Идентитаные модели демократии

По своему происхождению такова социал-демократическая модель демократии. Только по происхождению, но не по своему современному содержанию. В том смысле, что социал-демократия изначально ориентировалась на классовую концепцию демократии, исходила не из приоритета личности, а из классовой общности, ее единого интереса. Эволюционировала же она в сторону либеральной концепции, хотя и элементы коллективистской в себе сохранила. «Мы, социалисты, — пишет один из лидеров Французской соцпартии М. Рокар, — верим в возможности и достоинства коллективной воли, в то время, как либерализм, даже умеренный, продолжает отдавать предпочтение в основном действиям индивидуумов как участников экономической деятельности и отказывать людям в способности установить сознательный контроль над их общей судьбой»12. Мы «отказываемся верить», подчеркивает М. Рокар, в отличие от либералов, «что человечество — лишь сумма индивидов». «Только коллективная воля обладает достаточным умением и отвагой для того, чтобы интерес возобладал над эгоизмом индивидуальностей»13. И еще: «Мы ставим создание коллективизма в центр нашей деятельности»14.

Следовательно, социал-демократическая концепция воплощает в себе соединение демократии с социализмом. Отсюда ее ценности и принципы: свобода, справедливость и солидарность. Это означает, что власть над производством и распределением его продукции находится в руках всего народа; граждане освобождаются от зависимости от различного рода групп власти, находящихся вне их контроля. Общество, построенное на классовой основе, должно уступить место общности свободных и равных сотрудничающих людей10. Социалистические ценности — их, как пишет М. Рокар, семь, — таковы: свобода во всех ее формах (индивидуальная и коллективная), защита прав и свобод человека; демократия распространяется на политику, социальную и экономическую сферу; солидарность — человек связан с судьбой человечества; самостоятельность в сочетании с ответственностью; приоритет права; улучшение взаимоотношений между человеком и техникой; социальная защита с помощью государства; первостепенное значение усилий, направленных на защиту мира. Конечно, социал-демократические ценности могут излагаться и в ином порядке, иной редакции, отличной от редакции М. Рокара. Однако существо их сводится к названным основным принципам: свободе, справедливости и солидарности.

Социал-демократическая модель демократии ха-рактеризуется также рядом других признаков, отличающих ее как от либеральных, так и госсоциалис-тической моделей. В их числе:

— признание гражданского общества в качестве основы демократии, сердцевины политики. Демократическая жизнь берет начало в демократическом гражданском обществе. Демократия действенна лишь в том случае, если она формирует облик тех властных отношений, из которых, в свою очередь, складывается облик гражданского общества. Причем, со стороны одной сферы гражданского общества, национального рынка, может исходить разрушительное воздействие на другие;

— акцент на роль государства в осуществлении и защите демократических прав и свобод. «Кто же, если не государственная власть, — подчеркивает М. Рокар, — сможет заняться удовлетворением нынешних и будущих коллективных потребностей?»10. Государство, с одной стороны, некоторыми социал-демократическими партиями (например, СДПГ) признается орудием классового господства, а с другой, — органом, обеспечивающим права и свободы человека, нравственные ценности общества, а также функционирование гражданского общества на демократической основе, защиту демократии от разрушительного воздействия рынка. При этом осознается возможность проблем, связанных с негативным влиянием бюрократических структур на гражданское общество и демократические отношения;

— признание идеологического и политического плюрализма, отрицание государственной идеологии; взятие на вооружение таких принципов и институтов демократии, как всеобщее и равное избирательное право, парламентаризм, разделение властей, федерализм, социальное, правовое государство, сочетание государственного управления с самоуправлением граждан.

В совокупности все отмеченные черты и элементы социал-демократической модели демократии свидетельствуют о ее комплексном характере; в ней соединены элементы коллективистской и либеральной концепций демократии. В программах и практической деятельности различных партий соотношение таких элементов неодинаковое.

Демократия в странах государственного социализма. Ее в полном смысле слова можно назвать иден-титарной. С точки зрения либеральной теории и практики, реальное бытие такой демократии отвергается. Ф. Хайек ее именует «тоталитарной демократией». Использует такой же термин видный западный политолог Боббио. Но как бы ни относились те или иные теоретики и политики к концепции идентитар-ной демократии, она существует не только в виде теоретического образа в трудах марксистов. Такая демократия существовала в советском обществе, существует и сегодня в странах социалистической ориентации. Да, в данном случае речь не идет о классических образцах демократии, в определенной мере реализованной в политических системах, скажем, англо-американского типа. И тем не менее если быть объективным, то нельзя игнорировать прежде всего факт реализации в странах госсоциализма (правда, в значительной степени формальной) таких основополагающих принципов демократии, как принципы большинства и представительства, выборной системы, местного самоуправления. Политическая монополия одной партии и господство одной партийной идеологии в обществе, безусловно, делало режим в целом авторитарным, а во времена сталинизма — тоталитарным. Тем не менее некоторые демократические институты действовали, главным образом, на региональном и местном уровнях. Большинство, будь то партийное или общенациональное, формировалось в разных ситуациях по-разному: под влиянием идеологического партийно-бюрократического нажима, однонаправленной монопропаганды, угрозы принуждения и вместе с тем на основе общности реальных интересов широких слоев населения. По крайней мере, недавние референдумы и выборы органов власти в России были не намного демократичнее, чем в советский период. Массированная обработка населения, лишенного возможности сопоставить позиции проправительственных кругов с иными взглядами, прямой подкуп части избирателей и разного рода президентские подачки малоимущим, использование огромных средств так называемых коммерческих структур проправительственными избирательными блоками; фальсификация в некоторых случаях итогов голосования — все эти приемы организации выборов, которые пришлось наблюдать в стране, были подчинены одной цели: добиться формально-демократической легитимации нынешнего режима. Думается, что в принципе нет разницы между партийно-идеологическим нажимом на избирателей и их подкупом: манипуляцией общественным мнением, угрозой возможности гражданской войны (если не проголосуют за проправительственные блоки, за президентский проект конституции и прочее). И в том и в другом случаях свобода выбора сужается, если не выхолащивается вовсе. Не лучше обстоит дело с демократией и тогда, когда глава государства, например, избирается меньшинством граждан, имеющих право голоса, когда депутаты законодательных региональных органов оказываются избранными менее чем четвертой частью граждан, пришедших на избирательные участки. Так что у россиян есть теперь реальный опыт, на основе которого можно сравнить достоинства конкурентной демократии и оплеванной сторонниками либерально-консервативной системы «социалистической» идентитарной демократии. Такое сравнение при объективном подходе должно привести политиков к единственному выводу: российская демократия может вырасти из здорового синтеза всего политического опыта страны, в том числе советского.

Признание идентитарной демократии методологически связано с проблемой совместимости демократии и коллективизма как воплощения общей воли групп, социальных общностей. Либеральные теоретики отвергают ее. Коллективизм объявляется основой тоталитарности. Практика государственного социализма дает известное основание для такого суждения. Но ведь эта же практика свидетельствует о возможности осуществления в условиях коллективистского общества социальной демократии: социальных прав и свобод (на труд, бесплатное образование, медицинское обеспечение и др.). Постановка вопроса либералами некорректна и в том плане, что она опровергается демократической практикой многих и многих политических партий, представляющих собою не что иное, как политические коллективы-сообщества. Коллективистская природа таких партий не мешает им быть демократичными. Подлинно коллективистские отношения, основанные на сотрудничестве и взаимопомощи, предполагают сочетание интересов и воли целого и его частей — отдельных личностей или малых групп. Единство основных интересов членов коллективных образований вовсе не исключает противоречий между их частными интересами, а значит, и соперничества, конкуренции. Для демократических принципов и процедур здесь широкий простор. Доказательством тому функционирование в гражданском обществе многочисленных трудовых, профессиональных, творческих и других общественных объединений. Утверждать, что демократия может существовать только в сообществах людей, где каждый заботится лишь о себе, где по сути дела идет то скрытая, то явная борьба всех против всех, — это, по меньшей мере, судить об общественной жизни человека слишком упрощенно.

Драматический опыт государственного социализма, его крах стал реальностью не потому, что коллективизм в принципе исключает демократию. Это подтвердило ту истину, что демократия суть сознательное творчество политических сил, а не объективно заданная раз и навсегда модель политических и социальных отношений. Ее принципы являются основой свободы и справедливости, права и законного порядка только в рамках их взаимосвязи и взаимоограничения. Опыт авторитарного бюрократического социализма показал, что Платон был прав, когда писал, что большинство народа может пожелать тирана. Недалек от истины был и Н. Бердяев, считая народовластие «человековластием». История государственного социализма убедительно продемонстрировала, что попытка построить демократию для большинства в сочетании с диктатурой для меньшинства приводит к диктатуре и по отношению к большинству. Демократия не может быть избирательной.

Идентитарная демократия — это демократия абсолютного большинства; однако она исключает многообразие в единстве и потому при определенных политических условиях ведет к диктатуре политической бюрократии. Идеалы демократии и политическая реальность эволюционируют не в направлении их сближения, а наоборот, — их противоположности.

Критикуя модель демократии госсоциализма, не нужно идеализировать западные формы политической организации общества. Я уже отмечал, что ни в одной стране мира нет сегодня идеала демократии, описанного теорией, в том числе классиками политической науки. Это, кстати, доказывается жесточайшей критикой западными идеологами своей системы демократии. На некоторые моменты такой критики мы обращали внимание в данной и других лекциях спецкурса.

Российскому читателю и телезрителю нередко некоторые сторонники западных моделей политического общества представляют их только в качестве примера для подражания. Отказываясь от огульного охаивания западных демократий как «буржуазных», неумно преувеличивать их достоинства. Ради объективности следует учитывать противоречивый характер политического процесса на Востоке и Западе. Известный писатель и философ А. Зиновьев, изучающий западный образ жизни, как говорится, методом включенного наблюдения (он проживает многие годы в Германии), замечает, что представление о Западе, господствующее в России до сих пор, «идеологически ложное». «Оно имеет с реальным Западом так же мало общего, как в свое время советская идеология — с реальным советским обществом». Советская идеология была даже ближе к реальности, чем западная к своей западной реальности. «Западное общество сегодня — это общество «денежного тоталитаризма». Денежный механизм «осуществляет тотальную диктатуру над современным обществом». Эта мысль А. Зиновьева близка той, которая была высказана М. Рокаром и приведена в предыдущей лекции. При характеристике западной демократии, а она в действительности есть, по мнению А. Зиновьева, берутся отдельные части системы, вырываются из контекста, идеализируются, и дело изображается так, будто, кроме этого, ничего нет. Многопартийная система, свободные выборы, разделение властей — все это есть, «но это малюсенькая частичка огромной системы западной государственности». Систему государственности составляет гигантское количество бюрократических организаций. Независимо от того, как складывается положение того или иного лидера или правящей партии, возникает ли политический кризис, либо его нет, система живет, будто с ней ничего не происходит. Значит, «стабильность политического общества на Западе не в многопартийности или в выборах, а в супергосударственном бюрократизме»17, — подчеркивает А. Зиновьев.

Указывая на роль «супергосударственного бюрократизма», философ, по-видимому, все-таки недооценивает значение западных демократических институтов и выработанной столетиями политической технологии. Они уживаются с «супергосударственным бюрократизмом», интегрированы в его систему, равно как и бюрократизм включен в систему либеральных демократий. Этим подтверждается отмечаемая в политологической литературе историческая взаимосвязь с бюрократией15. Формальный характер универсальных принципов и правил демократии, что в западных обществах выдвигается на первый план, позволяет политической системе мирно сосуществовать с экономическим или, по А. Зиновьеву, с «денежным тотализатором», более того, поддерживать таковой. Тем самым выявляется релятивизм, всеядность технологии демократии и, конечно же, ограниченность определений демократии как совокупности (или системы) процедур. Преднамеренный разрыв формы (процедур, технологии) и содержания демократической системы, абстрагирование демократических процедур от социально-экономических условий, предопределяющих их адекватное содержание, используется носителями «денежного тоталитаризма» для закрепления своего господства в политическом обществе.

Сказанное о теневой стороне западных демократий не перечеркивает важность изучения ее огромного исторического опыта, а только еще раз фиксирует известную истину: любая политическая система функционирует как целостность. Демократия — не исключение. Конкретные модели демократии составляют важнейший, но не единственный, элемент конкретной политической системы. Объективное понимание такой модели возможно лишь в рамках последней, в связи с другими элементами.

Разнообразные модели политической демократии, существующие в современном мире, обусловлены совокупностями экономических, социальных и культурологических факторов, присущих тем или иным странам и регионам мира и сложившихся в них исторически. Отсюда вытекает важность и необходимость конкретного подхода в анализе демократических систем, учета их своеобразия и даже индивидуальности, неповторимости. Шаблонное догматизированное политическое мышление антидемократично. Догматизм практический в политике — прямая дорога в авторитаризм.

Лекция 10