К истории формирования и развития политической науки

Начала научного знания о политике в Европе были заложены в Древней Греции Платоном и Аристотелем, Сторонник аристократии Платон мечтал об идеальном государстве, управляемом мудрецами-философами, считая его высшим осуществлением идей правды и добра. Он предложил образец государственного устройства, представляющего по сути одну из первых коммунистических утопий. Гражданами такого государства являются воины — его защитники, которые не имеют ни частной собственности, ни жен, ни детей. У них все должно быть общее и нет частных интересов, возбуждающих взаимную вражду. Идеальная форма правления государством, по Платону, — аристократическая либо монархическая, «смотря по тому, принадлежит ли сознание высших идей немногим или одному». В действительности возникают разнообразные отклонения от идеала государства. Таковы тимократия, где господствует не мудрость, а честолюбие — правление, сходное со спартанским; олигархия, вырастающая из гибнущей ти-мократии, где властвуют богатые; демократия, устанавливаемая на развалинах олигархии. Демократия — власть бедных. Здесь господствует неограниченная свобода, равнозначная полной неурядице, стихии наглости и анархии,

Платон обозначил ряд начал демократического правления: принцип выборов по большинству голосов, идею народного собрания, подчинения государства закону, мысль о необходимости регулирования общественной жизни людей писаными нормами права и т. д. Он высказал пророческие слова о роли законов в государстве: «Я вижу близкую гибель того государства, где закон не имеет силы и находится под чьей-либо властью. Там же, где закон — владыка над правителями, а они — его рабы, я усматриваю спасение государства и все блага, какие только могут даровать государству боги»1.

Аристотель заложил основы теории политики, обобщив опыт античного города-государства, описал существовавшие в древности политические режимы. Одной из выдающихся идей Аристотеля была идея о естественной (читай: закономерной) природе государства. Она противопоставлялась мнению софистов о государстве как искусственном изобретении. Аристотель видел сущность государства в его общей (а не частной) цели, считал государство высшим единством общества. Тем именно целым, которое по своей сути предшествует лицу как его части, определяет природу лица, не наоборот.

В своем труде «Политика» великий греческий философ высказал ряд основополагающих мыслей о демократии, вошедших в политическую науку. В частности, о социальной (общественной) основе демократии (она основана на преобладаний бедных, то есть большинства), среднем классе как гаранте прочности, устойчивости образа правления; необходимости сообразования государственных учреждений с состоянием народа и составляющих его элементов; выборности правителей и соответственно избирательном праве; большей прочности демократии по сравнению с олигархией, поскольку демократия опирается на большинство и ей может противостоять только меньшинство. Отмеченные и другие идеи Аристотеля вошли в сокровищницу мировой политической мысли, хотя отношение к ним различных школ не могло быть однозначным.

Намеченные в древности контуры политического научного знания были развиты и обогащены виднейшим политиком и ученым эпохи Возрождения Н. Макиавелли. В своем главном труде «Государь» он определил политическую науку как науку о государстве. Он ввел в научный оборот термин «государство» в его современном значении. Главное в исследовании Макиавелли — государственная власть, анализ ее завоевания, отправления, сохранения, приумножения и утраты. Это «клиническое» исследование власти, ее анатомии, патологии.

Макиавелли, как отмечается в историко-полити-ческой литературе, сделал рывок в методологии исследования политики. Он, во-первых, разграничил анализ объективных фактов pi нормативных принципов, «суждений о реальности и суждении о ценностях»; во-вторых, отделил политическое научное знание от теологии2. Словом, Макиавелли, в противоположность средневековой схоластике, исследовал не абстрактные идеи, не субъективные логические конструкции, а живую, социально-политическую реальность. На этой основе великий флорентиец высказал мысль о законах общественно-политической жизни, имея в виду проявляющиеся при анализе фактов устойчивые взаимосвязи и существенные последовательности.

Научные идеи Платона, Аристотеля, Макиавелли и других мыслителей древности и эпохи Возрожде-ния нашли свое дальнейшее развитие в учениях Дж. Локка (1632-1704 гг.), в работах «Два трактата о правлении» и др., Ш. Монтескье (1689-1755 гг.) в труде «О духе законов», Ж. Ж. Руссо (1712-1778 гг.)’ в трактате «Общественный договор», Т. Джефферсо-на (1743-1826 гг.) — автора Декларации независимости США, А. Токвиля (1805-1859 гг.) — «Демократия в Америке» и др. Вопросы о природе государства и способах ограничения воздействия государственной власти на общество (демократии) были в центре политической мысли классиков.

В истории формирования и развития демократии как идеи и практики прослеживается две альтернативных линии, два противоречивых подхода, каждый из которых имел свое социально-историческое обоснование и право на существование. Тот и другой теоретические подходы вытекали из общественного отношения, лежащего в основе демократии: индивид-общество, государство. Характер теоретического осмысления и практики определяется тем, какой из элементов этого отношения берется за исходный. Основополагающее различие в понимании демократии заключается в том, принимается ли за исходный принцип народ как целое, общество, отождествляемое с государством, а индивид, человек — как подчиненное целому, его часть; или же на первое место ставится индивид, а общество рассматривается как сумма автономных индивидов, государство же отодвигается на второй план, поскольку ему отводится роль лишь защитника объединившихся в сообщество людей. При первом подходе демократия есть власть народа, народовластие. Народ — источник власти; он правит. При втором подходе по сути индивид, личность с ее интересами — основа политической власти. В такой концепции демократия — это власть представителей народа для народа, избранная им. Правит не народ, а его доверенные.

Существенное различие указанных подходов в определении демократии достаточно четко зафиксировал английский философ Поппер. При определении демократии как народовластия подразумевается вопрос: «Кто должен обладать властью в государстве?» Или: «Кто правит?» Иной подход предполагает вопрос: «Как устроена государственная власть?» Первый вопрос, по мнению Поппера, незначителен по сравнению с ним. Демократия — такой строй, такой тип правления, при котором правительство может быть устранено большинством голосов, пишет Поп-пер3.

На базе учений Дж. Локка и Ш. Монтескье сформировалась либеральная теория демократии.

Дж. Локк был приверженцем договорной теории происхождения государства. На ее основе он построил свою политическую концепцию. Элемент демократизма, как отмечал современный английский философ Б. Рассел, был ограничен взглядом, что те, кто не имеет собственности, не должны считаться гражданами4. Индивид, гражданин, по Дж. Локку, на первом месте, а не государство. «Главной и основной целью людей, объединяющихся в государство и подчиняющих себя власти правительства, является сохранение своей собственности»5.

Дж. Локк, рассматривая все функции государства, исходит из индивидуального начала. Он стремится вывести их из прав, принадлежащих каждому отдельному лицу в так называемом естественном состоянии. Основная функция государства, по Дж. Локку, — защита неотчуждаемых естественных прав личности. В духе своей индивидуалистической концепции он обосновывает демократические принципы. Обоснование прав и свобод человека, закрепление «состояния полной свободы в отношении действия и распоряжения своим имуществом» — суть этих принципов. Единственная правомерная основа всякой государственной власти — согласие свободных людей подчинить свою волю решению большинства. Общественная власть — не высшее начало, господствующее над людьми, а сбор индивидуальных прав. Русский историк политической мысли Б. Чичерин отмечал, что во всех основных положениях Локка видится полное развитие индивидуального начала, и охарактеризовывал учение английского философа как индивидуализм6.

Обоснование естественных прав и свобод челове-ка, а также гарантий этих прав, необходимости их защиты от произвола власти; разработка теории разделения властей, что прямо связано с потребностью реализации прав и свобод человека и ограничением возможности концентрации власти в одних руках и утверждения диктатуры, любой авторитарной власти — все эти идеи составили базу либеральной концепции демократии. Их развитие мы находим в трудах других теоретиков либерализма.

Вслед за Дж. Локком Ш. Монтескье обосновывает идеал политической свободы, отождествляя последнюю, с личной безопасностью, независимостью каждого индивида от произвола властей. Свобода, по мнению Ш. Монтескье, означает право делать все, что не запрещено законом, и может быть обеспечена в рамках такой формы государства, как демократическая республика. Республика (демократия) есть государство, где власть принадлежит всему народу. Вместе с тем Ш. Монтескье демократию не отождествляет с самоуправлением народа. Народ является только источником государственной власти; он обладает верховной властью. Непосредственно управление государственными делами должны осуществлять представители, избранные народом. Народ способен контролировать их деятельность, но не способен сам вести дела7. Как и Дж. Локк, Ш. Монтескье отстаивает идею представительной демократии.

Анализ политического устройства общества под углом зрения обеспечения народовластия, соотношения народа и государства проводил в своих трудах Руссо. На вопрос: «Кто должен править?», он без колебаний отвечает: народ должен править, а не какой-либо князь, монарх, не воля одного человека, а воля всех, общая воля. Исходным пунктом политической концепции Руссо признается «коллективное целое», общая воля народа, «политическое тело», чем является государство. Народ-государство как суверен не может иметь интересов, противоположных интересам составляющих его частных лиц, «поэтому подданные не нуждаются в гарантии против суверенной власти». Каждый суверен и одновременно подданный8. «Каждый из нас отдает свою личность и всю свою мощь под верховное руководство общей воли, и мы вместе принимаем каждого члена как нераздельную часть целого»9. И далее: «... если кто-нибудь откажется повиноваться общей воле, то он будет принужден к повиновению всем политическим организмом; а это означает лишь то, что его силой заставят быть свободным»10. «Общая воля неделима. Она есть или ее нет. Благо для всех сводится к двум вещам: свободе и равенству».

Суверенитет народа, считал Руссо, не может быть никем представлен в законодательной власти. Законы «самолично» ратифицируются народом. Подданные должны отдавать отчет суверену в своих убеждениях. Государство не может принуждать кого-нибудь верить в установленные догматы, но может изгнать из своих пределов всякого, кто в них не верит 11.

Как следует из приведенных высказываний, народовластие, по Руссо, означает, с одной стороны, свободу и равенство для всех, поскольку люди рождены свободными и равными перед естественным законом. С другой, — господство единой a priori данной воли народа, воплощенной в государственной власти, над Индивидом, личностью. Народ в целом — источник и носитель политической власти. Руссо — последовательный сторонник самоуправления народа. Оно наилучшим образом реализуется в республиканском строе. Демократия, поскольку она, по Руссо, воплощает только непосредственную власть народа, более применительна для небольших государств.

Европейские идеи демократии, прежде всего идеи Локка и Монтескье, нашли свое первоначальное практическое воплощение в - США и были закреплены (правда, не в полном своем богатстве) в Конституции США., Демократия Америки была исследована французским ученым и политологом А. Токвилем.

В отличие от всех других авторов-теоретиков А. Токвиль не конструирует теоретическую, идеальную модель демократии, а в основном описывает живую политическую реальность американской Демократии, какой она сложилась к 30-м годам XIX столетия. Он анализирует Конституцию США, принятую в 1787 г., и ее конкретную реализацию в стране, сопоставляя демократию в США и политическую жизнь во Франции. Поскольку, по мнению Токвиля, в Америке в тот период наиболее четко проявилось равенство условий жизни большинства, Токвиль искал именно здесь образ самой демократии, ее основные черты и свойства, ее предрассудки и страсти, ее хорошее и плохое12.

Принципиальное значение имеет сам методологический подход А. Токвиля к исследованию предмета. Это по существу исторический принцип. Изучив историю Америки, проанализировав ее политический и общественный строй, пишет А. Токвиль, «убеждаешься в достоверности следующей истины: не существует ни одного Принципа, ни одной привычки, ни одного закона... ни одного события, которое нельзя было бы без труда объяснить, зная начальную стадию становления этого общества»13. Следуя данному принципу, автор подчеркивает существенное различие в формировании политической жизни в Европе и США. В Европе политическая жизнь большинства стран начиналась наверху, на уровне официальной пирамиды власти, а затем постепенно, причем не в полной мере, охватывала все ячейки общества. В Америке, напротив, община как политическая ячейка была образована раньше, чем округ; округ появился прежде штата; а штат — прежде, чем вся конфедерация. Отсюда особенность американской демократии: она, по Токвилю, совпадает с народовластием и включает в свою орбиту самоуправление.. Принцип демократии в Америке — народовластие. Этот принцип стал доминирующим в управлении США, пишет А. Токвиль. Демократия и есть народовластие: власть в Америке в руках народа. Общество в США действует вполне самостоятельно, управляя собой само. «Можно сказать, что народ сам управляет страной, ибо права, представленные правительству, весьма незначительны и ограничены, правительство постоянно чувствует свою изначальную связь с народом и повинуется той силе, которая создала ее». «Народ властвует в мире американской политики»14. Приходится еще раз отметить чрезмерный оптимизм французского исследователя при оценке американской демократии, возникший, по-видимому, при сравнении политической жизни США и Европы, где в то время еще господствовали монархии. Оптимизм Токвиля выявляется, как только мы сопоставим его приведенные положения с высказываниями «отцов-основателей» США, создателей американской конституции. На страницы «Федералиста» (сборник статей «отцов-основателей») не проник дух равенства. Правительство, думали «отцы-основатели», основывается на собственности. Люди, не имеющие собственности, не обладают необходимым положением в упорядоченном обществе, чтобы быть стабильными или надежными гражданами15. Известно, что в то время женщины и негры не имели права голоса. Конституция всем американским народом не утверждалась. Оставим, однако, в стороне эти негативы американского политического общества. Главное — это описание А. Токвилем демократии, понимание ее содержания как народовластия в основном в духе идей Локка. Признание необходимости власти большинства и в то же Время предостережение против возможности диктата этого большинства, отождествление демократии с народовластием и одновременно предпочтение представительной демократии, при которой можно надеяться, что «тирания большинства» не одержит верха; обоснование важности и силы государственной власти и закономерность разделения властей; убеждение в конституционном ограничении власти правительства как условия обеспечения полной свободы индивида, отдельного гражданина и т. д. — эти и другие элементы демократического устройства американского общества являли собою конкретную форму политического общества, тенденции которого зародились в Европе и получили завершение в Америке. Те «принципы, на которых основывается законодательство американских штатов, принципы, обеспечивающие общественный порядок, разделение и уравновешивание власти, подлинную свободу, искреннее и глубокое уважение к закону, — все эти принципы необходимы любой республике, они должны быть общими для всех республиканских государств»10. Исторический опыт подтвердил истинность предвидения французского политического мыслителя. В такой же мере Токвиль был прав, когда предостерегал политиков и теоретиков против рабского копирования институтов, созданных для себя Америкой. Лучше «постараемся понять, — писал ученый, — что нам подходит, не столько заимствуя примеры, сколько просто набираясь ума, и уж если станем занимать, то сами принципы, а не частные детали их законов»17. В актуальности этого предостережения не приходится сомневаться, наблюдая нынешнюю российскую практику государственного строительства.

Концепция демократии Ж. Ж. Руссо, теория естественных прав, договорного характера государства, составившие базу политической идеологии Французской революции, были зафиксированы в «Декларации прав человека и гражданина» (1789 г.). Целью политического общества, отмечалось в ней, является сохранение и защита неотъемлемых прав человека: свободы, собственности, безопасности и сопротивления угнетению. Якобинская доктрина провозглашала суверенитет народа, правительство — его творением и его собственностью. Народ вправе по своему усмотрению сменить правительство и отозвать своих уполномоченных. Объявлялось всеобщее избирательное право. Якобинцы провозглашали братство народов всех стран, свободу и независимость нации.

Многие элементы политического мышления Ж. Ж. Руссо, реализованные во взглядах и практике якобинцев, получили свое развитие в социалистических утопиях и в марксизме, в рамках государственного социализма. Известный ученый экономист Бельгии Э. Мандел пишет: идеи Руссо «во многих отношениях могут считаться прямыми предшественниками идей Маркса и Ленина о самоорганизации и самоуправлении трудящихся»18.

• • •

Политические идеи, зародившиеся и получившие развитие в Европе, находили определенное отражение в общественном сознании и политической практике царской России. Здесь они инициировались определенной частью политической элиты или же интеллигенции. Прогрессивные всплески в политике охватывали далеко не всегда, а тем более не все слои общества.

Вопреки довольно распространенному мнению, в России, несмотря на многовековое господство монархии, постепенно пробивалась тенденция к демократии, накапливались элементы демократического управления и формировались отдельные демократические взгляды. Однако народное представительство, как отмечает В. О. Ключевский, возникло у нас «не для ограничения власти, а чтобы найти и укрепить власть: в этом его отличие от западноевропейского представительства»19. Конечно, речь шла скорее о демократии для меньшинства, для господствующих классов и сословий. Главным образом эта тенденция находила свое выражение в форме развития местного самоуправления. Объяснение тому — объективные условия существования российского государства: огромные пространства, занимаемые им, удаленность областей, губерний от столицы, от царского двора. Исторические свидетельства говорят, что, например, в 1630-х гг. воевода из Москвы в Якутск, «на новую работу», ехал не торопясь, пережидая разливы и чрезмерные морозы, ровно три года (со скоростью 7 верст в сутки). Любопытен и такой исторический факт: о смерти Екатерины II и вступлении на престол Павла Иркутск узнал и стал салютовать новому императору спустя 34 дня. Столько понадобилось посланцу из Петербурга, чтобы преодолеть расстояние в 6 тыс. верст до Иркутска. 34 дня Иркутск жил под властью умершей императрицы. Камчатка же присягала Павлу только в начале 1797 г.20.

«Российская империя, — писала Екатерина II, — есть столь обширная, что кроме самодержавного государя, всякая другая форма правления вредна ей, ибо все прочие медлительны в исполнении...»21. И тем не менее сама же Екатерина II под давлением объективных обстоятельств ввела губернские и сословные учреждения — дворянское и городское самоуправления. Они вырабатывались под заметным влиянием политических идей, заимствованных императрицей из западноевропейской политической литературы.

Объективная потребность в той или иной демократизации российского государства давала о себе знать при Александре I. Этому подтверждение — активное обсуждение либеральных проектов Сперанского, которые, правда, были отвергнуты. Смелый реформатор в духе политических идей XVIII в. исходил из принципа о воле народа как источнике власти; предлагал введение трех родов властных учреждений: законодательных, исполнительных и судебных.

В качестве законодательного учреждения предполагалась Государственная Дума, состоящая из депутатов всех сословий. Но самодержавие и Россия оказались не готовыми к реализации проектов Сперанского. К либеральным идеям реформатора Россия и ее правители обратились вновь во второй половине XIX века при Александре II. Реформы 60-х гг., как отмечал крупнейший русский историк В. О. Ключевский, продвигали русскую жизнь к тем основаниям, «на каких держится» жизнь западноевропейских обществ. В то же время выявилось, что западноевропейские идеи не могут быть приложимы полностью к русской действительности. «Мы начали критически относиться, — продолжал В. О. Ключевский, — и к идеям западноевропейской цивилизации»22. С другой стороны, нужно было приспосабливать к западноевропейским идеям русские обычаи.

Отмена крепостного права и введение земских учреждений составляли содержание реформ 60-х гг. Уравнение классов общества к участию в управлении — таков был замысел земской реформы. Земские учреждения, состоявшие из двух слоев, — уездных и губернских, — формировались из избираемых представителей трех групп населения: землевладельцев, городских и сельских жителей — членов крестьянских общин. Однако избирать и быть избранным мог не каждый, так как устанавливался определенный имущественный ценз. Земские учреждения были представлены собраниями — представительными органами и управами — исполнительными органами, избираемыми из числа членов соответствующих собраний.

Несмотря на ограниченность демократических начал, реализовавшихся в земских учреждениях, они были «заметным шагом в политическом отношении», — отмечал Ленин23. Вот почему земство не нравилось реакционерам, утверждавшим (и справедливо), что оно несовместимо с самодержавием и неизбежно порождает трения и столкновения между представителями общества и правительства. Ленин, между прочим, защищал земства, хотя и отмечал их ограниченность и возможность использовать для «от-манивания» русского общества от конституции. Политическое значение земства как фактора борьбы за политическую свободу состояло, по Ленину, в следующем: 1) эта организация представителей имущих классов постоянно противопоставляла выборные учреждения бюрократии, вызывала постоянные конфликты между ними, показывала на каждом шагу реакционный характер царского чиновничества, поддерживала недовольство и питало оппозицию самодержавному правительству; 2) земства стремились упрочить свое положение, расширить свое значение и тем самым «бессознательно» шли к консти-туции21.

Под воздействием развития рыночных отношений и социально-классовых конфликтов в начале XX в. объективная потребность в переходе от самодержавия к демократии обострилась. Однако государство стремилось быть тоталитарным, где продолжалось господство харизматического лидера — «самодержца». И все-таки бурные события 1905 г. заставили самодержавие пойти на некоторые уступки. Манифестом 19 октября 1905 года Николай II объявил о введении гражданских свобод в России; была учреждена Государственная Дума, которая провозглашалась «законодательным» органом власти. Все это могло привести к установлению конституционного строя в стране. Могло, но не привело. Самодержавие не желало считаться с объективными требованиями истории и интересами широких масс. Правящая элита, хотя вынуждена была согласиться с существованием оппозиции, но игнорировала ее требования. Тем не менее в России развертывался процесс формирования политических партий и общественных движений; в особенности набирало силу социал-демократическое движение; росли также либерально-демократические организации. Постепенно формировались другие элементы гражданского общества (различного рода общественные и корпоративные объединения). Режим не нашел путей выхода из углубляющегося кризиса. Война и революции (Февральская и Октябрьская) похоронили его. Создались весьма благоприятные условия для развертывания демократических устоев политической и общественной жизни. Октябрьская революция провозгласила демократию для большинства и диктатуру для меньшинства. Дальнейшее развитие политического процесса в советской России показало, что подавление меньшинства силой в конце концов оборачивается против самого большинства.

Реально-практический политический процесс в России отражался и был тесно связан с политической мыслью. Здесь, как и в реальной жизни страны, сталкивались монархическая, антидемократическая традиция и демократическая тенденция, стимулируемая главным образом западноевропейской политической мыслью. Первая находила свое воплощение в программных установках консервативных партий и движений. Вторая формулировалась либералами, революционными демократами и социалистами, включая большевиков. Взгляды либералов на демократию были далекими от идей социалистов, ориентирующихся на насильственные революционные методы борьбы за ликвидацию самодержавия и установление строя, свободного от эксплуатации человека человеком. Тем не менее и либералы и социалисты сходились в требовании ликвидации монархии и установлении в России государства иного типа.

Монархическая традиция шла из глубин русской истории и подпитывалась господствовавшей тогда идеологией православия. Последняя представляла российского самодержца наместником Бога на земле. Послание апостола Петра поучает христианина: «будьте покорны всякому человеческому начальству, для Господа: царю ли как верховной власти, «правителям ли, как от него посылаемым для наказания преступников и для поощрения делающих добро». «Бога бойтесь, царя чтите». Не эти ли поучения повлияли на отрицательное отношение к демократии многих, в том числе выдающихся мыслителей. Философ Н. Бердяев осуждал большевиков в годы революции не за отказ от демократии, а наоборот, за то, что они вводили народовластие. «Демократия, — писал Н. Бердяев, — — есть____самодовлеющая отвлеченная идея, ничему высшему не подчиненная, есть человекообожествление, отрицание божественного источника власти»25 «Демократия есть нездоровое состояние народа». «Народовластие есть чело-вековластие». «Демократическое общество хотело бы быть обществом, совершенно упрощенным и смешанным. Это и было бы самой горшей из тираний»26. Другой русский теоретик-философ и правовед И. Иль-ин даже после второй мировой войны продолжал утверждать, что не демократия, а только «твердая, национально-патриотическая и по идее либеральная диктатура» может спасти Россию27.

С самого начала российская демократическая мысль отличалась от западноевропейской тем, что она ориентировалась на социальное освобождение народных масс от гнета эксплуатации (в частности, крепостного права), от господства привилегированных классов (помещиков-крепостников, бюрократического чиновничества). Требование равенства и справедливости относилось в первую очередь к уравнению классов и сословий по отношению к участию в управлении общественными делами. Политическая демократия для российских мыслителей была, как правило, на втором месте, рассматривалась как средство социального освобождения. Даже большевики оценивали свою борьбу против режима исключительно в плоскости задач ликвидации классового неравенства и построения общества социальной справедливости и социальной свободы. В российской политической мысли не обсуждались так активно, как в западноевропейской, проблемы парламентаризма, разделения властей и другие, связанные с технологией политической демократии. Здесь не доминировала индивидуалистическая концепция демократии. Российская политическая мысль не могла не отражать российского менталитета, включавшего традицию общинности и соборности. Общинность, коллек-тивизм для многих политических мыслителей, если не большинства, оставались отправными пунктами осмысления российских идей применительно к российским условиям. Описанные альтернативные линии в разработке теории государства и демократии явились основой для развития политической мысли в XIX и XX вв.