Коллективное лидерство

Проблема коллективного политического лидера по отношению к большим социальным группам напрямую была поставлена марксизмом в связи с разработкой концепции пролетарской партии. В настоящее время в условиях кризиса марксизма и коммунистического движения концепция партии —коллективного политического лидера многими отвергается, прежде всего критиками ленинизма. С этой концепцией связывается образ партии-монстра, партии, насильственно навязывающей (под видом руководства) обществу умозрительные схемы, утопические прожекты. Все это в какой-то мере действительно было. Однако теоретические положения о революционной партии — лидере масс и сложившаяся в прошлом в стране политическая практика — совершенно разные вещи. Ведь положение о партии-авангарде логически вытекало из вывода о переходе человечества в посткапиталистическую эпоху, от стихийного развития к сознательному, целенаправленному процессу. Общетеоретическая посылка признания необходимости партии — политического авангарда, лидера полагалась самой сутью социалистической идеи.

Революционная партия, по мысли теоретиков марксизма, должна была быть выразителем, носителем общих интересов и политической сознательной воли трудящихся. Ее основная задача в том, чтобы общественное революционное движение, политический процесс при переходе к социализму приобрели бы целенаправленный характер, подконтрольный новым политическим институтам. Однако в силу совокупности причин (объективных и субъективных) коммунистическая партия превратилась в ядро государственной бюрократической машины и утеряла свои первоначальные политические черты. Тем не менее это еще не доказывает ложности тезиса о партии-авангарде (лидере). Судя по опыту западноевропейских демократий, лидирующая роль партий в политической жизни многих стран — реальный факт. Независимо от того, называют себя те или иные партии лидером каких-то слоев общества или нет, являются они парламентскими или авангардными, им присущи (в различной мере) функции политического руководства и лидерства.

Эти функции партий зафиксированы рядом зарубежных авторов, что подтверждается обзором современных концепций партий, содержащимся в работе Р.-Ж. Шварценберга. Приведем некоторые из них. Ф. Дж. Сороф, рассматривая партии (вместе с их окружением), называет в числе трех основных функций партий функцию определения и выражения политических позиций. Д. Эптер, исследуя роль массовых партий в развивающихся странах и отмечая «всеохватность» их функций, указывает на то, что в этих странах они часто представляют собой главный инструмент модернизации. Алмонд и Пауэлл пишут, что партия дает одновременно цели и критерии оценки политической или экономической реальности, предлагает идеологию, включает индивидов в систему новых или устоявшихся ценностей, наконец, укрепляет чувство принадлежности к национальному целому. Некоторые авторы отмечают функции «трибуна» партии, носителя идеала и рупора идеологии11.

Сказанное позволяет скептически отнестись к утверждениям, отрицающим идею партии-авангарда, партии — коллективного лидера масс. Если живая политическая история нашей страны отбросила модель партии — ядра государственно-бюрократической системы, то она отнюдь не опровергла необходимости в таких партиях, которые бы в действительности были сознательными выразителями интересов больших социальных групп, выступали бы организаторами и проводниками их коллективной воли. В этой связи нельзя не отметить момент истины в ленинском тезисе о партии рабочего класса как политическом руководителе, политическом организаторе и политическом воспитателе. Не в отдельности, а в единстве и совокупности эти определения характеризуют партию как коллективного политического лидера. Выбор и определение долговременных (стратегических) целей общественного действия социальных групп, обоснование средств для их достижения, объединение масс вокруг избранных целей, вовлечение масс в практическое осуществление намеченного курса, поиск новых идей, отвечающих жизненным интересам сообществ, — все это составляет элементы политического руководства и лидерства. Вместе с тем было бы упрощением считать, что коллективное лидерство во всех ситуациях реализуется только в функциях руководства. Драматическая история правящих КПСС и компартий в бывших социалистических странах Восточной Европы высветила реальное противоречие между функциями лидерства и политического руководства. Оказалось, что быть лидером и стоять у власти — далеко не одно и то же. Являясь правящими, эти партии, естественно, стремились оставаться коллективными лидерами народных масс. Стремились, но в действительности таковыми не всегда являлись. Отсюда негативный для них финал, разрыв с массами и в конечном счете распад.

Понятие «политический лидер», несомненно, многограннее, чем термин «правящая партия». Первое означает часть сообщества или какой-то большой социальной группы. Это Сознательная, наиболее активная часть, способная быть «знаменосцем», «трибуном», «организатором», обладающая авторитетом, позволяющим выражать волю и стремление всего сообщества, определенной социальной группы. Понятие же «правящая партия», то есть управляющая, стоящая у власти, охватывает лишь часть социальных функций, фиксируемых категорией коллективного лидерства. Главным образом, связанных с артикуляцией и интеграцией политических интересов социальных групп, переводом их в плоскость практической государственной политики и общественной легитимацией публичной власти.

Реальность и даже неизбежность противоречия между функциями лидерства и политического руководства правящей партии игнорировалось сторонниками ленинской концепции. В. И. Ленин и другие деятели Коммунистической партии постоянно делали упор на однозначности понятий партия как «авангард» (лидер), «руководитель» и «правящая партия». В. И. Ленин настаивал: «Весь наш опыт показывает, что...признание главенствующей роли партии должно быть у нас в виду, и мы не можем упускать этого при обсуждении вопроса... об организационном строительстве»12. И еще более жестко: «...вся юридическая и фактическая конституция Советской республики строится на том, что партия все исправляет, назначает и строит по одному принципу». Партия господствует и должна господствовать над громадным государственным аппаратом13. Правда, В. И. Ленин не уставал подчеркивать роль партии как политического лидера, как авангарда, которая состоит в обучении, просвещении, воспитании, вовлечении в новую жизнь наиболее отсталых слоев и масс рабочего класса и крестьянства14. И что характерно, он решительно отвергал возможность диктатуры партии или вождей, называл подобные предположения «смешным ребяческим вздором, чем-то вроде спора о том, полезнее ли человеку левая нога или правая рука»10. Тем не менее «механизм пролетарской государственной власти», о котором писал В. И. Ленин, эволюционировал в ином направлении. Жизнь не подтвердила оптимизм вождя партии. То, что казалось несущественным, «смешным ребяческим вздором», выросло в политическую раковую опухоль, поразившую корневые структуры партии и государства.

Не думаю, что возникшая и развившаяся патология была фатально неизбежной. Это, на мой взгляд, лишь подтверждает известную истину: историю, тем более политическую, делают люди. Их цели и принципы — далеко не единственные факторы, приводящие к результатам, которых они добиваются. Объявить партию политическим лидером еще не озна чает утвердить ее таковой в действительности. В ре альной судьбе любой партии немаловажную роль играют представления и намерения отдельных ее членов, тем более вождей. И, конечно же, жизненная ситуация, в которой действует тот или иной политический лидер. Вот почему то, чему нередко вначале не придается существенного значения, впоследствии под влиянием определенного сочетания субъективных моментов и объективных условий вырастает до уровня решающих факторов в жизни партии или даже в целом политического общества. И действительно, когда-то казалось «простым» и «ясным», «нормативным» отношением то, что классами руководят политические партии, что политические партии управляются вождями. Сама постановка вопроса «диктатура партии или диктатура класса? диктатура (партия) вождей или диктатура (партия) масс» — характеризовалась как свидетельство самой невероятной путаницы мыслей. Впоследствии же из азбучных истин, «простых отношений» выросли проблемы, с которыми партия не смогла справиться и потерпела катастрофу. Односторонность в понимании партии как лидера и политического руководителя — теоретический источник случившегося. Монополия на власть — политическая предпосылка последнего.

Следовательно, анализ понятия «коллективный лидер» применительно к политической партии должен учитывать противоречивость ее функций и даже взаимоисключение некоторых из них в том случае, если речь идет о правящей партии. Заведомо ошибочны упрощенные трактовки роли коллективного лидера в смысле приписывания ему извечной непогрешимости и способнее,.и обладать какой-то «высшей» истиной, права на господство над ведомыми и командование людьми. Лидерство несовместимо с культом вождей и не подменяет сообщество свободных людей.

Партии — не единственный феномен коллективного лидера. В качестве таковых могут выступать и другие институты, политические и общественные организации, президент, правительство и его глава, руководящие органы парламента, элиты деятелей экономики и культуры, иные коллективные группы, оказывающие влияние на часть или даже на все общество.

Выступают лидерами’на разных уровнях организации политической системы, но при условии наличия у каждого из названных политических субъектов требующихся для лидерства способностей и преимуществ, причем не только формальных, институциональных, но и фактических, реальных.

Какие же факторы определяют формирование качеств политического лидера — коллективного и индивидуального? Они объективные и субъективные. К объективным факторам следует прежде всего отнести характерные черты социальной, группы, класса, общности, из среды которых вышел лидер и по отношению к которым он выступает в роли руководителя. Демократические лидеры выдвигаются не какой-либо привилегированной кастой, а достаточно широкими массами, образующими прогрессивные слои общества. Это не исключает возможности их перерождения (если на то есть условия) и превращения в диктаторов. Такая метаморфоза случалась с вождями буржуазных и национально-освободительных революций. Не составили исключение и пролетарские вожди.

Небезынтересны на этот счет рассуждения известного политолога Михелъса, опубликованные впервые в 1911 г. «О рабочих вождях пролетарского происхождения». Утверждают, писал он, что пролетарские вожди должны быть из рабочих. Ошибочность такого мнения доказана практикой. Пролетарский вождь из рабочих, стаз вождем, перестает быть рабочим не только буквально, но и психологически и экономически. Бывший рабочий лишается классовой принадлежности и подчиняется тем же олигархическим тенденциям, как и вожди-юристы и профессора. У бывшего рабочего «особенно в большой степени развивается страсть к господству». «Опыт всех стран убеждает, что рабочий еождь, вышедший из рядов самого пролетариата, проявляет особую несговорчивость и с особым упорством отвергает любой протест, выражаемый руководимыми»10. ,

Может быть, ученый слишком категоричен, и все же в его словах есть немалая доля правды. Ведь и в нашей исторической практике имело место то, о чем писал Р. Михельс: перерождение рабочих, большевистских вождей. Позорная эволюция революционных лидеров была в решающей степени обусловлена конфронтационным характером существовавших классовых отношений, а также бескультурьем широких народных масс, что предопределило левацкие методы социальных преобразований. Воспитание масс и вождей в демократии, писал К. Каутский, является предпосылкой социализма17. Предполагалось решение этой задачи в условиях диктатуры пролетариата. Но, увы, сделать такое оказалось невозможно.

Другим объективным фактором, детерминирующим черты политического лидерства, выступает социально-политическая и социально-культурная сфера, в которой действует лидер. Это положение убедительно подтверждается типологией политиков-вождей, разработанной М. Вебером. В частности, им показано, что с появлением партий в западной политике значимой фигурой становится адвокат. С тех пор современный адвокат и современная демократия составляют одно целое16. А со времени возникновения конституционного государства и в полной мере — с развитием демократии типом вождя-политика является «демагог». В смысле талантливого владения политиком устным и письменным словом.

Среда, бесспорно, в огромной степени влияет на характер коллективного лидера — партии. М. Дю-верже, давший науке о политике классическую типологию партий, показал, что кадровые партии (его терминология) являются продуктом эволюции электоральных комитетов в «низах» и парламентских групп в «верхах». А массовые партии — продукт всеобщего избирательного права19.

К числу объективных факторов, воздействующих на качественные признаки политического лидерства, относится характер взаимоотношений лидера с руководимыми им людьми, организациями. Многолетнее монопольное положение бывшей КПСС в системе власти сформировало у ее аппарата в конечном счете неспособность перестроиться в условиях назревших перемен в обществе и возникшего политического и идеологического плюрализма.

Разнообразны субъективные факторы, обусловливающие черты политического лидера. Для политиков массовых общественных движений и партий, вышедших на историческую арену в эпоху социальных революций XIX и XX вв. и в современный период, характерно сочетание политической деятельности с теоретической. Ведь знания стали важным инструментом власти. Вожди западноевропейского коммунистического и социал-демократического движения вслед за Марксом и Энгельсом были не только политиками, но также крупными теоретиками. В прошлом — Бернштейн, Каутский, Грамши, Роза Люксембург, в настоящем — Тольятти, Каррильо, Брандт, Рокар, Миттеран и многие другие.

В российской социал-демократии, а затем в большевистской партии сложилась своя плеяда лидеров-теоретиков, наиболее крупными из которых были Г. В. Плеханов и В. И. Ленин. После Великой Октябрьской революции традиция сочетания политической и теоретической деятельности у коммунистических лидеров сохранялась. Более того, политический авторитет партийных лидеров в значительной степени основывался на их теоретических заслугах. Известно, что такую традицию в полной мере использовал для утверждения своей власти Сталин. «На борьбе с троцкизмом Сталин стал «теоретиком»...»20 — писал Л. Троцкий. Сценарий его борьбы с политическими соперниками за власть однотипен: критика так называемых теоретических ошибок тех или иных деятелей являлась отправным пунктом для политического обвинения оппонентов. Теоретические высказывания напрямую связывались с политической позицией и на этой основе утверждалась диктатура авто ритарной «теории» и монопольного политического авторитета. Сталинская модель «увязывания» тео ретических взглядов с политикой использовалась и в период «оттепели», в частности, во второй половине 50-х гг. при развенчании деятелей из бывшего окружения «вождя народов».

Сталинская традиция — присвоение политическим лидером монополии на толкование смысла тех или иных положений марксизма-ленинизма и претензия на роль главного субъекта его «творческого развития» — не давала покоя Брежневу и его окружению. Пухлые тома «Ленинским курсом», по велению времени отданные на откуп грызущей критике библиотечных мышей, «избранные произведения» других «теоретиков», пожизненно расположившихся на Олимпе высшего партийного руководства, предназначались для идеологического прикрытия вялой политики и нарастающего кризиса общества.

Статус политического лидера связан и зависит от многих других социальных качеств человека, диапазон которых простирается от индивидуальных социально-психологических черт до профессиональных. Причем в каждой конкретно-исторической ситуации, в зависимости от тех задач, которые решает лидер, первостепенное значение приобретают разные индивидуальные качества. Например, если к политическому лидеру в условиях военного времени предъявляются одни требования (скажем, способность концентрировать власть в одних руках), то в мирной обстановке - другие. Английская пресса в апреле 1955 г. единодушно одобряла назначение А. Идена на пост премьер-министра вместо ушедшего в отставку У. Черчилля. В частности, говорилось, что хотя А. Идеи — несомненно фигура меньшего калибра, чем У. Черчилль, но он, несмотря на это или даже благодаря этому, может оказаться лучшим премьер-министром для современной эпохи и сегодняшнего дня21.

Итак, подведем итог. Качества политического лидера, в особенности его руководящей деятельности, зависят от всех составляющих как условия деятельности, так и саму деятельность. Влияние, авторитет, компетентность, знание — таковы факторы, обеспечивающие субъекту, индивидуальному или коллективному политическому лидеру, ведущую роль в системе власти в демократическом обществе. В политическом анализе выясняется степень воздействия на лидерство каждого из факторов, зависящая от природы лидера и руководимых, а также конкретной ситуации, в которой, происходит политическая деятельность.