Объединения, политические объединения, политические партии

XIX век открыл, что самым лучшим способом выражения интересов, направленных на получение повсеместно желаемых благ, является политическая партия. Потребность в самоорганизации — одна из фундаментальных свобод либерального государства — выражается в публичной сфере через различные объединения, преобразовалась в организацию политической деятельности с помощью политической партии. Данное стремление к объединению приобретало все большее значение параллельно с дифференциацией общественной структуры. Одному индивидууму становилось все тяжелее пробиваться со своими принципами к политической власти. Организация стала требованием времени, и она положила начало процессу, именуемому «агрегацией» интересов; его общественным выражением является образование групп интереса. Группы интереса стремятся проникнуть в политическую сферу с помощью политических партий.

Группы интереса не могут оставаться равнодушными по отношению к политическим партиям, поскольку они, как правило, предлагают кандидатов на общественные должности, и, следовательно, определяют, какие люди и с какими взглядами должны занимать посты.

Мы воспользуемся одним из наиболее известных выводов, которые показывают все возрастающую роль партии в политической жизни. «Занятие политикой является по необходимости деятельностью лиц, осуществляющих свои политические интересы. Это означает, что относительно немногие лица, весьма интересующиеся политической жизнью и, следовательно, и участием в политической власти, вербуют себе сторонников, представляют себя или своих подопечных в качестве кандидатов на выборах, собирают денежные средства и отправляются на охоту за голосами». Это анализ немецкого социолога Макса Вебера.

Вот почему необходимы принципы представительской власти, а также ее сменяемости, чтобы политики могли начинать «продуманную работу по вербовке голосов избирателей». Политические интересы имеют свой организованный характер, аналогично тому, как общественные интересы имеют его в виде групп давления. Все же, политическая партия входит в рамки гражданского общества только как выражение его интересов. По своим прочим функциям политическая партия является чисто политическим организмом и потому будет рассматриваться в Части III.

В континентальной Европе большинство «групп давления» сотрудничают с определенной политической партией, не включаясь в борьбу за влияние на программу и кандидатов оппонирующей партии. В Великобритании традиционные организации и группы большого бизнеса сотрудничали с консервативной партией. Знаковым событием оказался «трансферт лояльности» на последних (фактически — предпоследних, последние были проведены в 2005 г. — прим. перев.) парламентских выборах, когда лейбористской партии с Тони Блером удалось добиться доверия, а также получить финансовую поддержку широких предпринимательских кругов. Это произошло после публикации новой лейбористской программы, которая подавалась общественности как «Третий путь» (одним из основных авторов являлся профессор Лондонской школы экономики и политических наук Энтони Гидденс/Anthony Giddens/).

В США, где партийная структура обеих основных партий (поскольку они являются избирательными партиями — catch-all parties) нежесткая, группы интереса избегают полностью идентифицировать себя с данной партией. Заметным исключением является, с одной стороны, АФТ-КПП (Американская федерация труда— Конгресс производственных профсоюзов), которая тесно сотрудничает с демократами, а с другой стороны, «Моральное большинство» Джерри Фолвелла (Jerry Falwell) и Пета Робертсона (Pat Robinson), которое высказывается, главным образом, за республиканских кандидатов. Первые содействовали, например, номинации Уолтера Мондейла (Walter Mondale) как кандидата от демократической партии, вторые же решительно поддержали Рональда Рейгана.

Значительное изменение политики основывается на агрегационном характере групп интереса — поскольку помимо фондов они предоставляют, так называемые, пакеты голосов (хотя ни одна из групп давления не может предоставить всех своих голосов данному кандидату). Когда дело дошло до президентских выборов в 1984 г., оказалось, что в первый раз за послевоенную историю значительная часть членов АФТ — КПП (45 %) поддержала Рональда Рейгана в схватке с Уолтером Мондейлом. Указанное изменение избирательных предпочтений такого масштаба делает понятным значительный успех Рейгана (за Мондейла голосовало «только» 40,6% избирателей-членов профсоюзов).

Аналогичное [явление] наблюдалось во время парламентских выборов в Польше (осенью 1997 г.), когда профсоюз «Солидарность» создал политическую платформу, собирающую в избирательную коалицию разнородные «правые» небольшие группы и партии. Разумеется, такая ситуация была возможна, только, учитывая наличие в коллективной памяти сведений о событиях, имевших фундаментальное значение для послевоенной истории Польши. Без «Солидарности» — как массового общественного движения невозможно представить себе политическую роль НСПС (независимого самоуправляющегося профсоюза) «С» уже как определенной группы интереса (как в сфере политической практики, так и в сфере влияния на умы).

Во многих зданиях законодательных органов имеются залы (англ. lobby), где депутаты и их гости могут встречаться и неформально обсуждать общественные проблемы. Речь идет о том, чтобы представители политической власти принимали политические решения в соответствии с интересами указанных выше групп.

Первой организованной группой давления была организация американских фермеров «Гренджерсы» (Grangers) из сельскохозяйственных северо-западных штатов. Она возникла в 1867 г. на волне кризиса в сельском хозяйстве. Она имела свое бюро в Вашингтоне, где влияла на законодательный процесс Конгресса, информируя власти штатов о том, как голосуют конгрессмены и сенаторы от их штатов. Одновременно она старалась оказать влияние на подбор кандидатов в представительский корпус.

Реформы Франклина Д. Рузвельта в рамках «Нового курса» значительно облегчили развитие лоббирования, поскольку федеральное правительство располагало гораздо более крупными фондами. Указанный процесс тем более очевиден, что он вытекает из такой первоосновы американской политической жизни, как право на объединение. Группы давления — это также и добровольные объединения. Их влияние, например, в Вашингтоне так велико, что их называют «ассистирующим (теневым) правительством». Указанное влияние старались сдерживать, приняв в 1946 г. Федеральный акт о регулировании лоббирования. Этот закон обязывал зарегистрироваться у секретаря Конгресса лицам, объединениям и фирмам, оказывающим влияние на законодательный процесс. При этом обязателен принцип полной прозрачности: указанные лица должны проинформировать, какие фирмы они представляют, какими располагают фондами, а также раз в год они должны отчитаться перед специальной комиссией. В 1954 г. в своем решении Верховый суд значительно ограничил применение данного закона, а налоговое законодательство от 1960 г. запретило фондам участвовать в финансовой деятельности.

Джеффри Г. Бирнбаум (Jeffry H. Birnbaum) подсчитал, что в такой стране лоббирования, какими являются Соединенные Штаты, в 1991 г. число зарегистрированных лоббистов достигло 80 ОХ) человек, и оно постоянно растет. Это явление можно объяснить ростом количества информации, которая необходима законодателям, а лоббисты занимаются, прежде всего, сбором информации, что оправдывает их активность. В конце концов, основное занятие лоббистов относится именно к данной области.

Лоббирование — как отмечает О. В. Ки (О. V. Key) в «Публичной политике» — считается эффективным средством влияния на поведение и принятие решений представителями органов власти в результате предоставления им информации. Наиболее эффективный способ лоббирования заключается в способности влиять на контроль чувства профессиональной безопасности, увеличивая его, или же в формировании публичного имиджа лица, принимающего политические решения.

Лоббирование — это также возможность влиять на познавательную сферу деятеля, принимающего решение, через проверку информации, которой он обладает по данной теме, предоставление новой информации, блокирование конкурирующей информации или выработку новых альтернатив в вопросах политики. Великолепным примером эффективной «гражданской» лоббистской акции является деятельность «Общего дела», которому после Уотергейтского скандала удалось выдвинуть для обсуждения проблему финансирования политических кампаний. Общественное мнение осознало, сколь негативное влияние на отбор политиков оказывает их неограниченное финансирование частными лицами.

Последняя простейшая форма лоббирования заключается в удовлетворении финансовых или идеологических потребностей лиц, принимающих решение. Как сказала Дита Берд (E)ita Beard), одна из наиболее выдающихся лоббисток, работающая для ИТТ: «я представляла ИТТ в процессе торговли голосами, привилегиями и людьми».

Основанием для лоббирования является доступ — возможность проводить переговоры или представлять свои аргументы в одном или в нескольких, ключевых для принятия решений, звеньях структуры власти. Проникновение группы давления зависит от многих факторов, к важнейшим из которых относятся: общий престиж и общественный статус группы, репутация и способности лоббиста, средства группы интереса. Разумеется, группы интереса из сферы бизнеса оказываются самыми мощными.

Законодательство, регулирующее лоббирование, добралось также и до Европы (например, до Великобритании). Европейский Союз не выпустил до настоящего времени определенных директив для регулирования данного масштабного процесса получения преимуществ группами давления, которые не имеют на это прав (это типичная позиция, которая связана с принципиальными установками плюралистов). В III Речи Посполитой не было принято никаких юридических норм касательно методов лоббирования, а также санкционирования отношений между группами интереса и миром политики. Это продолжает оставаться во многом стихийным процессом обмена информацией и благами.