Какая же демократия возможна в России?

Постановка вопроса не риторична. Речь идет о социально-исторической специфике народовластия, обусловленной социально-экономическими, политическими и культурологическими факторами. Это и вопрос о реальной возможности современной демократии, воплощающей в себе синтез достижений передовых стран и самой России.

Демократия должна быть реальной. То, что провозглашено в Конституции, предстоит осуществлять в политической практике: принципы правового государства, его демократические основы, признание человека, его прав и свобод высшей ценностью и обязанностью государства соблюдать и защищать их; установление о многонациональном народе России как о носителе суверенитета и единственном источнике власти; принцип действительного (а не на словах) разделения властей на законодательную, исполнительную и судебную, а также другие конституционные нормы, без которых общество не может обрести свободу и ощутить преимущество демократии.

Далеко еще не завершена разработка системы демократии, нужной для России, в том числе таких ее звеньев, как федерализм (территориальная форма демократии) и местное самоуправление.

Переход к демократии — не самоцель, а путь создания цивилизованной современной системы, стабильной, способной к саморазвитию и создающей все необходимые условия для нормальной жизни человека. Проблема демократии для страны — это проблема формирования такой политической системы, которая бы обеспечивала управляемость обществом при участии народа, предполагала бы возможность для замены стоящих у власти без насилия, гарантировала бы соблюдение и защиту прав и свобод человека. Проблема демократии — это проблема формы государственного и социального устройства общества, базирующегося на экономических и политических реалиях.

Настоящее подготовлено прошлым и ориентируется на будущее. Российская демократия не может не опираться на исторический опыт, равно как не использовать плоды современной цивилизации с заложенными в них элементами грядущего века. Исторический опыт учит нас, что полное разрушение существовавших политических институтов и отбрасывание складывающейся веками политической культуры, какой бы она ни была, оборачивается драмой и даже трагедией для страны и ее народа. К сожалению, опасность игнорирования и исторической преемственности в политическом развитии вновь приобрела реальное очертание. Радикальные реформаторы, подобно большевикам в 1917 г., стремятся сокрушить все, чем жила страна свыше 70 лет, даже изменить полностью политический язык, искоренить «тоталитарную» терминологию. Одни из них «вычищают» «авгиевы конюшни» коммунизма, другие — русофобы. Третьи кланяются бывшей монархии, забывая, что историю не повернуть вспять.

Историческая преемственность предполагает критическое переосмысление опыта, отбор не потерявших свое значение политических форм и традиций, ценностей и образцов поведения. Решающим просчетом в политике большевиков, пишет историк В. В. Журавлев, было разрушение трудно, в противоречиях и в борьбе складывающейся в стране на рубеже XIX и XX вв. плюралистической структуры общественных сил как главного источника самодвижения14. Этот урок истории обязывает политиков и теоретиков обратить внимание на необходимость реализации плюралистической модели политического процесса в России. Думается, что именно такая модель окажется способной обеспечить синтез демократических традиций прошлого, в том числе советского времени, и новых форм, роясденных современной цивилизацией. Плюралистическая демократическая система (плюралистическая в самом широком смысле этого слова) наиболее приемлема для современной России, переживающей переходный период. Имеется в виду реализация идеологического и политического, социального и экономического, да и институционального плюрализма (многообразия). Попытка использования демократических институтов и принципов для подавления одних групп интересов в угоду другим, желание под флагом демократии навязать большинству волю меньшинства или же установить диктат большинства неминуемо сведут на нет демократический процесс и вернут страну в лоно авторитаризма. Плюралистическая модель политического процесса поможет блокировать традиционную конфликтность политических отношений, ограничить полярность позиций и взглядов граждан как российскую черту политической культуры.

Российская демократия, по-видимому, не станет только конкурентной, а тем более исключительно идентитарной (коллективистской). Скорее всего, она вберет в себя элементы того и другого типа демократии. И вот почему.

Поскольку Конституция РФ устанавливает равноправие всех форм собственности (частной, государственной, муниципальной и иных форм), то естественно формирование и функционирование многообразия групп интересов экономических, а стало быть и социальных и политических. Отсюда закономерность противоречий между носителями этих интересов и конкуренции как формы их выражения в различных сферах общественной жизни. Демократия в такой социальной среде неизбежно обретает аспект отношений соревновательности политических сил с неоднозначными последствиями. Ее носителем будет индивид или групповой субъект. Формирование демократических форм жизни в русле конкурентных отношений будет идти по опыту западноевропейских и американской моделей, с теми или иными российскими коррективами. Нормы конкурентной демократии заложены в Конституции РФ.

Но социальная и политическая жизнь нынешней России не характеризуется только конкурентными отношениями между индивидами и группами. Более того, такие отношения еще мало развиты, хотя в перспективе могут стать доминирующими. Традиционно в российском обществе существовали и играли немаловажную роль общинные, коллективистские отношения. На их основе в значительной степени строилось местное самоуправление, местная демократия. Они же питали бытовую демократию. Россиянам от природы, отмечал Н. Бердяев, присущ стихийный социализм. В советский период коллективизм рассматривался основой общественных отношений, трудовой коллектив — базовой ячейкой социального строя и составным звеном политической системы. Принцип первичности общественного интереса и вторичности индивидуального являлся определяющим. Несмотря на многие отрицательные моменты советского коллективизма, связанные с ограничением свободы личности, он по сути своей предполагал демократическую тенденцию, равно, как и момент авторитаризма. Развитие той или другой тенденции зависело от конкретной системы политического руководства и административного управления. Поэтому среди многочисленных коллективов можно было выделить как группы с авторитарной властью и отсутствием свободы для ее членов, так и некоторые действительные коллективы, где в значительной степени свободная (на уровне коллектива) деятельность была условием нормальной политической жизни. Стало быть неразумно не включать в систему российского народовластия элементы коллективистского самоуправления.

Российская демократия утверждается плюралистической, а точнее — интегративной, в смысле ее комплексности: сочетая представительную и непосредственную (прямую). Последняя вытекает из традиционного коллективистского ее начала. Представительный характер демократии — это общецивилизованное начало. Современная западная демократия в основном представительная. Конституция РФ гласит: «Граждане Российской Федерации имеют право участвовать в управлении делами государства как непосредственно, так и через своих представителей».

Представительная демократия реализуется в развитии парламентаризма и президентства. Непосредственная — прежде всего через институт местного самоуправления. Хотя и не только. Местное самоуправление включает в себя органы представительной демократии (избранных должностных лиц) и разнообразные виды непосредственного участия - граждан в отправлении общественных функций: собрания, сходы, комиссии по контролю за деятельностью местных властей. Здесь и широкое поле для властной деятельности трудовых коллективов, разнообразных общественных организаций. Критическое использование советского опыта обогатит новую организацию местного самоуправления, построения местной демократии.

Эффективность непосредственной демократии будет тем значительнее, чем больше она распространится на все уровни власти и управления. Степень влияния на власть и управления непосредственной демократии прямо связана с качеством деятельности институтов демократии представительной, реализуемых ими властных полномочий. Крайняя ограниченность объема таких полномочий сверху Донизу, установленная в настоящее время, не приведет к развитию народовластия. Конечно, наша страна всегда нуждалась в сильной централизованной исполнительной власти, по причине огромности ее территории, разнородности населения и необходимости мобилизации ресурсов для обеспечения собственного прогресса и защиты от внешней опасности. Такая нужда не исчезнет и впредь. Однако сильная исполнительная власть в современных условиях невозможна без полнокровной представительной власти. Пока же стремление к свертыванию активности представительной системы, в особенности на уровне местных сообществ, позволяет оценивать, отмечает профессор В. А. Ржевский, народовластие «лишь в виде идеи, прикрывающей пока авторитарную по своему характеру власть»15.

В силу специфики нашей страны — многонациональности и разнородности регионов — для ее судьбы и будущего облика имеет особое значение принцип федерализма в государственном устройстве. Федерализм назван территориальной формой демократии. Можно предложить иной термин: «региональная форма» демократии. Проблема, однако, схвачена верно: механизм осуществления и функционирования демократии на уровне региональной социальной общности. Она вбирает в себя многое: вопрос о демократическом характере единства государства и государственной власти и ее распределения по региональным центрам; об относительной самостоятельности субъектов региональной власти; о территориальной (региональной) демократии как способе регулирования и разрешения противоречий между регионами и федерацией и в межрегиональных отношениях. Территориальная форма демократии — основа межнационального согласия, база для разрешения противоречий, изначально заложенных в двух принципах государственного устройства Российской Федерации: национально-территориального и административно-территориального. Последовательная реализация территориальной формы демократии, в частности, ее требования юридического равенства субъектов Федерации и обеспечения территориальной справедливости, предполагает переосмысление понятия «нации как согражданства». Необходимо и введение в политический контекст понятия «регион как социально-политическая общность». Разработка и осуществление современной демократической социальной политики невозможны без теоретического обновления понятийного аппарата социальных и политических отношений, отражающего специфику страны.

Демократизация общества неосуществима без демократизации государственного аппарата на всех его уровнях. Ведь он непосредственный носитель и исполнитель властных полномочий государства. Для России эта проблема во все времена оставалась актуальной. До Октябрьской революции госаппарат составлял бюрократический слой, стоящий над обществом и обслуживающий господствующие классы. Армия чиновников не избиралась народом и не была подотчетна ему. Ее самодержавие олицетворяло царское самодержавие. Революция разрушила старый бюрократический аппарат лишь внешне. На месте царской бюрократии выросла новая: советская партийная номенклатура, которая стала опорой авторитарного режима, узурпировала власть в государстве. Сама же она функционировала на основе секретных инструкций в системе гиперцентрализованной власти, исключающей какую-либо рациональную самостоятельность, связанную с региональными различиями и развитием территориальной формы демократии в федеративном государстве. Ныне прекратила свое существование партийно-государственная номенклатура с ее претензией на политическое господство, на полновластие. И это само по себе означает несомненный шаг по пути демократизации государственного управления. Однако упразднение партноменклатуры и переход к аппарату государственных органов управления еще не гарантирует демократической сути его деятельности. Любой госаппарат, даже в самых демократических странах, сохраняет в Себе бюрократическую сторону; в любом варианте аппарат чиновников имеет тенденцию к превращению в особый слой, стоящий над государством и обществом. Отсюда необходимость ограничения его властных полномочий и создания системы контроля со стороны представительных органов власти и институтов гражданского общества за его функционированием. Из опыта демократических режимов вытекают некоторые принципы формирования и деятельности государственных аппаратов. Они в известной мере реализуются в настоящее время в стране.

Законность — основополагающий принцип демократической жизнедеятельности госаппарата, института государственной службы. Демократия — это власть закона, соответствующего интересам общества. Государственные служащие — не каста, стоящая над законом, а группа профессиональных работников государственного управления, призванных быть его исполнителем и защитником. Строгая очерчен-ность полномочий госаппарата, определение его обязанностей и прав в соответствии с Конституцией — непременное условие демократизации управления.

«Положение о Федеральной службе» и «Закон о госслужбе» утверждают еще один немаловажный принцип, реализованный в демократических странах, — необходимость обеспечения естественных прав работников госаппарата. «Аппаратная демократия» — это «нормативно гарантированная система, которая позволяет полностью раскрыть деловые качества и личные способности государственных служащих; исключить субъективизм, возможность превышения власти как руководителями, так и подчиненными; оптимизировать процесс подготовки и реализации управленческих решений»10.

Тенденция демократизации госаппарата просматривается в отказе от жесткого единообразия в формировании аппарата и осуществлении его функций в субъектах Федерации. Таким образом создается предпосылка для широкого творчества в организации государственного управления и его кадров, соответствующей региональным и местным условиям.

Демократическая тенденция в организации и деятельности государственного аппарата не исключает противоположную — воспроизводство кастовой бюрократии. Возвышение исполнительной власти над представительной, выведение первой из-под контроля второй не может привести ни к чему иному, как только к аппаратному авторитаризму. Если демократизация госаппарата — одно из условий демократизации общества, то, в свою очередь, последнее есть гарантия превращения института государственной службы в действительного исполнителя воли народа и государства.

Наши размышления о демократии в России были бы некорректными, если опустить вопрос о ее социальной базе и направленности. В советской литературе много говорилось о классовом характере демократии, о социалистической демократии в Советском Союзе. В подобных рассуждениях господствовал идеологический субъективизм. Тем не менее была в них и доля истины. Демократия веками служила прежде всего господствующим классам. Такую же модель стремились создать в Союзе: демократию как власть трудящихся классов. Последняя обернулась диктатурой вначале для бывших эксплуататорских групп, а затем для большинства народа. Однако на этом основании нельзя не учитывать наличие классового аспекта механизма реализации всеобщих принципов демократии, равно как и абсолютизировать его.

Ориентация политики на дальнейшее социальное расслоение общества и признание в качестве субъектов демократии лишь «новых русских» или «новых» иных национальных окрасок не создаст социальных предпосылок для победы демократии над авторитаризмом. Прав был профессор Д. Ю. Шапсугов, когда отмечал, что развитие демократии как общечеловеческой ценности предполагает преобразование ее из формы организации и функционирования внутриклассовых отношений господствующего класса в способ организации межклассовых отношений во всем обществе. Пока еще нет оснований утверждать, пишет автор, что этот процесс полностью где-либо завершен17. Россия, по нашему мнению, исторически принуждена его завершить, в чем найдет воплощение желаемый синтез исторического опыта становления демократии в стране с достижениями передовых стран.