Авторитарная политическая система

В политологическом анализе разница между авторитарной и тоталитарной политическими системами начинала проясняться в шестидесятые годы под влиянием философской дискуссии о тоталитарных режимах (Ф. А. фонХайек, К. Р. Поппер, X. Арендт), а также как результат дискуссии в рамках Комитета сравнительной политики при Исследовательском совете по социальным наукам (Social Science Research Council), где группа самых выдающихся политологов рассматривала проблему модернизации и развития. Было высказано убеждение, что общества развиваются по прямой от традиционных до современных (что, некоторым образом, подтверждает существенное преимущество демократии). В ходе указанной дискуссии были выделены два идеальных типа политических устройств: демократия и тоталитаризм, авторитарный же режим был признан некоей дополнительной категорией. Неудивительно, что эта теория признавала страны Третьего мира наиболее подверженными авторитаризму.

Только со временем авторитаризм был признан отдельным типом политического устройства. Наиболее значительными являются произведения, открывающие упомянутую дискуссию, то есть труд Збигнева Бжезинского и Карла И. Фридриха «Тоталитарная диктатура и автократия» (1965) и статья Хуана Линза об Испании 1975 г., которая открывала его книгу «Тоталитарные и авторитарные режимы» (1979). В ней появилось наиболее значительное определение авторитаризма. «Авторитарные режимы являются политическими системами с ограниченным, не основанным на ответственности, политическом плюрализме без тщательно разработанной руководящей идеологии (однако, с четкой ментальностью), без интенсивной или экстенсивной политической мобилизации (за исключением определенных этапов их развития), и в которых лидер (иногда небольшая группа) отправляет власть в рамках формальных и слабо определенных, но в действительности, хорошо предсказуемых ограничений».

Дискуссия стала более оживленной под влиянием внезапного распространения авторитарных режимов в слаборазвитых странах. Тогда именно Семюел П. Хантингтон в работе «Политический порядок в изменяющемся обществе» пришел к выводу, что во многих неразвитых обществах армия является единственным современным, профессиональным и организованным институтом в масштабах страны, который может провести государство через подводные камни общественных волнений к демократии. В свою очередь, Гильермо О’Доннелл, вдохновленный работами Линза, занялся южноамериканскими режимами, которые он назвал бюрократическо-авторитарны - ми. Из его выводов следовало, что те являются конечным продуктом

капиталистического развития и модернизации в зависимых обществах (Г. О" Доннелл «Модернизация и бюрократический авторитаризм: исследования по южноамериканской политике», 1973).

Следует также вспомнить о статье Джейн Киркпатрик (Jane Kirkpatrick, 1979 г.) «Диктатура и двойные стандарты», в которой она четко приписала тоталитаризм коммунистическим режимам, считая латиноамериканский авторитаризм репрессивным, но более мягким и восприимчивым к капиталистическим реформам. Дискуссия, которую она вызвала, характеризует сатирический рисунок того времени, где один из персонажей усматривает действительную разницу в том, что один из режимов арестовывает, убивает и пытает людей, тогда как другой предоставляет многие из этих функций частному сектору.

В историческом плане понятие авторитаризма имеет долгую традицию, выражаемую такими понятиями, как: автократия, диктатура, олигархия, патримониализм, султанизм. Особенно интересной является проблема «неопатримониализма» учитывая проявление динамики очень важного явления, вытекающего из соотношения патрон-клиент, то есть политического клиентизма. По сути дела, как считает Джеймс Меллой (James Malloy), дискуссия об авторитарной системе содержит в себе проблему легитимации, а также проблему «управляемости», или способности правительств поддерживать порядок при одновременном решении общественных проблем. На этом основании можно различать порядок демократический и авторитарный — например, с помощью веберовских понятий или степени централизации власти. Последний способ объяснения прибегает к понятию политического монизма. Как пишет Джованни Сартори: «Разница между демократией и ее противоположностью заключается в том факте, что в демократии власть распределена, ограничена, контролируема и исполняется в течение определенного срока, тогда как в автократии власть сконцентрирована, неконтролируема, неопределенна и неограниченна. Одним словом, чем демократия не явпяется, тем является автократия» (Дж. Сартори «Эмпирическая демократическая теория»).

Авторитаризм не является привилегией только Третьего мира. Скорее он демонстрирует существенные различия между двумя моделями власти. Обратил на это внимание выдающийся консервативный британский философ Майкл Оукшотт (Michael Oakeshott). В западной традиции переплетаются две тенденции, которые он назвал universitas и societas. Первая рассматривает государство и общество как особое единство с корпоративистскими чертами, управляемое своего рода советом представителей, задачей которого является реализация этих корпоративных целей. Она склоняется к способу правления, основанному на централизованной власти с авторитарными чертами. Вторая, societas, рассматривает общество как совокупность интересов, удерживаемых в одной государственной структуре с помощью набора правил, которые позволяют подобный плюрализм. Это означает признание демократии как правление закона, когда различные интересы представлены в структуре государства.

Следует вспомнить наиболее амбициозную попытку разделения на категории авторитарных режимов, предпринятую Эймосом Перль - муттером (Amos Perlmutter). В работе «Современный авторитаризм: сравнительный институциональный анализ» он создает определенную модель власти, которую определяет как «исключительную, централизованную политическую организацию, в которой доминирует политическая олигархия». Он выделяет четыре модели авторитаризма: полицейское государство, партийное государство, корпоративное государство и преторианское государство. Последняя категория получает свое развитие в виде единоличного государства, олигархического государства и бюрократическо-авторитарного государства.

Для наших целей описания авторитаризма мы предлагаем другую типологию, которая показывает богатство указанной формы власти. Эта типология значительно более разборчива и описывает три вида авторитарных государств.

(1)Консервативные режимы:

(а) традиционные монархии с традиционной правящей группой и со слабо сформированной институциональной инфраструктурой, например, Саудовская Аравия, Марокко, Непал;

(б) консервативные диктатуры (с сильной личностью лидера), немногочисленные формы легитимации политической системы, например, Малави;

(в) теократии, революционные режимы, основанные на мобилизации массовой поддержки, прежде всего, исламские страны — Иран или Афганистан.

(2)Фасадные либеральные демократии (на самом деле, выборы основаны на политическом соперничестве, но при значительном ограничении гражданских прав и деятельности оппозиции, например, Малайзия или до недавнего времени, Мексика.

(3)Военные режимы.

Военные диктатуры отличаются от других форм авторитаризма источником легитимации, а также, как говорит Талукдер Ма - нируззаман (Talukder Maniruzzamman), «объемом проникновения в общество». Их часто сравнивают с европейскими абсолютными монархиями, что неверно, поскольку современным диктаторам (особенно, из Третьего мира) не хватает легитимации, почему они и прибегают к репрессиям как к инструменту власти, чтобы обеспечить интеграцию народа в государствах, которые разрываются племенными противоречиями.

Здесь мы можем выделить следующие формы правления:

(1)непосредственное правление военных — военные обычно добиваются власти в результате государственного переворота, выборы как способ легитимации становятся ненужными, поэтому военные редко используют эти институты; указанные страны характеризует низкий уровень экономического развития, значительный уровень политической нестабильности, например, Нигерия, Гана, Пакистан;

(2)власть гражданских и военных — гораздо большая стабильность, но трудно решить вопрос о разделении власти между этими двумя группами в рамках государственных институтов; кроме того, оно подвержено постоянным изменениям. О’Доннелл замечает, что такой союз осуществляется, поскольку аполитичная элита технократов нуждается в военных элитах, которые являются важным центром, принимающим решения, в структуре бюрократи - ческо-авторитарного режима;

(3)радикальные военные режимы — наиболее противоречивый тип организации, поскольку здесь присутствуют элементы двух предыдущих форм правления; данная категория имеет применение в социалистических странах (в частности, так называемого, арабского социализма, а также режимов региона Сахары).

Сравнительные исследования, предпринятые Дж. Б. Лондри - геном (J. В. Londregan) и К. Т. Пулом (К. Т. Poole), охватывающие

12стран за 1960-1982 гг. ясно показывают, что такие общественные и экономические факторы, как высокий уровень заработков или хозяйственное развитие эффективно удерживают от военного государственного переворота. Одновременно они пишут об интересном явлении, которое называют «ловушкой государственного переворота»: если данная страна один раз пережила coup d’état, трудно будет избежать следующего. Один государственный переворот вызывает следующий переворот и таким образом санкционируется политическое насилие.