Политология

Политическое насилие

На первый взгляд, оно является внеполитической деятельностью, по­скольку обращено против всей политической системы (выражается в нападениях на лиц, которые символизируют государство, или на политические институты). Насилие прибегает к абсолютному от­рицанию данной политической системы, обозначая, тем самым, полное неверие в функционирование механизмов «нормальной» политики. Политическая система, а также составляющие ее полити­ческие институты считаются скорее препятствием, затрудняющим удовлетворение собственных интересов. Лица, которые прибегают к насилию, считают, что политическая система блокирует их обо­снованные требования.

Сторонники насилия всегда указывают на «репрессивность» политической системы и вследствие этого на отсутствие выбора средств, сообразно призыву из «Оды к молодости»: «Насилие пусть насилием и обернется». (Знаменитое стихотворение А. Мицкевича — прим. перев.). Угнетение, притеснение, репрессии, убеждение об от­сутствии альтернативы подсказывают единственный способ дей­ствий, который направлен на полное дезавуирование политических институтов и лидеров. Люди, которые прибегают к политическому насилию, подчеркивают его характерное моральное содержание. Как отмечает Петер А. Лупша (Peter A. Lupscha), экстремальная по­литическая ангажированность возможна как результат «морального возмущения» или «морального осуждения».

Ханна Арендт в эссе о связи насилия и гражданского неповино­вения прямо противопоставляет власть насилию. Насилие появляется там, где исчезает власть. Власть нуждается в массах, насилие может без них обойтись, поскольку оно основывается на своих орудиях (оноотличается своим инструментальным характером). Оно является, по-своему, привлекательным, поскольку в момент, когда оно подает свой голос, исчезает индивидуализм, а его место занимает своего рода, групповая солидарность, переживаемая очень интенсивно. Эта интенсивность — это результат постоянного риска — вызова «системе» или «репрессивной цивилизации», которую можно по­бедить посредством акта уничтожения.

Когда мирные средства «не работают», растет радикализм принципов. Это означает не что иное, как отсутствие гибкости по­литической системы по отношению к требованиям, в том числе, экстремальным (с которыми правящий класс не хочет согласиться). Тогда разные группы протеста прибегают к насилию. Целью таких действий является подрыв авторитета политических сил и даже де­легитимация политической системы. Методы насилия разнообразны: терроризм, беспорядки, партизанская борьба, забастовки с призыва­ми к насилию, вооруженные восстания, саботаж, похищения людей, взятие заложников, убийства. Наиболее важным для группы является вопрос: «принесет ли данная тактика результаты?»

Западная цивилизация и насилие —замечает Чарлз Тилли, вы­дающийся знаток этой проблемы — в различных формах часто были близким партнерами. Теоретическое и практическое измерение ей придали в Новое время такие группы, как «Народная воля», которой предшествовала деятельность Бакунина и Нечаева или анархо-син - дикалистов. В «Программе Исполнительного комитета «Народной воли» было записано следующее: «Террористическая деятельность, которая состоит в уничтожении наиболее вредных представителей правительства, защите партии от шпионства, наказании самых яр­ких проявлений насилия и самодурства со стороны правительства, администрации и т. п., имеет целью ослабление впечатления о силе правительства,, предоставление постоянных доказательств, что борь­ба с правительством возможна, и укрепление, таким образом, ре­волюционного духа в людях, а также веры в успех дела и, наконец, формирование способных сражаться и закаленных в борьбе сил».

Данное положение полностью заимствовано из «Катехизиса революционера» Бакунина и Нечаева, в котором обсуждается ис­тинное призвание и миссия революционера: «Настоящий рево­люционер презирает и ненавидит современную господствующую мораль во всех ее формах и условностях. Он считает нравственным любой поступок, который ускоряет победу революции Любое проявление дружбы, связи с другими, любви, благодарности, даже чести, должно быть сдержано из-за хладнокровной вовлеченности в революционное дело». Вот поэтому и росли ряды последовательных защитников политического насилия. Насилие является элементом жизни, поскольку «жизнь — это бесконечная борьба», — пишет Франц Фанон (Franz Fanon), алжирский поборник политического насилия. Принято считать, что три наиболее выдающихся певца политического насилия — это Жорж Сорель, Вильфредо Парето и Франц Фанон. Теоретическое прославление политического насилия нашло свое выражение в уже упоминавшемся тексте Сореля 1908 г. под названием «Размышления о насилии», который содержит и от­крытую критику демократии.

Сорель считает, что в каждом обществе существуют силы энтропии, которые сдерживаются благодаря праву, общественному порядку и культуре; чтобы это происходило, необходима жест­кая дисциплина. «Буржуазной этике потребителей», основанной на стремлении к благополучию, распределительной справедливости противопоставляется «этика производителей» пролетариев. Работ­ник является «производителем», который творит «новые моральные качества, необходимые для того, чтобы наладить производство», раз­рушая при этом «здания парламента, забитые толпами, как собрания акционеров». Его ожидает построение независимых институтов, которые воплощают чувство чести, стремление к славе и хвале, дух борьбы без ненависти. Его ожидает усилие утверждения принципов производительности и солидарности.

Работники сопротивляются капитализму, поскольку буржуазия становится неэффективной, трусливой, полной лицемерия — дека­дентской, а не по причине эксплуатации или социального неравен­ства. Сорель признает вслед за Джамбаттистой Вико (Giambattista Vico) чередование героических периодов творчества и периодов декадентского варварства. На этот раз носителем увядания является буржуазия. Насилие —это признак морального здоровья: оно указы­вает на решимость в стремлении к новому стилю жизни. Физическое насилие прямо-таки необходимо — «насилие принципов» — перед лицом конфронтации с неблагоприятным окружением. Парламентекая демократия является еще большей угрозой для независимых общественных движений, чем римский политеизм для возникающего христианства. Сорель иронически утверждает, что парламент явля­ется разновидностью совершенного рыночного решения, в котором все требования и потребности удовлетворяются представителями народа, создавая, таким образом, кажущуюся социальную гармо­нию; ту, что в итоге приводит к упадку цивилизации. Общественное движение, которое добивается иных вещей, чем их может удовлет­ворить парламент, должен прибегать к насилию, чтобы разорвать сеть демократических предрассудков. Условием этого великого перелома является появление мифа, который выражает стремления масс, охваченных энтузиазмом, он является продуктом напряжен­ной общественной воли, согласно которой, для того, чтобы достичь чего-либо в истории, необходима значительная жизненная сила. Сорель противопоставляет мифу утопию — творение индивидуаль­ных и одиноких интеллектуалов, конструирующих искусственные и нежизнеспособные социальные решения (которые иным способом выражают этику потребителей). Насилие и власть описываются Со - релем или Фаноном в биологических категориях: каждое явление из мира природы имеет время сотворения и уничтожения. Насилие, как скажет позднее Фанон, обосновывая этот вид направленных про­тив белых колонизаторов действий, является условием созидания, проявлением группового творчества.