12.4. РАДИКАЛЬНЫЙ ПОСТМОДЕРНИЗМ: ЖАН БОДРИЙЯР

Пожалуй, из всех современных постмодернистов наиболее радикальным является Жан Бодрийяр. Однако он не сразу пришел к такой позиции. Труды Бодрийяра 1960-х годов были написаны в традициях Модерна и отличались марксистской ориентацией. В своих ранних работах Бодрийяр занимался в основном критикой общества потребления с марксистских позиций. Уже по этим работам видно влияние лингвистики и семиотики. Однако довольно скоро Бодрийяр разочаровался и в марксизме, и в структурализме и начал заниматься их критикой.

Так, в работе «Зеркало производства» (1973) Бодрийяр доказывал, что марксизм — это зеркало консервативной политической экономии. По мнению Бодрийяра, Маркс заразился «вирусом буржуазной мысли», в особенности такими консервативными понятиями, как «труд» и «ценность»⁶. Поэтому Бодрийяр поставил вопрос о необходимости новой, более радикальной теории.

Бодрийяр сформулировал идею символического обмена как альтернативы и радикального отрицания экономического обмена, проанализированного Марксом. Символический обмен представляет собой замкнутый цикл получения и возвращения, отдавания и приобретения. Очевидно, что символический обмен находится вне, если вообще не противоречит логике капитализма. Таким образом, здесь Бодрийяр уже полностью отрицает марксизм. Идея символического обмена включала в себя политическую программу, направленную на создание общества, характерной чертой которого стал бы символический обмен. Бодрийяр весьма критично относится к рабочему классу, противопоставляя ему «новых левых», или даже хиппи.

Скандальность и эпатаж отличают другую книгу Бодрийяра «Символический обмен и смерть» (1976). В ней Бодрийяр рассматривает современное общество как культуру смерти, в которой смерть является парадигмой дискриминации и изгнания из общества. Он рассматривает бинарную оппозицию «жизнь/смерть». Общества с символическим обменом уничтожают эту оппозицию, а заодно и дискриминацию, и

⁶Baudrillard J. The Mirror of Production. St. Louis: Telos Press, 1973. P. 83.

отлучение от общества. Именно страх смерти заставляет людей все глубже погрязать в обществе потребления.

Для Бодрийяра символический обмен — более предпочтительная перспектива, нежели современное общество, слишком примитивное для теоретика. Соблазнительность предпочтительной альтернативы он увидел в том, что она лучше соответствует зарождающемуся чувству, которое позднее он назовет постмодернизмом.

В 80-е годы в работе «Симуляции» он пришел к выводу, что в современном обществе доминирует не производство, а средства массовой информации, кибернетические модели и вычислительные системы, компьютеры, информационные процессоры, развлечения и индустрия знаний. Следствием появления этих систем стал настоящий знаковый взрыв. Можно сказать, что мы перешли из общества, в котором доминирует производство, в общество, где господствуют коды (знаки) производства. Цель изменилась: раньше речь шла об эксплуатации и прибыли, сегодня доминируют знаки и производящие их системы. Если раньше эти знаки отражали нечто реальное, то теперь они соотносятся с чем-то немногим большим, чем они сами. Иными словами, знаки стали саморефлексирующимися. Нам сегодня уже трудно различить, где реальность, а где просто знак. Граница между знаком и реальностью лопнула. Это и характерно для постмодернистского мира, в отличие от мира Модерна, в котором происходили другие взрывы — производительные системы, товары, технологии и т.д.

Бодрийяр полагает, что для постмодернистского мира характерно наличия симуляций. Он писал:

«Мы живем в эпоху симуляций»⁷.

Процесс симуляций приводит к возникновению симулакры (репродукции объектов и событий). В результате очень трудно отличить реальное от тех вещей, которые симулируют реальность. Например, Бодрийяр говорит о «проникновении телевидения в жизнь и проникновении жизни в телевидение»*.

В конце концов симуляции реального начинают преобладать. Мы со всех сторон окружены этими симуляциями, образующими замкнутый круг, циркулярную систему, не имеющую ни начала, ни конца.

Но Бодрийяр считает, что симулировать не значит притворяться. Тот, кто притворяется больным, может просто претендовать на то, что он болен. Тот, кто симулирует болезнь, проявляет в себе некоторые «истинные» симптомы болезни. Симуляции подрывают различие между

⁷BaudrillardJ.Simulations.NY:Semiotext, 1983.P. 4.

⁸Ibid.P. 55.

истиной и ложью, реальным и воображаемым. Примером превосходной симуляции является Диснейленд.

«Диснейленд существует как желание, утверждение того, что он является «реальной» страной, «реальной» Америкой. Диснейленд представляется как воображаемый для того, чтобы мы поверили, что все остальное — реально, в то время как весь Лос-Анджелес и окружающая его американская территория являются не реальными, а, скорее, гиперреальными или симулятивными»⁹.

Речь в данном случае идет не о ложной репрезентации реальности, а о принятии того факта, что реальность как таковая изначально включает в собственную структуру симуляцию. Бодрийяр описывает наш мир как гиперреальность. По его мнению, средства массовой информации перестали быть зеркалом реальности, а сами превратились в реальность, или даже стали еще более реальными, чем сама реальность. Хороший пример этого — так называемые аналитические программы на телевидении, поскольку картина мира, сотканная из лжи и искажений, превосходит реальность —это гиперреальность. В результате реальность подчиняется гиперреальности, постепенно происходит ее полное исчезновение. Невозможно отличить реальность от спектакля. Даже реальные события приобретают черты гиперреальности.

Бодрийяра больше всего интересует культура, переживающая, по его мнению, крупномасштабную и «катастрофическую» революцию. Это особая революция, в которой массы становятся все более пассивными, а отнюдь не революционными, как об этом писал Маркс. Массы — это «черная дыра», поглощающая все смыслы, информацию, коммуникацию и т.д., и превращающая их в бессмыслицу. Индифферентность, апатия и инерция — характеристики масс под воздействием знаковой системы СМИ, симулакр и гиперреальности. Это вовсе не означает, что СМИ манипулируют массами. Дело обстоит сложнее. Дело в том, что сами массы постоянно требуют от СМИ все новых образов и спектаклей. Таким образом, постмодернизм Бодрийяра выражается в том, что он подчеркивает ускорение инерции, растворение смыслов в СМИ и растворение самих масс в «черной дыре» нигилизма и бессмысленности.

В одной из своих последних работ — «Америка», написанной после посещения США, он подчеркнул, что там он «искал завершенную форму катастрофы»¹⁰.

И эту катастрофу он там нашел. У него нет надежд, связанных с революцией, какие были у Маркса. Он не видит даже возможности ре-

⁹BaudrillardJ.Op.cit.P. 55.

¹⁰Baudrillard J. America. London: Verso?1986.

формировать общество, как на это надеялся Дюркгейм. Мы обречены жить среди симуляций и гиперреальности. Хотя в работах Бодрийяра и присутствуют смутные альтернативы типа символического обмена, он, как правило, старается не определять собственные ценности и политическую программу. Об этом остается только догадываться.