Политология: учеб. пособие для студ. высш. учеб. заведений

«Странные» войны на рубеже XX — XXI вв

Всеохватывающее движение прогрессивного человечества против войны повлияло на переоценку значимости проблемы войны и мира, которая в 90-е гг. приобрела новое звучание. В военно-стратегических планах ведущих мировых держав произошла переориентация от веде­ния глобальных войн на проведение конфликтов низкой интенсивно­сти (КИИ), или, так называемых управляемых конфликтов. Показа­тельны откровения американского политолога Энтони Саттона, кото­рый еще в 1984 г. писал: «... Войны всегда создаются умышленно. Создаются конкретными людьми... Неписаная история... повествует о преднамеренном создании войн, сознательном финансировании рево­люций для смены правительств и об использовании конфликтов для установления Нового Мирового Порядка... его создают с помощью управляемого, тщательно рассчитанного конфликта... американский истеблишмент использует «управляемые конфликты» в своих це­лях...». Как бы развивая эти идеи видный английский военный теоре­тик Лиддел Гарт в начале 90-х гг. отмечал, что «атомное оружие, не позволяющее предпринимать прямые действия, имеет тенденцию сти­мулировать разработку агрессорами более гибкой стратегии».

Советская военная и общественно-политическая наука «проглядела» переход от традиционных войн к войнам нового типа, получившим название «странных» войн. В СССР преобладала точка зрения, что решающим фактором современной войны является ядерное оружие, а главную угрозу миру представляет гонка вооружений. А в понимании западных политиков в современном противоборстве вооруженным силам отводится страховочная и обеспечивающая роль. А сама война ведется теми средствами, которые раньше были вспомогательными: политическими, экономическими, информационными, психологиче­скими и другими. И если западные теоретики к концу 80-х гг. XX в. достаточно полно разработали основы концепции ведения «странных» войн, то отечественные стратеги даже с этим понятием были мало знакомы. Таким образом, «непрямые действия» становятся основным инструментом достижения успеха в международном противоборстве, а основным тактическим приемом становится организация и использо­вание «конфликтов низкой интенсивности».

Для более полного понимания сущности «странных» войн следует сослаться на Полевой устав вооруженных сил США ГМ 100 — 20, принятый еще в 1990 г., где «под конфликтом низкой интенсивности понимается военно-политическая конфронтация между соперничаю­щими государствами или союзами государств, с уровнем противобор­ства более низким, чем стандартная война, но более высоким, чем стандартное мирное соревнование. КНИ включает длительную борьбу конкурирующих принципов и идеологий, он может иметь размах от подрывной деятельности до использования вооруженной силы. КНИ проводится с разносторонним сочетанием политических, экономиче­ских, информационных и военных инструментов». Исходя из этого видно, что американская стратегия признает наиболее предпочтитель­ным косвенное, а не прямое, применение американской военной мощи для достижения своих целей. Американские боевые силы нацелены на проведение ударов, рейдов и демонстрации силы в целях якобы защи­ты американских интересов, устранения враждебных и поощрения дружественных группировок. А собственно боевые операции в КНИ проводятся с целью психологического воздействия, а точнее давления на противника.

Американские военные операции в КНИ подразделяются на «четыре категории: поддержка мятежа и контрмятежа; борьба с терроризмом; миротворческие операции; операции мирного времени в непредвиден­ных обстоятельствах. В ходе КНИ могут проводиться операции, включающие две и более из этих категорий».

В «странных» войнах основным видом вооруженных сил становятся специальные подразделения («зеленые береты» и др.). Силы специ­альных подразделений имеют важное значение и огромный опыт осу­ществления таких операций. При беспристрастном анализе вполне очевидно, что многие десятилетия США вели необъявленные войны против Сальвадора, Гватемалы, Кубы, Никарагуа, Афганистана, Ира­на, а в последние гг. «зеленые береты» активно действовали в бывшей Югославии, поддерживая и организуя антисербские силы. Вся эта дея­тельность органически вписывается в понятие «странных» войн.

Выход НАТО к границам СНГ значительно увеличивает вероятность проведения специальных операций против Республики Беларусь со стороны соответствующих служб западных государств и провоциро­вания КНИ на территории нашей республики. «С 1 октября 1998 г. в соответствии с Планом объединенных командований (ПОК) воору­женных сил США, — Белоруссия, Украина, Молдавия и Закавказье включены в зону ответственности Центрального командования воо­руженных сил США и рассматриваются США и НАТО как «потенци­альные театры военных действий (ТВД), в отношении которых ведет­ся разведывательная деятельность и осуществляется тактическое пла­нирование». В соответствии с этими установками неудивительно, что на территорию СНГ нацелены две из девяти группировок армии США, перед которыми ставятся определенные конкретные задачи «по под­держанию порядка на территории бывшего СССР». Именно поэтому резко усилилась деятельность натовских войск и сил специального назначения в прибалтийских государствах. Этими обстоятельствами определяется и регулярность проведения учений серии «Балтийский вызов».

К сказанному следует добавить, что, по словам бывшего генерально­го секретаря НАТО Хавьера Соланы, новая стратегическая концепция этого блока предполагает проведение «военных интервенций по гума­нитарным причинам» на основе решения руководства Североатланти­ческого Союза, в том числе без соответствующих санкций ООН.

О реальной возможности проведения такой «гуманитарной интер­венции» заявил и Генеральный секретарь ООН Кофи Аннан на Сам­мите тысячелетия в 2000 г. Считая, что «гуманитарная интервенция — это деликатный вопрос, который сложен в политическом отношении и не имеет простого решения», тем не менее он подчеркнул, что «у сла­бых государств гораздо больше шансов стать объектом такой интер­венции, чем у сильных государств».

Основным инструментом достижения успеха в КНИ является ин­формационно-психологическая война (ИПВ), цели которой следующие:

1. Формирование у населения, в первую очередь у государственно­политической элиты (интеллигенция, чиновничество), государства - противника комплекса неполноценности, неуверенности в своих си­лах, ослабления воли к сопротивлению и отсутствие уверенности в будущем.

2. Показ всестороннего, в том числе и мнимого, превосходства (на - учно-технического, интеллектуального, экономического, организаци­онного и др.) над противником. В свое время, поистине роковую шут­ку с Советским Союзом сыграла пресловутая сверхсекретность. Со­ветские граждане фактически не имели представления о высочайшем уровне развития собственной науки и техники. Засекречивалось все. В результате о достижениях советской науки значительно лучше были осведомлены на Западе, чем в собственной стране. Этим были созданы благоприятные условия для формирования чувства ущербности у ши­роких слоев населения.

3. Расшатывание и подрыв авторитета государственных и полити­ческих лидеров и институтов власти государства-противника. В пери­од «холодной» войны против СССР основной информационный удар был направлен на подрыв доверия к основному институту советского государства — КПСС.

4. Политическая переориентация идеологически неустойчивых эле­ментов в структурах государственной власти и среди населения госу­дарства-противника в направлении, выгодном Соединенным Штатам и их союзникам, привлечение к сотрудничеству в различных формах. В итоге высшее руководство страны может возглавить ту «пятую колон­ну», которая наносит удар по собственному государству.

Главным методом информационно-психологической войны является пропаганда через средства массовой информации (СМИ), а также иными способами. В американских пособиях по психологической войне следующим образом сформулирован основной принцип прове­дения пропаганды: «Чтобы пропаганда достигла сознания противника, она должна быть похожа на правду. Пропаганда должна быть пропи­тана правдоподобием, должна звучать и выглядеть как можно правдо­подобнее, но правдой ей быть вовсе не обязательно».

Поэтому не удивительно, что в качестве основного инструмента со­временной ИПВ без сомнения выступают СМИ как печатные (газеты, журналы и т. д.), так и электронные (радио, телевидение и т. д.). И в соответствии с потребностями времени в последние десятилетия резко возрастает влияние электронных СМИ. Ведь по силе «поражающего» воздействия СМИ способны приблизиться к самым современным сис­темам вооружения, и особенно в проведении «странных» войн.

В современных «странных» войнах важнейшим элементом ИПВ вы­ступает смысловая война, когда целенаправленно подменяются осно­вополагающие понятия, что запутывает и дезориентирует население, в первую очередь — государственно-политическую элиту, с целью ней­трализации сил национально-государственной ориентации. Особенно популярно использование таких понятий-перевертышей, которые наи­более привлекают внимание. Это такие термины, как «демократия», «права человек», «свобода слова» и т. д. Используя «игру слов» одни общественные организации называются «демократическими», «право­защитными», «независимыми» и тому подобными, другие именуются, как «фашистские», «тоталитарные», «террористические» и т. п. Цель подобного перевертывания — «моральное подавление противника, отсечение широких масс населения от государственных и обществен­но-политических структур, способных организовать отражение «странной» агрессии со стороны «западного сообщества». В качестве наиболее яркого примера современной ИПВ можно рассмотреть Бал­канский кризис. Именно на Балканах мы наблюдали как СМИ из «подсобной инфраструктуры» превратились в одного из основных субъектов мировой политики. А Балканский кризис оценивается им же «с точки зрения победы именно в информационной войне», героем которой общественное мнение Европы признало Дж. Шеа, шефа пресс-службы НАТО, с его «высшим пилотажем» в манипуляции фак­тами и понятиями.

Вполне закономерно проводниками западных интересов внутри го­сударства, в том числе и во властных структурах, являются вполне конкретные политики, общественные деятели, депутаты, чиновники и т. д. Однако действуя в интересах внешних сил и содействуя приня­тию необходимых Западу государственных, политических, экономи­ческих и иных решений, эти лица чаще всего с точки зрения закона, а не морали, не совершают противоправных действий.

Если говорить о начале информационно-психологической войны США против СССР, то его можно датировать 18 августа 1948 г. В этот день американский Совет национальной безопасности принял дирек­тиву «20/1 Цели США в войне против России». В ней поставлены вполне конкретные цели: «Речь идет о том, чтобы сделать и держать Советский Союз слабым в политическом, военном и психологическом отношении по сравнению с внешними силами, находящимися вне пределов его контроля...».