Понятие политического конфликта. Типология конфликтов

Как и любые другие общественные, политический конфликт являет собой определенный вид общественных отношений, но не всяких, а только тех, которые возникают и существуют по поводу политической власти и ее функционирования в обществе. Такие отношения многообразны, однако их можно разделить на две основные группы: отношения сотрудничества и участия людей в системе данной власти и отношения борьбы за власть, ее использование, за определение направлений, форм и методов ее деятельности. Отношения борьбы составляет поле политического конфликта.

Политический конфликт — это столкновение, противоборство политических субъектов, обусловленное противоположностью их политических интересов, ценностей, целей и взглядов.

Понятие политического конфликта обозначает борьбу одних субъектов с другими за влияние в системе политических отношений, доступ к принятию общезначимых решений, распоряжение ресурсами, монополию своих интересов и признание их общественно необходимыми, словом за все то, что составляет власть и политическое господство.

Как вид политических отношений и одновременно специфический процесс их функционирования и развития политический конфликт отличается от иных типов социальных конфликтов тем, что это — взаимодействие между субъектами по поводу общих, обязательных для всех граждан интересов и государственной власти — орудия защиты и реализации последних. Политическая государственная власть, обладание ею, устройство властных институтов, политических статус социальных групп, ценности и символы, являющиеся базой политической власти и в целом данного политического общества, — все это составляет объект и предмет политических конфликтов. Причем речь идет не о каких-то вещных объектах, а о человеческих индивидах, группах, организациях-носителях власти.

Каждой политической системе присуща своя иерархическая структура политических статусов: одни господствуют, другие подчиняются, одни управляют, другие управляемые и т. д. В каждой из этих моделей отношений заложено противоречие между субъектом власти и ее объектом — властвующими и подвластными. Оно суть основной, первичный источник политического конфликта. Реализация же его зависит от разнообразных объективных и субъективных причин и обстоятельств. Политический статус, как и социальный, представляет собой интегративный показатель положения того или иного субъекта не только в социальной системе, но прежде всего в системе политической или вне ее. Компонентами политического статуса являются политические позиции, характеризующие положение и роль людей и групп в системе власти и государственного управления на основе таких объективных показателей, как социально-экономический, политический, идеологический и символический капиталы. На основе имеющихся у субъекта означенных капиталов формируется политический авторитет, престиж, имидж и пр. Если экономический капитал образуют материальные средства и ресурсы, которыми располагает данный субъект, то социальный — принадлежность его к определенной статусной группе, например, принадлежность к высшему, господствующему или к среднему классу. Под политическим капиталом подразумевается ряд признаков. В частности, обладание какой-то частью политической власти; включенность в политическую элиту; политический опыт и авторитет и т. п. Идеологический капитал — это освоение и способность использования идеологии, соответствующей интересам данного субъекта (общественно-политической группы, движения, партии). Следует особо обратить внимание на малоизвестное читателю понятие «символический капитал». Его составляет совокупность многих явлений: известность человека или организации, звание, различные отличительные классификации («официальные номинации»), признанность со стороны сообщества (в виде, скажем, наличия диплома) определять смысл политических понятий, навязывать свою шкалу оценок политических процессов. В политике слова, как правильно отмечает П. Бурдье, конструируют политическую реальность, — в той же степени, в какой они ее выражают; потому слова, названия (символы) являются исключительными ставками в политической борьбе за навязывание легитимного принципа видения политического бытия1. Не случайно политическим революциям предшествуют и их сопровождают революции в политическом языке, лексике, системе политических понятий. Марксизм, к примеру, внес в политическую культуру европейских народов и России принципиально новый политический язык, придал ранее известным понятиям новое содержание («пролетариат», «буржуазия», «революция», «демократия», «социализм», «коммунизм» и т. д.). Естественно и то, что нынешняя реставрация капитализма в России обосновывается и обозначается совсем иными терминами и понятиями, сопровождается становлением соответствующей капиталистическим отношениям символики. Символическая революция в стране заключается прежде всего в обосновании и пропаганде противоположного ранее известному обществу смысла слов и понятий советского политического языка: «рынок», «свобода», «демократия», «социализм», «капитализм», «социальная справедливость» и т. д. Имеет место также и новация — привносятся в политический язык страны новые термины и иные символы: «парламент», «президент», «конституционный суд», «губернатор», «мэр» и пр. Советская лексика, марксистские понятия для нового режима не менее враждебны, чем живые люди и институты, отстаивающие идеи советского народовластия и социализма.

Таким образом, противоречие между политическим обществом как единством, как целостной системой и неравенством включенных в нее индивидов и групп, выраженным в иерархии политических статусов, — источник и основа политического конфликта. Отсюда понятна его объективность, закономерность для всякого общества, будь то капиталистическое, социалистическое или какое-то переходное. В свою очередь, объективность и закономерность не означает фатальность любых политических конфликтов. Конкретные конфликты в политической сфере, как и в других, возникают в силу действия комплекса причин и условий.

Анализируя природу политического конфликта, нельзя впадать ни в вульгарно-экономический материализм, ни в идеализм. Первое проявляется в том случае, когда политический конфликт пытаются объяснить только или прежде всего экономическими противоречиями (согласно известному тезису: политика есть концентрированное выражение экономики). Второе при анализе политического конфликта заключается в стремлении игнорировать объективные социальные и экономические факторы и свести проблему только к субъективным причинам (в частности, к социально-психологическим). Трудно оспорить тот факт, что всякий политический конфликт проявляется прежде всего, или, точнее сказать, в первую очередь как столкновение представлений, взглядов по тем или иным вопросам политической жизни, а также воль и действий лидеров, партий, элит. При этом опять же на поверхности конфронтации фигурируют личные интересы или, в лучшем случае, частные групповые. Кажется, что политическое поведение конфликтующих всецело продиктовано корыстью, только субъективным стремлением одних нанести поражение другим в конкурентной борьбе за господство. Читая страницы отечественной истории, можно подумать (во всяком случае в таком направлении трактуют события многие историки), что постоянное соперничество высших кругов за власть, включая претендентов на императорский престол в России, объяснялось исключительно личными или узкогрупповыми интересами и амбициями, корыстными целями и мотивами. Скажем, Екатерина организовала убийство императора Петра III исключительно потому, что ей хотелось избавиться от придурковатого и ненавистного ей мужа и самой взойти на российский престол. Императора Павла I заговорщики задушили в его спальне по причине личной ненависти к нему. Все эти причины, конечно же, имели место и в определенной, если не в значительной, мере двигали поступками цареубийц. Тем не менее действовали и более глубокие факторы и мотивы, не лежавшие на поверхности трагических событий. Известно, что конфликт между Петром III и его женой, будущей Екатериной Великой — императрицей Российской, завершившийся государственным июньским (1762 г.) переворотом, имел в своей основе недовольство придворной верхушки, правящей элиты и гвардейских офицеров безумствами императора, а в конечном счете — обеспокоенность за судьбу государственной власти, за интересы государства. Екатерина, как пишет В. Ключевский, воспользовалась общим недовольством, особенно гвардии, и со своими сообщниками произвела переворот, положивший конец шестимесячному царствованию Петра III. Высшие круги поддержали немку по происхождению в ее восхождении на российский престол потому, что это соответствовало их и российской империи интересам, а не только честолюбивым амбициям умной Екатерины. По словам прусского короля Фридриха II, Екатерина была не столько виновницей, сколько орудием переворота.

Государственный переворот 12 марта 1801 г. также завершил собою политический конфликт между Павлом I и широкими кругами придворной знати и господствующей дворянской элиты, интересы которых в известной мере ущемлялись реформами императора, отменившими многие привилегии прежде всего военной элиты, свергнувшими многих высших царских чиновников, реформами, перечеркнувшими не одно разумное, с точки зрения государственного интереса, екатерининское нововведение. И в этом историческом событии немалое значение сыграли личные интересы царедворцев куракиных, зубовых и прочих. Но основное заключалось в противоречии между павловскими реформами и интересами господствующей элиты. В этом объяснение тому всеобщему ликованию в петербургских высших кругах, которое вызвало известие об окончании царствования Павла I и объявление новым императором Александра I. Даже молодой Пушкин не удержался от «всеобщей радости», оценив первые послепавловские годы как «дней александровых прекрасное начало»2. Мартовский (1801 г.) переворот — это, по определению советского историка Н. Я. Эйдельмана, завершение противоборства двух путей, двух методов, которыми могла двигаться российская государственная система: просвященного и непросвященного абсолютизма3, хотя тот и другой варианты не предполагали существенных перемен в жизни основной части народа.

Перенесем свои рассуждения на политический конфликт конца 80-х и начало 90-х гг. в нашей стране. Ведь его поначалу многие журналисты и даже политики пытались объяснить личной враждой между двумя лидерами, порожденными одной партноменклатурой, — Горбачевым и Ельциным. Но кто из серьезных политических аналитиков сегодня может согласиться с таким поверхностным, даже примитивным суждением, так же как и с тем, что личностный фактор будто бы не имел в борьбе против советского государства никакого значения?

Таким образом, в действительности политические конфликты, как и социальные, имеют объективную и субъективную стороны. Объективная сторона — это глубинные общественные интересы субъектов, противоречия между ними. В первую очередь противоречия между политическими интересами, а также, в конечном счете, между социальными и экономическими. Кроме того, на конфликтный политический процесс оказывают влияние потребности и интересы культурного прогресса, духовного самоопределения социальных общностей, включая конфессиональ-ность. Какой из отмеченных факторов будет определяющим, зависит от конкретных условий и конкретного типа конфликта. Так, состоявшийся в Канаде в ноябре 1995 г. референдум о выделении провинции Квебек в самостоятельное государственное образование венчал собою давнишний конфликт между англоязычной и франкоязычной общностями населения Канады. Конфликт политический. Однако его причина лежит не в характере политического режима, существующего в Канаде, и тем более не в социально-экономическом строе. Причина конфликта — культурно-языковое противоречие и связанное с ним известное неравенство между указанными общностями. Конфликт не получил своего разрешения в результате прошедшего референдума. Он будет так или иначе давать о себе знать и в дальнейшем, ибо порожден объективной причиной.

Политический конфликт в значительной степени, а чаще всего в решающей, определяется тем, как осознаются субъектами объективные противоречия в той или иной сфере жизни, являющееся его источником. Это субъективная сторона конфликта. Определенный тип представлений о противоположности интересов, позиций и целей своего противника, уровень осознания собственных интересов, позиций и целей в противостоянии и вытекающие отсюда установки сторон — не менее важная реальность, составляющая комплекс причин конфликта. Эта реальность фиксируется идеально в виде идеологических символов.

Другой уровень субъективной стороны политического конфликта — оформление организованности конфликтующих сторон. Политический конфликт отличается от других не только своей сложностью, многомерностью, особо значимой ролью субъективного начала, но и тем, что это всегда так или иначе организованный, институциональный конфликт. Во всяком случае в качестве сложившегося института может быть представлен один из субъектов, а другой — в виде организующегося института. Это в ситуации развития стихийного политического движения в сознательное, организованное. Институциональный подход в анализе политического конфликта — одно из существенных его измерений.

Политический институт — специфическая организация противоборствующих субъектов. Особенность его в том, что через посредство его разобщенные граждане становятся единым сообществом в смысле публичного выражения своих общих требований, взглядов, интересов. Только в виде института, организации они выступают в качестве политического субъекта (партии, движения, представительного органа власти и т. п.). Пока масса не имеет своей политической организации, она не есть политический агент (действующий субъект). С другой стороны, любая политическая организация, любой институт как реально существующий субъект конфликта выступает от имени определенной общности граждан, которые делегировали ей (ему) свою волю, поручили действовать от ее имени, чаще всего не очертив возможных границ активности. А отсюда относительная (а иногда и абсолютная) независимость политических организаций, отрыв их от общностей людей, которые они представляют. В связи с этим в политическом конфликте возможно раздвоение интересов и целей противоборства: враждебность интересов и целей конфликтующих организаций (скажем, партий) не совпадает с противоречием между общностями людей, представленными в конфликте. Претензии той или иной организации представлять интересы и цели какой-то общности еще не означает, что они реализованы или могут реализоваться. Такое состояние проявляется, в частности, в поведении электората. Если руководство избирательного блока «Наш дом — Россия» (партия власти) провозглашало, что это объединение должно стать общенародным и «навсегда», то вопрос о том, насколько оно адекватно выражало интересы широких кругов избирателей (а тем более всех), конечно же, остался открытым. Партия власти в нашем обществе, как и в любом другом, никогда не может выражать интересы подавляющего большинства: она может претендовать на поддержку лишь относительного большинства.

Политический конфликт характеризуется еще одной немаловажной особенностью: он имеет нормативно-ценностное измерение. Политические ценности закреплены в нормах, в политике в основном — в юридических (конституция, закон), определяющих правила игры (поведения и действий) политических агентов. Политические отношения и институты строятся и функционируют на основе присущих им ценностей и норм. Поэтому политический конфликт, его поле обязательно включает противоположное отношение агентов либо в целом к тем или иным ценностям и нормам, либо к их интерпретации, либо к средствам и методам реализации властными структурами. Так, нынешняя российская оппозиция отнюдь не отвергает демократию как народовластие; она выступает против ее подмены демократической диктатуры меньшинства над большинством. Правящая же элита не видит такой проблемы, отрицает ее; формальные, провозглашенные в Конституции, с ее точки зрения, демократические принципы — достаточное условие реального демократического режима. Власти не видят нарушения демократии, скажем, в том, что, объединившись в единую политическую партию и победив на выборах в Федеральное собрание как высший законодательный орган власти, ее представители установят контроль над ним и тем самым положат конец осуществлению принципа разделения властей.

Ценностный аспект политического конфликта связан с его идеологическим характером. Политический конфликт, каким бы он ни был, во-первых, мотивируется идеологически; во-вторых, осознается агентами через идеологические символы; в-третьих, идеологический аспект играет организующую и мобилизующую роль в поведении противостоящих агентов. Яснее ясного идеологическая подоплека конфликта между проправительственными агентами, хотя они не устают говорить о своей деидеологичнос-ти, и оппозицией, будь то коммунистической или так называемой национально-патриотической. Уже говорилось, что политическая борьба во многом — борьба слов, понятий, но не из обыденного лексикона, а из багажа политической идеологии.

В числе характерных черт политического конфликта — монополия властвующей стороны на применение насилия. Имеется в виду свойство государственных институтов. Если конфликт угрожает существованию господствующего режима, то применение им насилия в качестве средства защиты всегда будет законным с позиций правил игры, легитимных в его политическом пространстве. Однако данному насилию в таком случае противопоставляется насилие тех сил, которые стремятся к утверждению своего господства. Мятежи, революции, гражданские войны — крайние формы выражения политических конфликтов. Разумеется, политическое, государственное насилие не есть неизбежность. Хотя в течение тысячелетий насилие действительно было «повивальной бабкой» истории, в XX в. появился свет в конце кровавого туннеля: возможность решать крупные, в том числе национальные и международные, конфликты мирным путем — путем компромиссов, конституционных демократических принципов, международного права. Однако, к сожалению, такая возможность пока далеко не во всех случаях реализуется. Политическая жизнь нашей страны только за последние годы тому пример.

Характеризуя отличие политического конфликта от других, нельзя обойти проблему классовости. Любой политический конфликт, именно любой, в конечном счете выражает противоречие между общими интересами каких-то крупных социальных групп, включая классы. Классовый аспект политического конфликта закономерен, хотя конфликтующими сторонами могут выступать не только классовые элементы, но вместе с ними и другие социальные группировки (например, социально-демографические, этнические). Немецкий теоретик и социал-демократический политик В. Брандт писал: «Не каждый конфликт является тем, что называли и называют «классовым». Но это понимание не вытесняет, однако, и осознание того, что мы в нашей стране имеем общество, для которого характерны классовые размежевания <...> «...далеко не все можно сократить и свести к так называемому «классовому вопросу», особенно когда отсутствует классовое сознание. И вместе с тем мы все-таки классовое общество»4.

Если класс как большая социальная группа не тождествен классовым группам, вступающим в социальный конфликт, то еще в большей мере это относится к политическому конфликту. Субъектом последнего является не объективно данная классовая группа, а организованная, мобилизованная группа людей, объединенная общностью какой-либо политической идеи, осознанностью общего для нее политического интереса. Не всякая общественная группа, а тем более личность может выступить в качестве субъекта конфликта, а та, которая обладает качествами политической субъективности. А именно, отвечает, по крайней мере, следующим требованиям: понимание своего места и роли в конфликте; включенность в организацию — действующего коллективного объекта, имеющего своего лидера; способность к реальной политической борьбе, участие в ней. Наличие лидера — существенный признак политической борьбы. Группы, элиты, отдельные лица, не обладающие указанными признаками, могут быть вовлечены в конфликтное действие в качестве объекта, человеческого материала, сторонних наблюдателей, наконец, выступать в виде потенциального, но не действующего субъекта, т. е. агента.

Следовательно, действующий субъект политического конфликта формируется в процессе политической активности, а не дан объективно, не существует до этого процесса. Субъект становится агентом конфликта только тогда, когда он обретает и занимает определенную позицию (общественно-политическую) в системе политических отношений и коллективных действий. Народ как субъект конфликта не есть некая неорганизованная масса населения, а есть общность людей, объединенных пониманием своих общих политических интересов и целей борьбы; общность, способная к сознательным и организованным действиям по реализации этих интересов и целей; общность, обладающая суверенностью, самостоятельностью политического действия, а также саморегуляцией своего коллективного поведения. Последнее предполагает наличие организующего и руководящего начала (лидера), организации, выдвинутой самой общностью, но не навязанной кем-то извне.

Партии, другие общественно-политические организации, государственные институты, политические элиты, отдельные личности как члены тех или иных организованных сообществ или их представители, в том числе лидеры, — все это субъекты политических отношений, которые выступают агентами конфликтов, поскольку включаются осознанно в борьбу, связанную с властью и управлением обществом.

В анализе типологий политического конфликта особое значение имеет различение по уровню субъектов. Стратегия и тактика руководства политическим процессом прямо зависят от того, какие силы задействованы в политической борьбе: крупные социально-политические объединения или же какие-то партийные группировки, партии или только их лидеры и аппараты. Тем более важно, и с теоретической и с практической точек зрения, разграничивать внутренние и международные конфликты. Если говорить о классификации конфликтов по содержанию, то в самом обобщенном виде политические конфликты подразделяются на две группы: 1) между властвующими и подвластными (массами, обществом). Одним из главных видов этой группы является конфликт, возникающий на основе неадекватного выражения интересов и воли доверителей (масс) доверенными — особыми группами людей, избранными или назначенными от имени общества осуществлять власть и управление. Это конфликт, связанный с превращением властных структур в отчужденную от общества силу и стремящуюся господствовать над ним; 2) между различными властвующими субъектами или участвующими в системе власти, находящимися на одном и том же или на различных уровнях иерархии политической системы.

Субъектами первой группы конфликтов выступают, с одной стороны, господствующие слои населения, властвующие элиты, выражающие их интересы партии, государственные институты, организации, лидеры. С другой, — организации, представляющие подвластные массы, а также политические активные группы, выступающие против существующих порядков, господствующей политической власти. Предметом конфликта в данном случае является существующая система государственной власти в целом, существующий режим. Конечный итог разрешения конфликта — смена политической системы. Поэтому конфликты подобного рода называют радикальными. Субъектами второй группы конфликтов выступают политические институты, организации, осуществляющие власть и руководство в рамках данной системы, но занимающие различные позиции. Таковы, например, органы и занятые в них группы людей, представляющие разные ветви госвласти, институты федеральной власти и субъектов Федерации. Предмет таких конфликтов — отдельные элементы политической системы или политики правящих кругов, не соответствующие в полной мере интересам и целям системы, отдельным группировкам правящих сил. Их разрешение ведет к частичным изменениям в политике властей"во властных структурах и их действиях. Это частичные конфликты.

Источником радикального конфликта являются противоречия между коренными политическими интересами и основными ценностями крупных социальных групп; источником частного — противоречия между временными, неосновными интересами и ценностями конфликтующих агентов. Радикальные конфликты вовлекают в сферу противоборства большинство или все политические институты и значительные массы населения. В частных конфликтах участвуют лишь некоторые институты и группы, части элит, соперничающие партии, заинтересованные в разрешении ( или в неразрешении) конкретных проблем реформирования политических отношений и институтов. Первые разделяют общество на две основные противоположные политические силы; вторые вырастают из сплетения многих политических сил, действующих в рамках и по правилам «игры» плюрализма. Политический конфликт между советской социалистической системой и силами антисоциалистическими, ориентировавшими на реставрацию капитализма в стране, вспыхнувший в августе 1991 г., радикальный; он ознаменовал начало коренного перелома во всех сферах жизни общества. В рамках данного конфликта развертывался весь политический процесс вплоть до сентября-октября 1993 г. Его завершением стал в сентябре-октябре переворот, совершенный Президентом РФ, выразившийся в отмене Конституции РСФСР, разгоне Верховного Совета и Советов народных депутатов в субъектах Федерации. Юридически данный переворот был узаконен принятием новой Конституции на декабрьском (1993 г.) всенародном референдуме. К числу частичных политических конфликтов можно отнести противоречия между отдельными ветвями власти (например, конфликт между Госдумой и Правительством РФ, которому в июле 1995 г. было выражено недоверие), между РФ и отдельными субъектами Федерации по вопросу разграничения предметов ведения и полномочий властей, между политическими силами (партиями, объединениями), приверженными одним и тем же основным принципам и ценностям, и др.

В случае возникновения радикального конфликта в той или иной стране непременно перед политическими силами встает альтернатива мирного или насильственного (военного) его разрешения. Разграничение мирных и военных конфликтов имеет смысл только применительно к политике и поведению ее субъектов.

Политические конфликты различаются также по тому, на каком уровне политического поля они возникают и разворачиваются: конфликты на высшем уровне организации власти и управления, на региональном, местном, в центре политической системы или на периферии. Вовсе не обязательно распространение противоборства высших органов власти, центральных аппаратов управления на институты региональные, а тем более местные. Ожесточенное противоборство Президента РФ Ельцина с Верховным Советом РСФСР до сентябрь-октябрьских (1993 г.) событий, конечно же, негативно сказывалось на взаимодействии представительных и исполнительных органов власти в регионах. Однако до уровня конфликтности оно во многих регионах не доходило. Напротив, большинство краевых и областных Советов народных депутатов осудили конфликт в верхах, чем и вызвали огонь президентской власти на себя.

В политическом анализе немаловажно разграничение конфликтов по признаку объективности. Различают: а) конфликт подлинный, вызванный объективными противоречиями между интересами и целями; б) случайный, условный — существует, пока не осознается участниками; в) смещенный, воспринимаемые причины которого лишь косвенно связаны с объективными; г) приписанный конфликт, т. е. в качестве конфликтующих сторон указываются совсем не те, которые находятся в состоянии противоборства; д) ложный конфликт, не имеющий реальных причин. В политике указанное различение конфликтов — правило; в грязной политике, напротив, в принцип возводится умышленное смешение реальных, объективно обусловленных конфликтов со смещенными, неверно приписанными и прочими. История политической борьбы в России в последние годы, как, впрочем, и в прошлые, полна подобных примеров.