подходов в контексте  исторического опыта России. Здесь мы сосредоточимся на анализе социетальной системы советского социума как этакратического. В следующей (5-й) главе дано описание социальной иерархии обществ этого типа.

       Начнем с работ Е.Н.Старикова, вызвавших большой интерес читающей публики в начале 1990-х годов. В цикле статей этого автора был рассмотрен вопрос о двух основных типах возможного для России (в послеоктябрьский период) развития: 1) западноевропейской модели, характеризуемой наличием независимых от государства субъектов собственности, развитым гражданским обществом и классовой структурой; 2) модели со "своеобразными "азиатскими" чертами", характеризуемой слиянием властно-политических отношений с отношениями собственности, превращением государства в верховного собственника средств производства, социальной структурой неклассового типа, "ибо классообразующие признаки ... как бы узурпируются, задаются всесильным государственным образованием".[Стариков 1990, с.28]

            По его мнению, в 1929 г. произошло отторжение западноевропейского пути развития. Е. Стариков считал, что это предопределилось отходом от социализма, "при котором субъекты собственности находятся в рамках гражданского общества, а не всепроникающего государственного аппарата". [Стариков 1990, с. 30] Мы же полагаем, что слом собственнического демократического варианта развития России произошел в связи с октябрьским переворотом и огосударствлением собственности в промышленности и других базовых отраслях экономики. Государственнический социализм в любом варианте (включая нэповский) противопоказан западноевропейскому пути развития.

            Е.Стариков обосновывает социальную дифференциацию в советской системе различием позиций по отношению к распределительной системе: "Редистрибуция (перераспределение) служит структурообразующим основанием социальной дифференциации, рассекая все общество на две большие функциональные части: а) рядовые производители, создающие прибавочный продукт, и б) "распорядители, изымающие и включающие его в редистрибутивную сеть, выполняющую диспетчерские функции." [Стариков 1990, с. 31].        Интересны суждения этого автора о механизмах структурирования советского общества. В нем не действуют экономические классообразующие механизмы. "Их место занимают внеэкономические, административно-волевые механизмы, формирующие из ... аморфной магмы искусственные сословия и функциональные распределительно-корпоративные структуры (ведомственные, региональные и т.п.) Рыхлая магма атомизированных индивидов сортируется по искусственным ячейкам."[Стариков 1990, с. 36]. Через несколько лет в своей итоговой монографии «Общество – казарма от фараонов до наших дней» Стариков систематически, но с тех же позиций рассмотрел советское общество как воплощение основных черт экономики, социальной и политической организации азиатских обществ, начиная с древнейших восточных государств. [Стариков 1996]

         В публикациях автора этих строк (См., в частности: [Ионин, Шкаратан 1989, с.426-447; Шкаратан 1990; Радаев, Шкаратан 1991; Radaev, Shkaratan 1992; Shkaratan 1992] и другие работы О.И.Шкаратана и В.В.Радаева) отправным моментом являлась оценка общест­венного устройства, сложившегося в СССР к началу 1930-х годов и сохра­нявшегося до 1990-х, - как этакратического. Это была новая социальная система, не являвшаяся ни капиталистической, ни социалистической, кото­рая возникла в СССР, а позднее была распространена на другие страны. Ей присущи специфические и устойчиво воспроизводящиеся черты, которые знаменуют функционирование и развитие самостоятельной социально-экономической и политической системы, которую можно именовать этакратической (дословно - власть государства - от франц. и греч.). Этакратизм - это не цепь деформаций и отклонений от некоей образцовой модели капитализма или социализма, а самостоятельная ступень и в то же время параллельная ветвь исторического развития современного индустриального общества со своими собствен­ными законами функционирования и развития.

            Этакратизм можно рассматривать и как самостоятельную социаль­но-экономическую систему в цивилизационной дихотомии "Запад-Восток", и как одну из форм модернизации (индустриализации) стран неевропейского культурного ареала. Первооснову этакратического общества составляют следующие характеристики:

     -обособление собственности как функции власти, доминирование отно­шений типа "власть-собственность";

     -преобладание государственной собственности, процесс снятия частной собственности и постоянного углубления огосударствления, не тождественного процессу обобществления;

     -государственная собственность на рабочую силу;

     -государственно-монополистический способ производства;

     -реализация государством собственности через переуступку ее ведомствам, точнее бюрократическому аппарату - реальному распорядителю государственными ресурсами;

      -корпоративная система как доминирующая форма реализации властных отношений, соответственно иерархического ранжирования и объема и ха­рактера привилегий членов социума;

     -доминирование централизованного распределения; 

      -наличие теневой экономики как необходимого элемента этакратической системы;

- зависимость развития технологий от внешних стимулов (технологи­ческая стагнация);

- милитаризация экономики;

     - сословно-слоевая стратификация иерархического типа, в которой по­зиции индивидов и социальных групп определяются их местом в структуре власти и закрепляются в формальных рангах и соотнесенных с ними приви­легиях; определяющие позиции правящих групп, образующих этакратию, распоряжающуюся государственной собственностью;

      - система социальных гарантий для низших слоев населения, обеспечивающая стабильность социума;

- социальная мобильность, как организуемая сверху селекция наиболее послушных и преданных системе людей;

- отсутствие гражданского общества, правового государства и, соот­ветственно, наличие системы подданства, партократии;

- имперский полиэтнический тип национально-государственного уст­ройства, фиксация этнической принадлежности как статуса (при определе­нии ее "по крови", а не по культуре или самосознанию).

Концепция этакратизма как объясняющая природу обществ советского типа постепенно находит поддержку со стороны крупных аналитиков совре­менного мира. Так, М. Кастельс пишет: "В ХХ веке мы жили, в сущности, при двух господствующих способах производства: капитализме и этатизме. ...При этатизме контроль над экономическим излишком является внешним по отношению к экономической сфере: он находится в руках обладателей власти в государстве (назовем их аппаратчиками или, по-китайски, линг-дао). Капитализм ориентирован на максимизацию прибыли, т.е. на увеличение объема экономического излишка, присвоенного капиталом на основе частного контроля над средствами производства и распределения. Этакратизм ориентирован (был ориентирован?) на максимизацию власти, т.е. на рост военной и идеологической способности политического аппа­рата навязать свои цели большему количеству подданных на более глубоких уровнях их сознания" [Кастельс 2000, с.38]

Характерно, что странам Центральной и Восточной Европы этакратизм был навязан со стороны СССР. При этом особое сопротивление новой сис­теме оказали народы тех стран, которые обладали  большим опытом рыночной экономи­ки, демократических институтов. Все они принадлежали к католической и протестантской христианским культурам. В то же время этакратизм вполне добровольно и самостоятельно произрастал в государствах, не знавших зрелых буржуазных отношений, шедших другим историческим путем, чем Ев­ропа, - Китае и Вьетнаме, в Монголии и на Кубе, что подтверждает нес­лучайность его возникновения.

Существующее ныне в мире разнообразие линий общественного развития в конечном итоге основывается на различиях двух доминирующих типов цивилизации, которые условно можно именовать "европейским" и "азиатским". Первая идет от античного полиса, это цепочка обществ, ко­торые характеризуются частной собственностью, балансом отношений "гражданское общество - государственные институты", развитой личностью и приоритетом ценностей индивидуализма. Второй тип исторически связан с азиатскими деспотиями, доминированием государственной собственности, всевластием государственных институциональных структур при отсутствии гражданского общества, подданством, приоритетом общинных ценностей при подавлении индивидуальности. отношениях). В мировой истории в общем-то и пространственно, и во времени преобладал этот тип цивилизации. Имен­но в тех странах, где исторически доминировала эта вторая, не евро­пейская линия развития, в середине ХХ века установился этакратизм.

        И Б.Рассел (он, по-видимому, был первым), и  М. Джилас, и многие другие обращали внимание на сходство сущност­ных черт так называемого советского социализма и той системы, которую К.Маркс называл "азиатским способом производства", а современные нам исследователи предпочитают (и с полным на то основанием) именовать "государственным способом производства". Отсылаю в этой связи к рабо­там наших отечественных авторов [Васильев 1994, с.13-48; Нуреев 1989, Нуреев 2002; Павленко  1989] Сходство действительно обескураживающее.

        В течение тысячелетий (ибо данный тип социетальной системы, меняя феноме­нологические черты, самостоятельно, без внешнего воздействия не спосо­бен к структурному переустроению принадлежащих к нему социальных орга­низмов) в основе таких обществ лежали следующие системообразующие эле­менты:

- государство как стоящая над всем населением всевластная божественная сила;

- властно-правовая иерархия;

-социальный статус, определяемый властью и престижем, а не имущест­венными различиями;

- зависимость индивидуального богатства от близости к власти; власть, открывающая путь к распределению ресурсов и присвоение собственности через исполнение управленческих функций; 

- господство коллективной собственности сельской земледельческой общи­ны и государства,  олицетворяемого верховным правителем;

- земля по существу - как бы ничейная собственность, принадлежащая одновременно и верховному правителю, и местным правителям, и общине в целом, и отдельным общинникам;

-централизованное изъятие прибавочного продукта в виде ренты - налога, реализующего одновременно функцию государственной власти (налог) и функцию собственности на землю (рента);

-доминирование специфического типа социально-экономических отношений «власть-собственность». [Васильев 1982; Васильев 1994, с.13-48]

         «Политические революции» Солона, ставленника греческого демоса, ликвидировавшие долговое рабство и установившие политические права по имущественному цензу, открыли дорогу для утверждения частной собственности в качестве экономической основы общества. Это исклю­чительное историческое значение реформы Солона не случайно было подробно проанализировано Ф.Энгельсом в его работе "Происхождение семьи, частной собственности и государства". Однако подобный пе­реворот,  проложивший путь отношениям античного (рабовладельческого) способа производства и пришедшим ему на смену феодальному строю и капитализму, не носил универсального характера. В многих обществах развитие происходило совершенно иным путем. В прошлом человечества доминировали социумы, основанные на государственной собственности, о которых шла речь выше. Они, конечно же, не носили на себе никаких черт обществ социалистического типа.

    По-видимому, именно опасения вполне определенных исторических аналогий с советским «социалистическим» обществом привели к тому, что в 1920-е – 1930-е годы дискуссии по пробле­мам "азиатского" способа производства кончились исчезновением дис­кутантов, а позднее, в конце 1960-х годов, нелепыми антинаучными обвинениями в адрес сторонников существования этой особой формации и административно-волевым прекращением дискуссии. Вновь торжествовала концепция "пятичленки", т.е. пяти, сменяющих друг друга способов производства, каждый из которых превосходил предыдущий на линии общественного прогресса.

Историю дискуссий по поводу неоспоримого родства советской социетальной системы (=этак­ратизма) и азиатских деспотий (с печальной судьбой их участников в годы советской власти) и результаты собственного сравнительного анализа двух феноменов: "восточной деспотии" и тоталитарных обществ ХХ века подробно изложил А.В.Пименов в цикле статей под характерным названием "Дряхлый Восток и светлое будущее", первые две из которых опубликованы журналом "Мир России" в 1999г. Он справедливо замечает: "Близость об­ществ "реального социализма" к деспотиям Древнего Востока - давно уже не новость, а, скорее, общее место... Природа же этого сходства по-прежнему не ясна." [Пименов 1999, с.59]

Ладно бы типичные страны Востока, но почему в этом ряду, да еще и на первых ролях оказалась Россия? Ответ на этот вопрос в какой-то мере дан в разделе об исторических факторах развития России.

Вернемся в этой связи к рассмотренной в главе 2 институциональной теории развития России О.Э.Бессоновой.  Советская эпоха  (1920 – 1980гг.) отнесена Бессоновой к временам доминирования институтов раздаточной экономики.  Это означает, что в отличие от рыночной экономики, где распределение осуществляется через механизмы "купли-продажи", в советской экономике распределение реализуется через механизмы "сдач-раздач". Собственность, как и на прежних этапах функционирования в России раздаточной экономики, носит общественно-служебный характер, она распределяется между всеми, и не принадлежит в полном объеме никому, и доступ к ней осуществляется в форме службы; в основе экономической организации лежит служебный труд, который носит обязательный характер и означает выполнение предписанных обществом функций;  материальные условия для выполнения служебных обязанностей создаются институтом раздач; формирование богатства происходит через институт сдач, которым обеспечивается  обратная передача материальных благ, услуг и ресурсов от всех хозяйственных субъектов в распоряжение всего общества и т.д.

Не сложно заметить, что по системообразующим характеристикам концептуальная модель Бессоновой, наряду с родственными моделями, взаимоувязывающими государственническую социально-экономическую систему, доминировавшую на протяжении большей части российской истории,  современный этакратизм и государственный (азиатский) способ производства, содействует раскрытию латентной сущности российской социетальности.

При всей осторожности в формулировании конечных выводов и Р.М.Нуреев в цитированном выше рассуждении не мог не отметить, что в дореволюционной  России то ли существовал азиатский способ производства как таковой, то ли  феодализм с элементами восточного деспотизма. В любом случае имел место развитой институт власти-собственности. [Нуреев 2001, с.8]

Эта двойственность сложившейся тогда тенденции развития страны объясняет, почему именно в России на собственной национальной почве, не привнесенный извне, победил режим, сломивший буржуазное, собственническое общество, складывавшееся в стране, приведший к торжеству этакратической (неоази­атской) линии развития*. Эта же двойственность сложившихся тенденций развития страны помо­гает понять, почему большевизму пришлось прибегнуть к уничтожению десятков миллионов людей для «строительства социализма», а на деле для торжества этатистской  линии развития. Однако это не удалось выполнить в полной мере потому, что Россия по своему психолого-историческому положению гораздо ближе к Западу, чем, скажем, Китай или Индия.

Длительный период существования этакратического общества во мно­гом определил пути развития форм жизнедеятельности в советской и современной России. С одной стороны, возрастающая глобализация мировых экономических и обществен­ных процессов, современный уровень развития средств массовой коммуни­кации не могли не привести к присвоению этакратическим обществом но­вейших форм и достижений цивилизации (это касается организации городс­кого пространства, транспорта, архитектурных решений, элементов соци­ального обслуживания и др.). В то же время разрыв социально значимых горизонтальных связей, неразвитость инфраструктуры личностного разви­тия, отсутствие права на свободный выбор моделей жизни, деприватизация практически всех сторон жизнедеятельности привели к воспроизводству среднетипических, "усредненных" индивидов. Десятилетия развития страны после событий 1917-1920 годов были, с одной стороны, тор­жеством воспроизводства "азиатских" исторических напластований, но, с другой стороны, под влиянием новых технологий производства и всей жизнедеятельности, лившихся потоком с Запада и рождавшихся на отечест­венной почве, - это был мучительный процесс расширения и укрепления базы европейской культуры, базы становления готовности к рынку и граж­данскому обществу. Представляется, что данная концепция вполне согласуется с теми реальными фактами развития России и других государств (кроме стран Балтии) на территории бывшего СССР в советский и постсоветский перио­ды.