Политическое лидерство

Проблему лидерства, прежде всего, политического, следует обдумывать в контексте приведенных выше соображений об элитах. Понятие элиты может рассматриваться полностью независимо и автономно, - как это демонстрируют произведения создателей элитаристских теорий. Они не занимаются установлением связей между элитой и массами, элитой и общественным контекстом. Как замечает Роберт Д. Патнем, в «Сравнительном исследовании политических элит», можно создать модель «абсолютной независимости» политических элит, где исчезает корреляция между политическим ста

тусом и социо-экономическим положением. Понятие «лидерство», наоборот, предполагает какую-то связь, в частности связь влияния или авторитета, устанавливающуюся между лидером и его приверженцами. Как же происходит, что появляются приверженцы данного лица и признают его власть над собой?

Понятие лидерства приобретает новое значение в демократии. Знаменательно замечание Токвиля о том, что демократия, нацеленная на продвижение средних людей, будет иметь проблемы с выдвижением выдающихся людей для руководства государственными делами. Поэтому неудивителен горячий спор о посредственности политиков и дефиците политических талантов, политических личностей в современной демократии. Под влиянием тоталитарного опыта, личность трактуется как угроза для демократического политического строя.

Само понятие лидерства двусмысленно: с одной стороны, указывает оно на межличностные отношения, с другой же, на способности индивидуума. Он требует одновременно способности и возможности, профессионализма и эффективности. Лидерство это один из важнейших элементов политической власти и связывается с принятием политических решений. Одновременно лидер требует, чтобы существовала группа его последователей. В этом контексте французский политолог Франсуа Буррико (Francois Bourricaud) выделяет три типа лидеров: (1) демократического лидера, находящегося в оппозиции к (2) авторитарному лидеру и к (3) не вмешивающемуся лидеру, который наиболее эффективно реализует цели группы, и одновременно обеспечивает ей максимальный уровень удовлетворенности (Эскиз теории авторитета»),

С предводительством мы имеем дело тогда, когда некоторые лица, которые имеют свои определенные мотивы и цели, при взаимном соперничестве или конфликте с другими, мобилизуют институциональные, политические, психологические и всяческие иные ресурсы. Это происходит для того, чтобы активизировать, привлекать и удовлетворить мотивации своих приверженцев. Лидерство проявляется в условиях конфликта или соперничества (внутри элиты или на общественном уровне), поскольку лидеры соперничают друг с другом, апеллируя к мотивационным ресурсам своих приверженцев. Как это описывает Джеймс МакГрегор Берне (James MacGregor Burns), лидерство является особым типом отправления власти. Подобно самой власти, оно может сравниваться, коллективно и ориентировано на цели. О лидерстве можно говорить тогда, когда благодаря лидерам, приверженцы стремятся к целям, которые были определены с помощью ценностей и мотиваций (желания и потребности, стремления и ожидания), общими как для лидеров, так и для их последователей. Указанное взаимодействие может — отмечает Берне в работе «Лидерство» — принимать две принципиально отличные формы.

Трансакционное лидерство — одно лицо инициирует контакт с другими с намерением обмена чего-то, что обладает ценностью для каждой из сторон (в сфере экономической, психологической или политической). Ценность может представлять, например, получение голосов граждан, которые должен представлять кандидат взамен за артикуляцию потребностей и желаний. Каждая из сторон трансакции (сделки) отдает себе отчет, что их цели сходятся, поскольку только с помощью процесса обмена их можно реализовать. Акт лидерства происходит однократно или как постоянный обмен (трансакция).

Существует также другой тип лидерства — трансформационное лидерство. Тогда лидеры и их сторонники заключают совместный союз, который, переносит их на более высокий уровень мотивации и морали. Сущностью такого лидерства является взаимная ангажированность. Лидер становится независимой силой, которая преобразует «мотивационную базу» сторонников, поскольку именно лидер играет главную роль, когда речь идет о достижении совместной цели. Именно лидер беспокоится о мотивации приверженцев, их желаниях и потребностях. Поэтому, если изменения —как подчеркивает Эндрю МакФарланд (Andrew McFarland) (ссылаясь на определение Вебера) — вызванные лидером, согласуются с его намерениями, то он отправляет власть. Если же эти изменения не те, к которым он стремился, то он оказывает влияние на какие-то другие факторы политической жизни, но не имеет власти.

Представляет интерес проблема рекрутирования (выдвижения) лидеров. Следует рассмотреть источники выбора, а также механизмы отбора кандидатов, которые либо содействуют участию многих людей или, либо затрудняют этот процесс. С одной стороны, это будет, следовательно, избирательное право, политические синекуры в государственных или партийных структурах, личный интерес при отправлении политических функций. Все описанные закономерности показывают степень способности данной политической системы в облегчении гражданам доступа к политическому руководству. С другой стороны, столь же важны механизмы отбора, чтобы гражданин смог стать кандидатом данной политической организации. Существуют три метода выдвижения: кооптация, когда лица с высоким социальным статусом отбираются как кандидаты под влиянием групп, принимающих решения; выбор шефом партии; наконец, «бюрократический» выбор, где лица, имеющие заслуги перед политической организацией, получают шанс сделать политическую карьеру. Первые «каналы» привлечения лидеров позволяют удержать при власти традиционные элиты, и даже создать определенную касту политиков. Только последний вид отбора — как отмечает Лестер Дж. Селигман (Lester G. Seligman) в «Политике рекрутирования элит» — предоставляет шанс познакомиться с миром политики и ее рисками.

Согласно этому автору, подобная игра различных факторов рекрутирования лидеров оказывает решающее влияние на распределение власти, представительность политических элит и их компетенцию, на политические решения и коллективные нормы лидеров. Система, в которой каждый обладает действительной возможностью быть лидером, где политический риск мал, а процедуры селекции открыты и носят состязательный характер, придают процессу принятия политических решений демократический характер. Лидеры становятся представительными для данной политической общности. Распределение власти имеет широкий характер, а политические решения согласуются с потребностями ее членов. Особенно важны механизмы отбора в политической партии.

Типы лидеров зависят от политической системы. Карл Бек (Carl Beck) и Джеймс Меллой (James Malloy) в своем анализе политических элит обращают особенное внимание на указанный относительный характер политического лидерства и общественного фона. Наиболее важны два измерения: «разделение-единство» определяет отношения между одной политической элитой и другими элитами и «прони - цаемость-непроницаемость» объясняет отношения между элитой и не-элитой и между лидером и его приверженцами. Указанные два измерения формируют три типа лидерства.

Первый тип — это элита «разделенная и проницаемая» — образует тип плюралистического лидерства. Имеется множество лидеров, которые конкурируют друг с другом в рамках правительства и других политических организаций. Каждая элита представляет общественную группу с большим политическим весом. Проницаемость заключается, с одной стороны, в постоянном информировании их приверженцев о поведении и решениях лидеров, а с другой стороны, возможно изменения баланса политических сил вследствие прихода к власти новых групп. Лидерство является результатом нормативной открытости по отношению к другим группам.

Второй тип это элита «единая и непроницаемая». Политические лидеры образуют определенную группу людей с высоким уровнем политического опыта и сходной идеологической ориентацией, поскольку они действуют в рамках определенной политической организации (единственной в своем роде), которая контролирует общественную жизнь, а также доступ к власти. В этой ситуации мы не можем говорить о конкуренции, но говорим о фракциях, которые не испытывают влияния общественного окружения. Формулируются четкие правила вхождения в круг руководства, приверженцы же подвергаются постоянному манипулированию с целью нового привлечения и удержания в рамках ориентации конкретной элиты.

В латиноамериканских режимах, а также в некоторых государствах реального социализма проявлялся третий тип элиты «разделенной и непроницаемой». Сосуществуют различные центры власти, в меру автономные (армия, латифундисты, церковь), разделенные по отношению к вопросам экономики и распределения ресурсов. Конфликты между лидерскими группами разрешаются с помощью чисток и насилия по причине отсутствия институциональных способов их решения. Граждане являются маргиналами как бы в двойном смысле, поскольку существует четко обозначенная демаркационная линия между лидерами и их приверженцами, которые не имеют возможности войти в заколдованный круг власти. С другой стороны, ангажированность общества ограничивается участием в выборах, поскольку не имеется ни политического взаимодействия, вытекающего из плюрализма, ни мобилизации, характерной для предыдущего типа лидерства.

Таким образом, можем ли мы измерить уровень лидерства? Это необычайно трудная задача, поскольку для той «метафизики», которая происходит между лидерами и их приверженцами, необычайно трудно создать инструменты исследования. Проблема осложняется в плюралистических обществах, где социальная структура многомерна, индивидуумы определяют своим поведением своеобразные траектории на пути к престижу и статусу. Мы можем, следовательно, оценить ресурсы, на которые опирается лидерство. Наиболее очевидным из них является число приверженцев (подобным тестом могут стать выборы), а также доступ к власти, финансовые средства. Однако сюда же мы должны включить такие нематериальные вещи, как популярность или доступ к стратегической информации, а также репутацию, которая заключается в оценке роли, потенциала лидера и возможности доверять ему. Трудно также воспроизвести коммуникационные (информационные) связи между держателями власти в различных сферах, например, в хозяйственной или экономической.