Ценностные ориентиры и приоритеты в трансформирующемся мире

Социолингвистическая политика РОССИИ: прошлое и настоящее

Цивилизационное многообразие мира очень ярко проявляется в глобальной социо­лингвистической картине. С одной стороны, объективный процесс сближения разных наро­дов и стран под воздействием общего хода научно-технического прогресса и соответственно расширение и интенсификация связей людей, принадлежащих к разным культурным и национальным общностям. Широкое культурное взаимодействие разных стран и народов означает обогащение культурного, лингвистического пространства жизни. Помимо взаи­модействия разных культурных традиций и ценностей происходит унификация культур­ных моделей, что приводит к гомогенизации лингвокультурного пространства. С другой стороны, попытки региональных элит к реализации своего этнополитического лидерства, включая статус национального языка. В отношении последнего разгорается острая борьба разных социальных сил.

В диалоге цивилизаций социолингвистическая составляющая, создавая огромный спектр мировоззренческих ориентиров человека, является ключевым звеном национально­государственной самоидентификации. Русский язык и русская культура вплоть до 1980-х годов всегда были государственнообразующим фактором единой огромной страны, являясь проводником постижения мирового культурного наследия и художественных ценностей человечества для республик и автономий бывшего Советского Союза. Россия и по сей день остается центром культурного притяжения людей разных национальностей, до сих пор от­дающих дань уважения Пушкину и Достоевскому, Чехову и Гоголю.

После распада Советского Союза отношения между этносами, культурными, линг­вистическими общностями внутри единого государства вышли на первый план, увеличи­лась их роль в общественной жизни страны. Выполняя основные социальные функции, русский язык, как и любой другой, объективно выступает интегрирующим фактором. В условиях огромного государства, объединенного единой экономикой, политикой и куль­турой, ни один из 150 языков, используемых на его территории[404], не может выдержать конкуренции с русским. Главная причина — потребность 145,2-миллионного населения[405] в общем языке как одном из главных факторов социально-экономического развития страны. При переписи населения 2002 г. впервые была получена информация о степени рас­пространенности государственного языка среди населения. Из общей численности населения им владеют 142,6 млн человек (98%). Русские же составляют 116 миллионов или 80% жителей страны[406].

Язык является не только средством общения, но и выразителем национальной культу­ры. Как величайшая национальная культурная ценность язык нуждается в государствен­ной защите и поддержке. Русский язык исторически сложился на огромном евразийском пространстве как язык межнационального и межкультурного общения. Одновременно он является одним из важнейших факторов формирования этноса, развития этнолинг­вистических взаимоотношений. Конституирование русского языка как государственного впервые за всю историю России стало важнейшим нововведением. Являясь прерогативой государства, он выступает одним из важнейших инструментов национальной политики, объективным средством снижения уровня межэтнических противоречий и конфликтов.

Повышение статуса русского языка до уровня государственного закреплено Консти­туцией РФ 1993 г.[407] и федеральным законом 2005 г. «О государственном языке Российской Федерации», объявившим русский язык государственным на всей территории РФ. Закон объективно призван усилить консолидирующую роль языка федерального статуса как средства сохранения единого лингвоинформационного пространства в целях «взаимопо­нимания, укрепления межнациональных связей народов Российской Федерации в едином многонациональном государстве», а также повышения его международного статуса, в част­ности реализации программ, направленных на «защиту и поддержку русского языка за пределами Российской Федерации»[408].

В конце 1980-х — начале 1990-х годов процесс возрождения национального наследия, интереса к национальным языкам и национальным культурам, прежним культурноязы­ковым традициям, стремление расширить социальные функции национальных языков, тотальное провозглашение языков бывших субъектов федерации государственными язы­ками приняло характер «лингвистической революции». Выбор государственного языка тесно связывался с вопросом национальной идентичности. Язык стал знаком и символом национального возрождения. Кардинально изменившийся статус русского и титульных языков бывших республик и автономий изменил и взаимоотношения между общефеде­ральным языком и национальными языками. Двуязычие юридически закреплено в боль­шинстве республик РФ, принявших законы о языках, так как в них действует как местный, республиканский закон, объявивший государственным язык титульной нации, так и феде­ральный закон, декларировавший государственным русский язык. В большинстве респу­бликанских законов о языке первым государственным языком является язык титульной нации вне зависимости от ее численности.

Проблемы этнолингвистической самоидентификации стали политическим инстру­ментом манипулирования в руках национальных элит. В отличие от традиционного фе­дерализма, когда региональная элита ориентировалась на максимальную интеграцию с элитой центра и вытекающим отсюда языковым единообразием, для обновленного федера­лизма характерна установка на самореализацию местных элит в своих этнических рамках и соответственно лингвокультурное дистанцирование от центра.

Декларативность общих установок как федеральных, так и местных законов, а так­же непроработанность положения о реальном взаимодействии языков в новых условиях билингвизма, когда региональная проблематика оказалась вписанной в совершенно но­вый социально-экономический и политический контекст федеральных отношений, подчас приводят к фактическому несоблюдению статуса языка общефедерального значения. До сих пор существующие противоречия между Конституцией РФ, федеральным законода­тельством и законодательством субъектов федерации, в частности по вопросам лингво­культурного строительства, несут в себе разрушительный потенциал и нередко являются причиной политических конфликтов. Принятие новых республиканских конституций, за­конов и подзаконных актов, связанных с гражданством и реализацией положения о госу­дарственном языке, привело к тому, что начиная со второй половины 1990-х годов вопрос о языке стал одной из важных причин межэтнической напряженности в России. Конфликты, возникающие на языковой почве, свидетельствуют о необходимости укрепления юридиче­ской базы функционирования русского языка, определения его статуса на всем языковом пространстве РФ.

Несмотря на принятие Закона о государственном языке РФ и попытки усовершен­ствования языкового законодательства, современная языковая ситуация остается весьма запутанной. В настоящее время на территории России, помимо русского, 26 языков имеют статус государственного и их список расширяется. Вместе с тем государственный русский и государственные республиканские языки — понятия не равнозначные. Несмотря на еди­ный термин, они отличаются своим социально-политическим статусом и географией рас­пространения. Фактически не проведено разграничение между федеральными органами государственной власти и органами власти субъектов РФ в использовании русского язы­ка как единственного государственнообразующего языка на территории бывшего РСФСР. Во всех законах о языке, принятых республиками РФ, русский провозглашается вторым государственным языком. Это находится в полном соответствии с положением федераль­ного закона о государственном языке: «Обязательность использования государственного языка Российской Федерации не должна толковаться как отрицание или умаление права на пользование государственными языками республик, находящихся в составе Российской Федерации и языками народов Российской Федерации» (статья 1)[409].

Юридическое закрепление за языками титульных наций статуса государственного повышает их социальную роль, создает условия для их развития и совершенствования, под­час в ущерб языку основного этноса. Это влияет не только на содержание национальных интересов, но и на методы политической борьбы, лозунги, символы, цели и задачи отдель­ных общественных движений. Фактически при решении этнолингвистических проблем от­мечается концептуальный разрыв между политическим проектом (справедливое исполь­зование государственного языка общефедерального значения и государственных языков республик), с одной стороны, и реальной деятельностью государственно-административных органов, с другой. Поэтому вопрос совершенствования нормативно-правовой базы стоит особенно остро.

Отличительной чертой современной социолингвистической картины России является принципиальное несовпадение этнической самоидентификации и лингвистической ори­ентации. В результате того, что этнические культуры в российских автономиях гораздо в большей степени подвергались ассимиляции в русскую культуру в целом и в русский язык, в частности, лишь 29% бывших автономий владеют языками титульных народов, в то время как основная масса предпочитает говорить по-русски. По последней переписи населения, в Республике Коми на языке коми свободно говорит лишь 18% населения, в то время как на русском — 82%. В Хакассии разрыв еще больше — 9% и 92% соответствен­но. В 1990-х годах на волне национального подъема в Хакассии была предпринята по­пытка вести школьное обучение на хакасском языке, но обнаружилась несостоятельность этого проекта, т. к. подавляющее большинство хакасских детей владело лишь русским языком, а хакасский можно было преподавать только как иностранный. Такова же была и судьба коми-пермяцкого языка. В начале 1990-х годов его не удалось ввести в употребле­ние ни в одной из официальных сфер[410].

Очевидна необходимость совершенствования нормативно-правовой базы, которая учитывала бы тип республики в зависимости от процента проживающего в нем титульного населения: одно для тех республик, где титульное население составляет свыше 50% (Тыва, Чувашия, Кабардино-Балкария); другое — для тех, где представители титульной нации со­ставляют менее 50%, но не являются абсолютным меньшинством (Калмыкия, Мордовия, Татарстан, Удмурдия), третье — для тех, где титульная нация составляет меньшинство (Ка­релия, Башкортостан)[411]. В Башкирии башкиры являются третьей по численности этниче­ской группой после русских и татар.

Не последнюю роль в конституировании русского языка как государственного игра­ет стремление восстановить статус русского языка, устранить последствия политической уступки со стороны Верховного Совета СССР. Опасаясь обострения межнациональных от­ношений, в ответ на уже проводившуюся политику дерусификации в союзных республиках буквально за несколько месяцев до распада Советского Союза был принят Закон «О языках народов СССР», согласно которому русский язык наделялся статусом всего лишь офици­ального: «С учетом исторически сложившихся условий и в целях обеспечения общесоюз­ных задач русский язык признается на территории СССР официальным языком СССР и используется как средство межнационального общения» (статья 4)[412]. Одновременно в зако­не декларировалось право союзных и автономных республик «определять правовой статус языков республики, в том числе устанавливать их в качестве государственных языков», а также констатировалось «недопущение ущемления права граждан СССР использовать в различных сферах государственной и общественной жизни свой родной язык»[413].

В 1990-х годах такой подход был продиктован социально-политическими мотивами

—стремлением сохранить целостность многонационального государства и создать гибкую систему федеративных отношений, гарантирующую сочетание основ государственности и реализации стремления национальных и этнических обществ к развитию своей идентич­ности. Правда, он кардинально изменил статус русского и титульных языков бывших со­юзных республик в «табели о рангах».

Решение вопроса о государственном языке, языке официальной сферы общественной жизни, внешнеполитической деятельности, языке государственного управления, делопро­изводства, образования, науки, важнейших средств массовой информации, есть результат борьбы различных социально-политических сил. В 1990-х годах лингвистический ради­кализм достиг своего апогея — все союзные республики закрепили за языками титульных народов статус государственных. Языковая политика союзных республик и субъектов фе­дерации характеризовалась подчеркнуто радикальным курсом на дерусификацию.

Рамки функционирования русского языка в странах ближнего зарубежья законода­тельно ограничены, происходит его последовательное вытеснение из сфер государственной деятельности, экономики, науки, образования и культуры. Не получая государственной поддержки, русскоязычное информационно-образовательное пространство в странах СНГ стремительно сокращается. В результате целенаправленной политики этнолингвистиче­ского дистанцирования от России в ряде бывших республик Советского Союза за годы пере­стройки выросло новое поколение, фактически не знающее русский язык, хотя тема двуя­зычия в ближайшей перспективе остается актуальной.

Рост национального и соответственно лингвокультурного самосознания, совпав с глу­боким социально-экономическим и политическим кризисом, несет в себе огромный раз­рушительный потенциал. Распад единого социально-экономического пространства сопро­вождался распадом единого лингвистического пространства, причем подчас последнее предшествовало первому. Одним из главных средств борьбы за независимость стал линг­вистический национализм. Такие республики Советского Союза как Азербайджан, Арме­ния, Грузия еще в 1980-х годах закрепили за языками своих титульных народов статус государственных. Вслед за ними то же самое сделали Литва, Латвия и Эстония.

Политика повышения статуса национального языка до уровня государственного ста­ла одним из средств изменения социального престижа разных слоев населения, прежде всего национальной элиты. Нельзя не признать и того факта, что в условиях культурного и национального многообразия мира говорить только об одном государственном языке с точки зрения коммуникативного потенциала значит недооценивать реально существую­щую социолингвистическую палитру современного общества, весь спектр отношений в языковой политике. Одновременно нельзя недооценивать исторически сложившуюся приверженность народов СНГ русскоязычным цивилизационным ценностям, поскольку «в культурном плане Россия предлагает им кратчайший и самый легкий доступ в современный мир и русский язык является инструментом для того, чтобы овладеть современными знаниями и идеями»[414].

Русский язык, являясь мировым языком и единственным международным языком стран СНГ, объективно выступает важнейшим интеграционным фактором, т. к. фактиче­ски используется как общий язык в этих странах, хотя юридически в этой роли не закре­плен. Русский пока еще остается родным для 163,8 млн человек в мире (130 млн россиян, 26,4 млн —граждан СНГ и Балтии и 7,4 млн — жителей дальнего зарубежья)[415]. В начале века не менее 100 млн граждан бывшего Советского Союза[416] еще знали русский язык. Его используют как второй язык общения 69 млн жителей планеты. Только в России 199 мил­лионов говорит по-русски, считая его родным, и 27,1 миллион пользуется им как вторым языком общения. 37% от всего количества людей, владеющих русским языком, живут за пределами России[417].

Новые независимые государства на постсоветском пространстве формируются как национальные государства самоопределившихся титульных наций. В условиях полити­ки, ориентированной главным образом на интересы коренных национальностей, права русскоязычного населения, оказавшегося «некоренным», ущемляются. Решение лингво­культурных проблем напрямую связано с возросшими масштабами иммиграции в Россию из бывших республик СНГ. Снижение статуса русского до уровня языка межличностно­го общения в значительной степени способствовало еще большему оттоку русскоязычного населения, в основном высококвалифицированных специалистов, из бывших респу­блик Советского Союза. Основной пик этого процесса пришелся на начало нынеш­него столетия. По данным бывшего министра по делам национальностей В. Зорина, ежегодно население России увеличивалось на 300-400 тысяч за счет миграционного при­роста. Всего за последнее десятилетие предыдущего столетия в Россию переехало более 8 млн соотечественников[418].

В тот период особенно остро проявилась социально-политическая специфика языка

— его роль в развитии дезинтеграционных процессов в централизованном государстве, те­ряющем контроль над своими территориями, с одной стороны, и консолидации привержен­цев этнического национализма, с другой. В последние годы в странах СНГ наблюдается резкое сокращение лиц, считающих себя этническими русскими, а русский язык родным. В Таджикистане эта цифра в настоящее время упала до 60 тысяч в сравнении с 400 тыся­чами в начале 1990-х годов. На Украине — до 7,8 миллионов в 2002 г. (по переписи 2002 г.) в сравнении с 12,9 миллионами в 1989 г. (согласно переписи 1989 г.). Причина не только в оттоке русских из стран СНГ, но и в стремлении скрыть свою истинную этноязыковую принадлежность. Так, по официальной статистике Украины лишь 15% населения считают себя этническими русскими, хотя более 80% говорит либо на русском, либо на суржике — близком к русскому разговорном диалекте[419]. «Парадокс, но русский язык в СНГ постепенно стал утрачивать официальный статус средства межнационального общения и приобрел неофициальный — средства разобщения»[420], — считают некоторые российские исследователи. По прогнозам Центра демографии и экологии человека ИНП РАН, русский — единствен­ный из 10-12 ведущих языков мира — на протяжении последних 15 лет утрачивает свои позиции, в следствие чего к 2025 г. число владеющих русским упадет до 152 млн человек, а не знающих русский язык в странах СНГ и Балтии возрастет с 38 до 80 миллионов[421]. Слож­ность адаптации русскоязычного населения к новым условиям заключается прежде всего в проблеме языка как факторе сохранения этнической идентичности, что остро актуально для более чем 20 млн русскоязычных, проживающих в странах ближнего зарубежья[422].

В глобализирующемся мире приоритеты лингвокультурной политики боль­шинства новых независимых государств являются не только результатом борьбы социально-политических сил, но и геополитической ориентации разных слоев общества. Не последнюю роль в вопросах самоидентификации того или иного общества игра­ют этнокультурные различия его составных частей. Возьмем для примера Украину, где проживает 77,8% украинцев 17,3% русских и 5% нацменьшинств. Население западных областей Украины, больше всего сохранившее приверженность украинским традициям и украинскому языку и в своем большинстве ориентирующееся на интеграцию с евро­пейскими структурами, решительно выступает против использования русского языка на любом уровне. Юго-восток страны, где сильнее всего влияние русской культуры и русского языка, не говоря о количественном преобладании русских в этих регионах, сдержанно относясь к идее вхождения в ЕС и НАТО или поддерживая ее под лозунгом «

В Европу вместе с Россией», в своем большинстве выступает за функционирование русско­го языка как государственного.

Согласно исследованию Всеукраинской социологической службы (октябрь 2006г.), большинство населения страны категорически против официального статуса русского язы­ка как второго государственного. 23,9% поддерживают идею официального паритета укра­инского и русского языков, 43% выступают за сохранение реально существующей ситуации двуязычия и 25,8% — за придание русскому языку статуса официального языка в русскоя­зычных районах[423].

Прологом оранжевой украинской революции 2004 г. и даже Акта независимости Укра­ины 1991 г. можно считать «бархатную» языковую революцию 1989 г. Принятый закон «Государственный язык Украинской ССР» официально провозгласил, что «государствен­ным языком Украинской Советской Социалистической Республики является украинский язык»[424]. Правда, объявление государственным языком украинского как языка титульной нации и основного этнического компонента населения страны, сопровождалось специаль­ной оговоркой относительно русского языка: «В Украине гарантируется свободное развитие, использование и защита русского и других языков национальных меньшинств Украины»[425].

Дальнейшее политическое дистанцирование от России сопровождается украиниза­цией всех сторон общественной жизни и прежде всего ужесточением языковой политики в отношении русского языка. В 2002 г. Конституционный суд Украины признал незаконным статус русского языка как официального. Годом позже на территории страны русский из языка межнационального общения превратился в язык нацменьшинств. В системе школь­ного образования русский язык методично переводится в разряд иностранных. После пере­хода несколько лет назад системы высшего и среднего специального образования исклю­чительно на государственный язык обучения в подавляющем большинстве школ русский преподается факультативно. За период независимости количество русских школ сократи­лось почти вдвое, продолжается их ежегодное сокращение на 2%.

Спекуляции вокруг темы русского языка стали характерной чертой каждой пред­выборной кампании. В ходе президентских выборов язык открыто использовался как средство политической борьбы. В апреле 2004 г. Национальный совет по вопро­сам телерадиовещания Украины принял дискриминационное решение по отношению к русскому языку и соответственно проживающему в стране русскоязычному населе­нию — все центральные теле - и радиоканалы Украины обязаны были вести свои переда­чи только на государственном языке. Принятое решение вызвало шквал недовольства в стране, где, согласно последней переписи населения, проживает 20 млн русскоязыч­ных граждан (из них около 8 млн этнических русских)[426]. Согласно же исследованиям ученых-социологов, на бытовом уровне более 70% граждан страны общаются по-русски, либо на языках национальных меньшинств. Члены парламентского комитета по во­просам свободы слова и информации Верховной Рады осудили это решение, назвав его неконституционным, т. к. оно противоречит 10-й статье Конституции Украины, а также ратифицированной Верховной Радой Европейской хартии о региональных язы­ках или языках меньшинств, предусматривающей поощрение и содействие вещанию на регулярной основе радио - и телевизионных программ, а также производство и распространение аудио и аудиовизуальной продукции на региональных языках или языках меньшинств[427].

Решение об украинизации эфира носило чисто политический характер: оно было связано с началом предвыборной президентской кампании, борьбой за контроль над на­циональным медиапространством, желанием минимизировать влияние сторонников укре­пления российско-украинских отношений на президентских выборах 2004 г. Это резко от­личается от официальных заявлений начала 1990-х годов, когда в то время Президент Леонид Кучма в своей предвыборной программе обещал предоставить русскому статус вто­рого государственного языка.

Дальнейший контроль над информационным пространством реализуется в соответ­ствии с концепцией национальной безопасности в сфере информации, осуществляемой На­циональным советом по вопросам телевидения и радиовещания. Прежде всего речь идет о регламентации языкового соотношения украинских и зарубежных программ, а также дублировании всех передач на украинский язык. На национальных каналах вещание на русском языке должно сократиться с 25% до 15%, для региональных компаний вещание на языке компактного проживания национальных меньшинств, в первую очередь русских, ограничивается 25% (раньше не было никаких ограничений)[428]. В декабре 2007 г. кинопро­кат Украины перешел на обязательное дублирование всех зарубежных фильмов на укра­инский язык.

После прихода к власти в 2004 г. президент Виктор Ющенко одним из первых из­дал Указ «О защите прав граждан на использование русского языка и языков других на­циональностей Украины». В соответствии с указом декларирован новый национально­государственный принцип: каждый может говорить на своем языке и жить в своей культурной среде. Чиновники должны общаться с гражданами на родном для них языке, все госслужащие обязаны свободно владеть русским. Госслужащие обязаны проходить ат­тестацию на знание как государственного украинского, так и языков национальностей, компактно проживающих на территории, где работает чиновник. Несмотря на то, что доку­мент в целом направлен на защиту русскоязычного населения, вопрос о повышении статуса русского языка в нем вообще не затрагивался. Будущее направление культурно-языкового развития страны определяется политической установкой, сделанной в августе 2006 г. Пре­зидентом В. Ющенко относительно юридического статуса украинского как единственного государственного языка Украины. На словах выступая за предоставление русскому языку статуса регионального на юге и востоке страны, в соответствии с Хартией региональных языков, фактически официальный Киев в вопросах национально-государственного строи­тельства проводит политику моноэтнического государства.

Подписание Европейской Хартии региональных языков и языков меньшинств сопро­вождалось решительным наступлением на русский язык со стороны националистических сил, развернувших кампанию срыва ратификации Хартии. После десяти лет напряжен­ной борьбы (май 1996 г. — январь 2006 г.) Европейская Хартия официально вступила в силу на Украине. Автоматически русский как язык национального меньшинства получил возможность приобрести статус регионального, несмотря на многочисленные улов­ки политико-правового характера противников этого: и неадекватность перевода Хар­тии на украинский язык, и сомнительность тезиса, что она защищает права носителей языков, а не исключительно языки, и стремление исключить русский язык из сферы действия Хартии под предлогом того, что ему не угрожает исчезновение, и отсутствие в украинском законодательстве норм и понятий о региональном статусе языка, а также не­возможность применения норм Европейской Хартии, поскольку они не имплементированы в украинское законодательство[429].

На Украине русский язык продолжает оставаться всего лишь языком нацменьшинств, более того сфера его применения законодательно все более сужается. Во вступившем в силу в сентябре 2005 г. новом Гражданско-процессуальном кодексе и Кодексе администра­тивного судопроизводства предусмотрено ведение судопроизводства на всей территории Украины только на государственном языке. Эту инициативу поддержало министерство транспорта и связи, опубликовав 27 марта 2008 г. указ №332 об обеспечении полноценного функционирования украинского языка в транспортно-дорожном комплексе — вся докумен­тация, включая билеты будут печататься только по-украински.

Результатом реализации современной лингвополитической доктрины стало «расслое­ние» украинского общества, по оценкам социологов, не столько по принципу этнической принадлежности, сколько по социально-политическим характеристикам, наблюдается специфическое расхождение элитарного и массового сознания[430].

С позиций состояния языковой войны Украина выступает и в СНГ. На заседании глав государств СНГ в октябре 2007 г. при подписании Концепции дальнейшего развития СНГ Украина не поставила своей подписи под положением, что русский язык играет важную роль в решении задач гуманитарного сотрудничества как фактор межнационального об­щения на пространстве СНГ[431].

Языковая проблема продолжает оставаться объектом противостояния социально­политических сил. В октябре 2006 г. премьер-министр Украины Виктор Янукович офи­циально заявил: «Государственный язык — украинский. Но русский язык — это, конечно, язык, который требует определенного статуса. То ли он будет решен в парламенте, то ли он будет решен на референдуме. И решит его украинский народ. И как решит, так и будет»[432]. В поддержку своего лидера в конце 2006 г. Партия регионов выступила с законодатель­ной инициативой в парламенте относительно юридического статуса русского языка как регионального. Ссылками на отсутствие нормативно-правовых актов воспользовал­ся Центризберком для срыва референдума по вопросу второго государственного языка в 2007 г., инициатором которого выступила Партия регионов. Несмотря на то, что к сентябрю 2007 г. было собрано 5 млн подписей в поддержку референдума[433], под пред­логом того, что инициативные группы не были зарегистрированы в Центризберкоме и не получили официальные подписные листы, ЦИК отказался принять подписи на обычных бумажных листах.

На практике использование русского языка в делопроизводстве наряду с украинским является реальностью в городе Харькове, где 65% населения считает русский родным язы­ком[434]. Принятое горсоветом Харькова 10 лет назад, оно действует и поныне, несмотря на то, что суды разных инстанций, вплоть до Верховного Суда, признали решение незаконным. В марте 2006 г. горсовет Харькова вновь принял решение о русском языке в качестве вто­рого официального. За проголосовало 53 депутата горсовета, против — 3[435]. Аналогичное ре­шение принято властями Одессы в апреле 2007 г., в соответствии с которым русский язык получил статус регионального.

Еще острее проблема русского языка стоит в Автономной Республике Крым. В течение последних 10 лет сторонники русского языка собирают многотысячные митинги с требо­ванием объявить русский государственным языком Крыма. Начиная с 2002 г. Верховная Рада Крыма ставит вопрос о придании русскому языку статуса второго государственного языка. В феврале 2006 г. парламент Крыма принял решение провести консультативный референдум о статусе русского языка в качестве второго государственного в день выборов в Верховную Раду Украины и местные советы. Верховные власти Украины выступили ре­шительно против проведения подобного референдума под предлогом невозможности ис­пользования избиркомов в качестве комиссий по проведению референдума. Осталось без ответа и обращение Верховной Рады Крыма в октябре 2006 г. к Президенту Украины В. Ющенко, премьер-министру В. Януковичу и спикеру парламента А. Морозу о придании русскому языку статуса государственного через проведение референдума, что соответству­ет Конституции Украины.

В ряде стран в 1990-е годы высокий конституционный статус русского как второго государственного языка служил в некотором роде фактором, смягчающим остроту усили­вающихся противоречий как внутри социума, так и внутри СНГ. Наиболее благоприятная ситуация наблюдается в Белоруссии, где по закону о языке 1996 г. русский язык объяв­лен государственным. Если до настоящего времени в Белоруссии не возникало проблем на языковой почве, то в других странах СНГ картина диаметрально противоположная.

Начиная с 1990-х годов наряду с национально-политическими и национальными кон­фликтами в рамках СНГ все чаще стали возникать и конфликты на чисто языковой по­чве, подчас принимая характер «языковых войн». Это лишь подтверждает слова известного английского писателя Джорджа Оруэлла, что язык — это разновидность насилия, которая порой страшнее бомбы и пули. Эту же мысль, правда, в более широком контексте мирового развития событий в ХХ1 веке, поддерживает известный политолог, профессор Гарвардского университета Самюэль Хантингтон: «наиболее масштабные, важные и опасные конфлик­ты произойдут не между социальными классами, не между бедными и богатыми, а между народами различной культурной идентификации»[436].

Национальная и политическая борьба в Республике Молдова, разгоревшаяся по по­воду «Закона о языках» привела к длительному противостоянию социально-политических сил, особенно в южных районах, компактно заселенных гагаузами и болгарами, пророссийская ориентация которых насчитывает более двух веков. Объявление молдавского языка государственным в Республике Молдова в 1989 г. привело к мощному всплеску дезинтеграционных настроений в стране: кровавым столкновениям, вынужденному вводу российских войск и, в конце концов, к отделению Приднестровской Молдавской Республики.

Вопрос о государственном языке в этом регионе со всей остротой вновь встал в конце 2003 г. в связи с планом создания Федеративной Республики Молдовия — «ассиметричной федерации», в которой Приднестровье и Гагаузия получали особый статус. Одним из усло­вий вступления в федеративное государство наряду с присутствием на своей территории российского военного контингента в качестве гаранта соблюдения договоренностей в те­чение 30-летнего периода Приднестровье выдвинуло план закрепления статуса русского языка как государственного в Конституции вновь создававшегося государства. План объ­единения трех государств не был реализован, действие правительственного постановле­ния об обязательном изучении русского языка было приостановлено, а Конституционный суд Молдавии признал незаконным законопроект о придании ему статуса официального.

10- тысячные митинги протеста, организованные националистически настроенной оппози­цией, скандировали «Нет русскому языку!», одновременно требуя отставки правительства и президента, а также введения досрочных парламентских выборов[437]. Однако сторонникам русского языка удалось добиться внесения поправок в закон о функционировании языков в стране, расширив сферу использования русского в госучреждениях.

Многолетнее этнолингвистическое противостояние Кишинева и Тирасполя, по­мимо социально-политического аспекта имеет и цивилизационный аспект. Ито­ги референдума 17 сентября 2006 г. свидетельствуют о стремлении ПМР к полной независимости в контексте объединения с Россией. Этим объясняется декларирование рус­ского первым государственным языком наряду с украинским и молдавским. В настоящее время русский остается языком межнационального общения в Молдавии, хотя число ак­тивно владеющих им составляет 56%[438].

В настоящее время в Молдавии идет неуклонное свертывание деятельности учебно­воспитательных учреждений на русском, законодательно признанном языком межнацио­нального общения. Вопреки закону об образовании 1985 г., гарантировавшему, что госу­дарство обеспечит право на выбор языка обучения и воспитания на всех уровнях, и закону о функционировании языков 1989 г., регламентирующему обучение нацменьшинств на родном языке, в новом проекте закона об образовании предусмотрен перевод образования на всех уровнях на государственный язык.

Вместе с тем в контексте интегрирования Республики Молдова в единое европей­ское пространство власти республики тщательно следят за тем, чтобы язык обучения на всех уровнях образования соответствовал национальному составу страны. В соответ­ствии с переписью населения 2003 г., в ней проживает 76,1% молдаван, 8,4% украинцев и 5,6 % русских[439]. В высшем и среднем специальном образовании ежегодно выделя­ется 70% мест с молдавским языком обучения и 30% — с русским. Во всех университет­ских учебных заведениях с русским языком обучения уже третий год введен новый предмет — история, культура и традиции русского народа. Наряду с этим из программ на­циональных школ русский как предмет обязательного обучения исключен. В результате уже выросло поколение, вообще не знающее русский. Правда, наблюдаются и некоторые признаки обратной тенденции. Вопреки правительственному курсу на свертывание рус­скоязычных программ еще в середине 1990-х годов начался процесс перевода детей из школ с молдавским языком обучения в школы с русским языком обучения. (РЯ С56)

Наступление на русский язык идет и в стенах парламента. В июне 2006 г. парла­мент Молдавии большинством голосов отклонил законопроект, обязывающий чиновников знать русский язык. Однако уже в декабре того же года оппозиция в лице Альянса «Наша Молдова», Христианско-демократической народной партии и Социал-либеральной пар­тии, а также ряда независимых депутатов потребовала уволить некоторых министров и государственных служащих, не владеющих государственным языком. По мнению оппози­ции, это нарушает статью 13 Конституции, а также статью 7 о функционировании языков, которые обязывают госчиновников и руководителей органов государственной власти знать государственный язык страны. Одновременно были выдвинуты требования оценить уро­вень знания госязыка и членами правительства и провести кадровые перестановки в от­ношении тех чиновников, которые не соответствуют языковому законодательству страны. В декабре 2007 г. правительство под давлением оппозиции вынуждено было проявить го­товность провести подобную проверку. Подобные факты свидетельствуют о том, что вопрос статуса русского языка продолжает оставаться одной из острейших проблем общественно­политической жизни страны. Президент Молдавии Ю. Воронин, пообещав еще в 2001 г. сделать русский язык вторым государственным языком, придерживается мнения, что во­прос этот может быть решен только в ходе референдума.

Особо решаются этнолингвистические проблемы в бывших азиатских республиках. Статус русского языка в этих странах не одинаков — от государственного и официального до полного отсутствия какого бы то ни было статуса. Начиная с 1993 г. идет процесс куль­турноязыковой интеграции тюркоязычных государств, инициатором которого выступила Турция, страна, подавляющая любое проявление самоидентификации народов иной линг­вокультурной ориентации. Вплоть до последнего времени в системе школьного образова­ния Турции категорически запрещен курдский язык вплоть до применения физического наказания за его употребление в отношении детей-курдов. Пытаясь реализовать планы создания политического союза тюркоязычных государств, Турция стремится доминировать не только в экономическом и военно-политическом отношениях, но и в лингвистическом — рабочим языком организации планируется принять турецкий.

Противостояние сторонников национального языка и приверженцев русского как государственного приняло острый характер в Киргизии. В 2001 г. русский был объявлен вторым государственным языком[440]. Дальнейшее развитие событий показало, что офици­ально взятый курс на развитие билингвизма в стране носил всего лишь декларативный характер. На самом деле Киргизия проводила политику этнического национализма, цель которой сделать титульную нацию доминирующей во всех сферах жизни. Несмотря на то, что статья об официальном статусе русского языка как официального сохранялась в Кон­ституции Республики Киргизии 2002 г., на практике снижался статус русского языка, что практически привело к вытеснению его из социально значимых сфер политической жизни, прежде всего государственных и общественных инстанций.

Активные выступления национально-патриотических сил страны привели

к снижению статуса русского языка до уровня официального в 2004 г. В феврале 2004 г. пар­ламент принял Закон «О государственном языке», обязывающий вести делопроизводство исключительно на киргизском языке, а госслужащих владеть им в объеме, необходимом для выполнения своих обязанностей. Президент Киргизии, спикер парламента, премьер- министр и руководители судебных органов обязаны владеть государственным языком и использовать его при публичных выступлениях. Инициатором подобных настроений вы­ступили депутаты южных регионов страны, лучше владеющие национальным языком и воспользовавшиеся языковым фактором для устранения своих соперников, депутатов севе­ра страны, с политической арены.

Этому предшествовало подписание в начале 2004 г. бывшим президентом Аскаром Акаевым указа «О дальнейшем совершенствовании государственной политики по разви­тию двуязычия (билингвизма) и мерах по созданию необходимых условий для эффективно­го функционирования государственного и официального языков Киргизской Республики». В указе особо подчеркивалось «недопустимость прямого или косвенного ограничения прав и установления прямых или косвенных преимуществ при осуществлении гражданами сво­их прав в зависимости от владения государственным или официальным языком».

В последние два года активизировалось движение в поддержку киргизского как единственного государственного языка. Очередные баталии по языковой проблеме раз­ыгрались при принятии новой Конституции в ноябре 2006 г., когда националистически настроенные силы, окрыленные победой тюльпановой революции 2005 г., предприняли попытку изъять статью об официальном статусе русского языка. Несмотря на официально проводимую политику сокращения сферы применения русского языка, на бытовом уровне русский используется наряду с киргизским. Престижным является обучение в Славянском университете, открытом в 1993 г. На русском вещает большинство теле - и радиокомпаний. За годы независимости русскоговорящее население страны уменьшилось вдвое, хотя им все еще владеет 30% населения[441]. К тому же в Киргизии проживает около 600 тыс. славян­ского населения, из них полмиллиона русских[442]. Согласно решению национальной комис­сии по государственному языку, на которую возложен контроль за исполнением закона, с января 2007 г. планировался поэтапный перевод делопроизводства на государственный язык, обязательный перевод рекламы, вывесок и объявлений и 50-процентрный пере­вод телеканалов на государственный язык. Реализуются планы перевода на киргизский язык нотариального оформления, записей актов гражданского состояния

и почтово-телеграфной корреспонденции.

Политика вытеснения русского языка из всех сфер политической и общественной жизни проводится последние 16 лет и в Республике Туркменистан. По Конституции, принятой Х1У сессией Верховного Совета (Меджлиса) Туркмении Х11 созыва 18 мая

1992 г. с изменениями и дополнениями 1995 г., а также в редакции Конституционно­го закона Туркменистана от 27 декабря 2003 г., «государственным языком является туркменский язык», правда «всем гражданам гарантировано право пользования род­ным языком». В 2001—2003 гг. в стране было уволено 20 тыс. учителей и 20 тыс. врачей, в основном русскоговорящих. Достаточно сказать, что накануне распада СССР в респу­блике проживало 550 тыс. русских, почти 15% общего населения, а в 2007 г. там осталось всего 100 — 120 тысяч[443]. По Конституции преподавание в вузах ведется исключительно на туркменском языке. Все 49 русско-туркменских школ страны преобразованы в националь­ные. В стране нет вузов, готовящих преподавателей русского языка и литературы. Педин­ститут в Туркменабаде выпускает смехотворное число специалистов русского языка — 5-6 в год. Прекратилась ретрансляция программ русских телеканалов. Русский изъят из лите­ратурных изданий, под запретом российские периодические издания. Вывески, указатели, а также реклама и этикетки разрешены только на туркменском языке. Ограничения в об­ласти применения русского языка привели к тому, что отток высококлассных специалистов в области здравоохранения, предпринимательства, образования принял массовый харак­тер. В настоящее время русским активно владеет лишь 3% населения (150 тысяч), правда он остается языком межнационального общения[444].

Иная картина наблюдается в Таджикистане. Несмотря на то, что число этнических русских сократилось в 15 раз[445], а русскоязычное население уменьшилось в 10 раз (с 500 тысяч до 45—50 тысяч)[446] официально разрешено использование русского языка в делопро­изводстве и официальной переписке, хотя он является лишь языком межнационального общения. В развитие подписанного Президентом Эмамоли Рахмановым в 2003 г. указа «О совершенствовании преподавания и изучения русского и английского языков в респу­блике» изучение русского в системе школьного образования является обязательным, 20% студентов обучаются по-русски. Это положение было вновь подтверждено 1 сентября 2006 г. указом Президента об обязательном изучении русского языка в таджикских школах. Хотя русских школ в республике нет, популярен открытый в 1996 г. Таджикско-русский Славянский университет.

В конце 1990-х годов были сформированы правовые основы для успешной реализа­ции функционального развития языка титульной нации в Казахстане. Конституция 1995 г., Закон «О языках в Республике Казахстан» (1997 г.) и Постановление правительства Республики Казахстан №769 «О расширении сферы употребления государственного языка в государственных органах» способствовали созданию предпосылок для дальнейшего рас­ширения и углубления процессов языкового строительства.

В соответствии с основными принципами «Государственной программы функциони­рования и развития языков на 2001—2010 годы», утвержденной Указом Президента Ре­спублики Казахстан №550 от 7 февраля 2001 г., языковое строительство осуществляет­ся по трем основным направлениям: приоритетным является расширение и укрепление социально-коммуникативных функций государственного языка, на втором — сохранение общекультурных функций русского языка и на третьем — развитие других языков народов Казахстана. Дифференцированность подхода определяется степенью необходимости реа­лизации государственного статуса казахского языка.

Обеспечивая функционирование государственного языка в качестве языка государ­ственного управления, он используется как эффективное политическое средство выдав­ливания носителей негосударственного языка из местной администрации и обеспечения представителям титульной нации доминирующего положения в местном истэблишмен­те. В Казахстане по Конституции 1995 г. госслужащим предписано обязательное знание двух языков — казахского как государственного и русского как языка официального обще­ния. Однако в середине 1990-х годов наблюдалось резкое сокращение сферы применения русского языка, на практике шел активный перевод делопроизводства на казахский. Огра­ничения из-за незнания казахского языка отметили 40,2% опрошенных русских[447]. При этом официально демонстрируется языковый паритет — большинство официальных мероприя­тий, заседаний правительства, выступлений президента проходит на русском языке.

Однако до сих пор степень реализации потенциала государственного языка в работе государственных органов все еще недостаточна. Среди государственных служащих мало специалистов, владеющих государственным языком на уровне, необходимом для осущест­вления служебных функций. Поэтому одной из основных задач реализации Программы является подготовка квалифицированных кадров. С целью обеспечения функционирова­ния государственного языка в качестве основного языка делопроизводства во всех госу­дарственных учреждениях и органах местного самоуправления с 1988 г. в высших и спе­циальных учебных заведениях страны введена новая специальность «Делопроизводство на государственном языке».

С 2001 г. начался процесс внедрения государственного языка в системе Вооруженных сил Казахстана. Функционирование государственного языка в воинских формированиях остается ограниченным. В феврале 2008 г. принят Приказ Министерства внутренних дел «Об утверждении правил морального и материального стимулирования сотрудников ор­ганов внутренних дел и военнослужащих внутренних войск МВД Республики Казахстан, овладевших государственным языком в объеме программы обучения и умеющих приме­нять его в делопроизводстве».

Что касается государственного радиовещания, то русский язык продолжает зани­мать лидирующие позиции в области средств массовой информации. До 2000 г. большин­ство телевизионных каналов (144 из 192) вещали на двух языках. Но в целях расширения социально-коммуникативных функций государственного языка происходит вытеснение русского языка из лингвополитического пространства. С этой целью открыт специализи­рованный телевизионный канал, вещающий только на казахском языке. В целом пере­дачи на казахском языке занимают 50—70% эфира. Русский язык методично вытесняет­ся и из печатных средств массовой информации, хотя до сих пор существенный процент печатных изданий выходит на русском. Сокращение рамок применения русского языка наблюдалось и в школьных программах — количество часов русского языка сокращается до 2—4 в неделю вплоть до его полного изъятия как предмета изучения. Для всех студен­тов обязательна сдача госэкзамена по казахскому языку, а претенденты на президент­скую стипендию «Болашак» (обучение за счет государства в лучших вузах мира) должны в совершенстве владеть не только иностранным, но и родным языком. О русском нет никаких упоминаний.

Правда, с начала ХХ1 века наблюдается тенденция обратного порядка — востребован­ность русского языка со стороны большинства населения страны, где проживает 120 нацио - нальностей[448]. Специфика положения русского языка связана с тем, что Казахстан — страна прочно устоявшегося билингвизма. Большинство казахов не владело родным языком ни до, ни после перестройки, а русским и в настоящее время владеет 10 млн. человек, или 66% населения страны[449], к тому же 32% граждан — этнические русские[450]. Устойчивый инте­рес к русскому языку идет от самого населения, две трети которого выступают за придание русскому языку статуса государственного. «Здесь так много русскоговорящих, что казахи не хотят учить казахский, он им не очень нужен»[451], — утверждает глава департамента раз­вития языков правительства Казахстана Гульнара Аннакулиева. На территории страны функционирует 2000 казахско-русских школ.

Ситуация кардинально изменилась с октября 2006 г., когда лингвополитическая док­трина Казахстана приобрела исключительно казахский вектор. Абсолютный приоритет отдается казахскому языку. «Молодежь в Казахстане должна знать: без знания государ­ственного языка работать в государственных органах, сфере услуг, правоохранительных органах, или судебной сфере будет невозможно. На вопросы на государственном языке придется давать ответы на том же языке. Есть время, есть возможности, есть поддержка государства — язык нужно учить для того, чтобы на должном уровне осуществлять свои функции. Это абсолютно нормальное и цивилизованное условие»[452], — заявил Президент Нурсултан Назарбаев на заседании Ассамблеи народов Казахстана.

В Узбекистане наблюдается серьезное понижение статуса русского языка. По закону о государственном языке 1995 г. его статус никак не обозначен[453]. В соответствии с принятой программой полного перехода на узбекский язык к 2005 г. происходит планомерное вы­теснение русского языка из всех сфер административно-общественной жизни, а русского­ворящих руководителей — из органов законодательной и исполнительной власти. Делопро­изводство полностью переведено на узбекский, он продолжает оставаться обязательным языком обучения во всех вузах страны, что является нарушением прав 5 миллионов, или 20% населения, активно владеющих русским[454]. В результате число проживающих русских в стране сократилось с 1 млн. 660 тысяч в 1989 г. до 1 миллиона в 2007 г.[455], причем почти 600 тысяч из них живут в Ташкенте[456]. В тот же период число русскоговорящих сократилось вдвое с 4 миллионов до 2[457].Такая же картина наблюдается в отношении школ с русским языком обучения. В первые годы независимости их было 400, сейчас их 200[458]. В ряде об­ластей (Каракалпакской, Кашкадарвинской) остались лишь русские классы в узбекских школах. В 2007 г. принят указ о переводе на узбекский язык этикеток всех импортируемых в республику товаров, в том числе и из России. Что касается периодической прессы, выхо­дящей на русском языке, то остались лишь «Труд» и «Аргументы и факты».

В Азербайджане, Грузии и Армении русский, являясь языком межнационального общения, на деле переведен в ранг иностранного языка. Азербайджан, на словах декла­рируя толерантное отношение к другим языкам, выступает «против распространения и использования на территории республики русского или других языков»[459]. В Азербайджане в вузах страны есть факультеты с обучением на русском языке. В школах русский препо­дается как иностранный, качество преподавания очень низкое в силу плохой профессио­нальной подготовки преподавателей и отсутствия учебников. В Армении процесс обучения во всех средних учебных заведениях переведен на государственный язык. В стране всего лишь одна русская школа, учащиеся которой в основном дети российских военнослужащих.

Парадокс ситуации в Грузии в том, что несмотря на ухудшающиеся отношения с Россией на государственном уровне, на бытовом уровне русский язык становится все бо­лее популярен, им все еще владеет 38% населения страны[460] и значительная часть насе­ления стремится овладеть им. По данным независимого социологического исследования, проведенного на территории Грузии в 2006 г., интерес к русской литературе отмечен у 86,6% респондентов. Показателен высокий процент (30%) стремящихся к изучению рус­ского языка. Самый высокий процент желающих расширить знание русского языка за­фиксировано в возрастной группе до 35 лет, из них респонденты в возрасте от 18 до 24 лет составляют 54,3%. а в возрасте 25-30 лет — 42,4%[461]. В системе образования произошло объединение русских школ с другими школами. До сих пор одной из самых высокооплачи­ваемых специальностей является преподаватель русского языка. Дважды в день выходят телепрограммы на русском языке.

Языковая проблема все больше становится средством внутрипартийной борьбы. Под предлогом того, что незнание государственного языка является грубым нарушением мол­давского законодательства, в ноябре 2006 г. группа депутатов парламента по инициативе Социал-либеральной партии поставила вопрос об отставке 5 членов правительства за не­знание государственного языка. Один из претендентов на пост президента Казахстана был исключен из списков в сентябре 2005 г. в связи с несдачей экзамена по казахскому языку. В Белоруссии радикальная часть оппозиции вообще не говорит на русском языке в знак протеста против отсутствия государственной поддержки развития национального языка.

Для укрепления исторически сложившихся связей со странами ближнего зарубежья, некогда составлявших единое языковое пространство, МИД РФ прорабатывает вопрос о признании русского языка в качестве официального и введении его как второго обяза­тельного языка в средней школе во всех странах Содружества. Это вопрос первостепен­ной важности для 25 млн. русских, оказавшихся в середине 1990-х годов за пределами России после распада СССР[462]. Между двумя переписями населения (1989 и 2002 гг.) в Рос­сию приехало около 11 млн. человек из бывших республик Советского Союза[463]. Реализа­ция проектов, направленных на укрепление позиций русского как языка международ­ного общения народов России и ближнего зарубежья упирается в весьма ограниченные финансовые возможности. По данным ЮНЕСКО, по доле расходов на образование от ВНП Россия занимает 78 место в мире.

Ситуация меняется к лучшему в последние годы. В рамках реализации приоритет­ной федеральной программы «Русский язык 2006 —2010» государственная политика под­держки и развития русского языка является определенной гарантией успешного раз­вития гуманитарных и экономических отношений с другими странами. Русский язык является средством сохранения Русского мира, наднационального, этнокультурного и социокультурного объединения людей, проживающих за рубежом, но ощущающих себя частью русской культуры, поддерживающих интерес к русской истории, традициям, духов­ным ценностям и налаживания тесных связей с исторической родиной.

После 2001 г., когда впервые термин Русский мир был озвучен Президентом РФ

В. В. Путиным в Москве на Конгрессе соотечественников, проживающих за рубежом, ареал распространения русского языка, границы лингвопрострнства, в пределах ко­торого доминирует русская культура, существенно расширились. В настоящее время за рубежом проживает около 30 миллионов, для которых русский язык является фундаментом культурной общности[464].

Расширение географии нашего языкового, культурного и информационного присут­ствия в различных странах мира рассматривается как задача первостепенной государ­ственной важности, как одно из самых эффективных вложений в национальные интересы. «Развивая русский язык, мы способствуем продвижению наших национальных интересов, укреплению экономических и культурных возможностей во взаимодействии с другими государствами»[465],— заявил в то время первый заместитель председателя правительства РФ Д. Медведев. По инициативе партии «Единая Россия», в целях укрепления позиций рус­ского языка, с 2006 г. предполагается поднять расходы по этой статье с 0,5 млрд. рублей до

1,2 млрд. рублей ежегодно[466].

Исключительное значение имеет создание благоприятных условий для оптимального развития и функционирования единого информационного, образовательного, коммуника­тивного пространства СНГ на основе русского языка. В соответствии с концепцией госу­дарственной политики в области подготовки национальных кадров для зарубежных стран привлечены преподаватели более чем из 50 стран ближнего и дальнего зарубежья. Новые перспективы открыл 2007 год, объявленный Президентом РФ В. В. Путиным годом русско­го языка и русской культуры. Начиная с 2007 г. Росзарубежцентр приступил к программе реализации взаимодействия на партнерских основаниях с российской диаспорой в странах дальнего зарубежья, включая латино-американский и африканский континенты.

Говоря о геополитической перспективе, при всей неоднозначности современной си­туации с русским языком его будущее не так уж бесперспективно. Сравнивая ситуацию последнего десятилетия ХХ века, периода существенного сужения русскоязычного про­странства и снижения интереса к русскому языку, с началом ХХ1 века, нельзя не отметить определенного роста востребованности русского языка, особенно в последние годы. По дан­ным, приведенным первым заместителем председателя правительства РФ на первом за­седании Организационного комитета по проведению Года русского языка, «русский язык — четвертый по распространенности в мире, десятки миллионов говорящих на русском живут сейчас за рубежом, а изучают русский язык около 180 млн. человек»[467].

В глобальном рейтинге конкурентоспособности русский язык вряд ли выйдет на лидирующие позиции в обозримом будущем. Что же касается его положения в постсо­ветском пространстве, то, несмотря на сохраняющуюся неопределенность правового ста­туса русского языка в ряде бывших советских республик, наметилась устойчивая тен­денция роста интереса к овладению русским языком. Прежде всего, это касается тех, кто заинтересован в развитии профессиональных связей в экономической и юридической сфере, в области бизнеса и международного туризма, а также в области естественных наук и менеджмента. Даже Н. Назарбаев в своем официальном заявлении о приоритетности казахского языка вынужден был признать особую роль русского языка: «Массовое владе­ние одним из международных языков, каким является русский, миллионами казахов есть фактор, расширяющий информационные горизонты в современном мире»[468].

Язык становится конкурентоспособным в мировом масштабе, если он является про­дуктом творческого мышления, производства современных идей, понятий, смыслов, кото­рые наиболее актуальны для мирового сообщества. Поэтому важна не только география распространения языка, но и творческая эволюция языка, ее перспективы. С этой целью при Санкт-Петербургском университете создан Центр творческого развития русского язы­ка. Одна из его главных задач — расширение вклада русского языка и российской линг - восферы в развитие глобальных интеллектуальных ресурсов, опережающее воздействие русского языка на формирование новых понятий и терминов, привлекательных для миро­вого сообщества. Самый лучший способ предотвратить заимствования — это восстановить великую отечественную науку.

Знание русского языка является жизненной необходимостью при социальной адапта­ции людей иной лингвокультурной традиции в российский социум. Трудовая миграция из стран СНГ стала реальностью. По официальным данным, в начале ХХ1 столетия в России находилось 273 тыс. трудовых мигрантов, однако по оценкам социологов, эта цифра на­считывала от 3 до 5 млн. человек[469]. Для трудовых мигрантов, приехавших на заработки в Россию, возникает множество проблем этносоциального порядка: экономических, социаль­ных, культурных и т. п. Языковая ассимиляция является ключевой при приеме на работу. Поэтому проблемы языковой политики становятся одними из центральных в работе зако­нодательных органов власти РФ. Велико социальное значение русского языка для адап­тации мигрантов из республик бывшего Советского Союза. Летом 2007 г. по инициативе Мосгордумы на рассмотрение Госдумы РФ был представлен законопроект об обязательном изучении русского языка гражданами ближнего и дальнего зарубежья, приезжающими в Россию более чем на три месяца.

Массовый исход не только русскоязычного, но и части коренного населения из Таджи­кистана был вызван гражданской войной и послевоенной разрухой, из Молдавии и Запад­ной Украины — воздействием экономических и политических факторов, из Восточной Укра­ины — неблагоприятными экономическими факторами. В Казахстане наблюдался отток не только значительного числа русских немцев, корейцев, крымских татар, но и представите­лей титульной нации — квалифицированных рабочих, специалистов и предпринимателей. Из Туркмении, где положение русскоязычного населения одно из самых тяжелых, уехал как минимум каждый пятый русский. Число желающих уехать из Киргизии существенно увеличилось после тюльпановой революции 2005 г.

Взаимодействие инокультурных групп с местным сообществом предполагает адапта­цию и интеграцию при всем стремлении мигрантов сохранить свою самобытность и куль­турную идентичность. Общий язык занимает особое место, его незнание может привести к социальной маргинализации и повысить уровень этносоциальной конфликтности в при­нимающем обществе. Неизбежным следствием культурного, особенно лингвистического, обособления оказывается социальная маргинализация Вообще интеграция людей, при­надлежащих иной цивилизационной традиции, несет потенциальные риски для принима­ющей стороны: изменение национального состава населения, размывание социокультур­ного поля, традиционных ценностных и духовных ориентиров[470].Знание языка, понимание стереотипов поведения и ценностей принимающей стороны повышает толерантность граж­дан страны проживания к мигрантам, одновременно снимая многие проблемы их социали­зации. Именно с этой целью по инициативе Мосгордумы Госдума РФ приняла законопро­ект об обязательном изучении русского языка для всех иностранцев ближнего и дальнего зарубежья, приезжающих в страну более чем на три месяца. Социальные и культурные механизмы поддержки идентичности меняются в условиях наступления информационно­го общества.

Все более тесная экономическая, научно-техническая и информационная интеграция мира вносит свои коррективы в лингвокультурное планирование стран СНГ. Политика ба­лансирования между политическими ориентациями и языковым планированием в основ­ном фокусируется, как ни парадоксально, на противостоянии между русским и англий­ским языками. Дело в том, что взаимодействие между государственным языком бывших союзных республик и русским рассматривается как определенная «угроза» культурной и лингвистической идентичности. С английским же как языком глобального мира связыва­ется ориентация на глобализационные процессы при лидирующем положении США, пер­спектива интеграции в политико-экономические проекты с участием новых союзников и партнеров. Английский как наиболее перспективный и престижный вводится в систему школьного и вузовского образования как второй обязательный язык после титульного. Рус­ский же решительно изымается из общеобразовательных программ.

В государственных законодательных актах русский не только переводится в ранг иностранного языка, но и ставится в один ряд с английским, причем предпо­чтение отдается последнему. Доказательство тому — Указ Президента Э. Рахманова «О совершенствовании преподавания и изучения русского и английского языков в республике» (2003 г.); Заявление Президента Казахстана Н. Назарбаева о необ­ходимости создания программ углубленного изучения английского языка (2006г.). По официальным данным переписи населения 2002 г., в Якутии введено обязательное из­учение английского языка.

До настоящего времени межнациональное общение в республиках бывшего Советско­го Союза обеспечивается русским. Серьезным конкурентом ему все больше становится ан­глийский как глобальный язык современного мирового сообщества. Если сравнивать рас­пространенность английского языка среди населения России с языками титульных наций бывшего Советского Союза, то сравнение складывается в пользу английского. Он является вторым после русского по степени распространенности на территории России. Им владеет

6,9 млн. человек (4,8%) в сравнении с татарским (5,3 млн. или 3,7%), немецким (2,9 млн. или 2%), башкирским (1,4 млн. или 1%)[471].

Нельзя не констатировать, что важной, а подчас и определяющей тенденцией, имею­щей практическое воплощение в жизнь, является стремление молодых людей, выпускни­ков школ стран СНГ использовать новые глобальные системы связей и отношений, новые возможности самореализации личности, в частности продолжать обучение в европейских странах и США. В наши дни знание английского открывает глобальные карьерные и ин­формационные перспективы. «Америка превратилась в Мекку для тех, кто стремится полу­чить современное образование; примерно полмиллиона иностранных студентов стекаются в Соединенные Штаты, причем многие из самых способных так и не возвращаются домой, Выпускников американских университетов можно найти почти в каждом правительстве на каждом континенте»[472], — считает З. Бжезинский. Незнание английского может оказаться серьезным препятствием для социальной адаптации и развития личности в новом гло­бальном мире. Отсюда возросший, особенно в последнее время, интерес к изучению ан­глийского языка за счет сокращения интереса к русскому как «социально непрестижному», что существенно сокращает русскоязычное пространство не только в ближнем зарубежье, но и в мире. Сокращение нашего языкового присутствия в мире грозит утратой геополи­тических позиций России. Устойчивая мотивация к изучению английского языка привела к тому, что в начале ХХ1 века обучение английскому языку в российских школах возросло на 60-80%[473]. В 2005 г. более 20 тыс. россиян получили высшее и постдипломное обучение в Великобритании, что в 2 раза больше, чем в предыдущем году[474].

Одной из главных причин, почему русский не выдерживает мировой конкуренции с английским, испанским и другими языками, является необеспеченность его распро­странения экономической базой. В 2006 г. на поддержку русского в России и за рубе­жом федеральный бюджет выделил 220 млн. рублей, или 8,5 млн. евро[475]. Это несопоста­вимо с расходами США, Франции, Германии на продвижение свих языков и культур по всему миру. Годовой бюджет Британского совета — 765 млн. евро, Института Гете — 250 млн. евро. В рамках программы «Франкофония», осуществляемой под эгидой Франции, Канады и Бельгии, бесплатные курсы французского посещают 400 тыс. человек в 135 странах мира. Франция ежегодно выделяет на эту программу 150 —160 млн. евро из го­сударственного бюджета, не считая частных пожертвований, достигающих 50 — 60 млн. евро ежегодно[476].Только на Украине действует 23 культурных центра Франции, 5 отделе­ний Британского совета, 5 отделений немецкого Института Гете, отделение Американ­ского образовательного центра, в то время как на зарубежных курсах русского языка при российских культурных центрах обучается всего лишь 7 тыс. человек в 42 странах, а в государствах СНГ таких курсов вообще нет.

Под эгидой французской организации «Альянс франсез» филиалы французского язы­ка и культуры работают в 136 странах, потругальский Институт Камоенса имеет отделе­ния в 30 странах, немецкий Институт Гете — в 88 странах, Институт Сервантеса популяри­зирует испанский язык и культуру более чем в 30 странах, Институт Данте имеет филиалы в 21 стране. Пропагандой китайского занимается Институт Конфуция в 21 стране[477].

С этим же связан остро стоящий вопрос перехода на латиницу. Переход на латиницу

—осознанная позиция национальных элит бывших республик Советского Союза, направ­ленная на демонстративное декларирование своей независимости, выход из общеобразо­вательного российского пространства и скорейшее интегрирование в мировое сообщество.

Смена алфавита как форма демонстрации политической самостоятельности была продемонстрирована еще Румынией в 1860 г., возникшей на территории Валахии и Молдовы, где с ХУ1 века общеупотребительным алфавитом была кириллица. То же са­мое продемонстрировала Чечня, первым сигналом сепаратистских настроений было за­явление о переходе на латиницу. В настоящее время этот вопрос особенно остро стоит для Республики Татарстан, объявившей о намерении перейти на латиницу еще в 1999 г. Переход на латиницу — осознанная позиция национальной элиты Татарстана, направ­ленная на выход из общеобразовательного российского пространства. С 2002 г. в 60 учеб­ных заведениях проводится эксперимент по переходу на латинский алфавит. В том же году исполком Всемирного конгресса татар распространил обращение к Президенту РФ с просьбой не принимать закона, устанавливающего кириллицу в качестве графической основы языков всех республик РФ[478]. Официально выдвинутая мотивировка — несоответ­ствие этой нормы Конституции РФ, фактическая же причина смены культурноязыковой ориентации (алфавитов и письменности) — стремление заявить о своей независимости, бы­стрее интегрироваться в мировое сообщество.

Общая сумма бюджетных средств, выделяемых министерством финансов РТ на сохра­нение, изучение и развитие татарского языка и перехода на латиницу составила 21 млн. 695 тыс. рублей только в 2004 г. Это экономическая основа 10-летней «Государственной программы Республики Татарстан по сохранению, изучению и развитию языков народов Республики Татарстан», в соответствии с которой создается система непрерывного обуче­ния татарскому языку, начиная с детских школьных учебных заведений. Десятилетняя программа будет стоить республиканской казне около 217 млн. рублей. В свете этих цифр становится истинным смысл Закона «О языках народов Республики Татарстан», гласяще­го, что «на территории РТ государством создаются условия каждому народу и личности для сохранения и всестороннего развития родного языка, обеспечиваются свобода выбора и ис­пользования языка общения».

Республиканские власти Татарстана считают, что будущее за латиницей, поскольку этому способствует глобализация. В 2001 г. госсовет Татарстана, исходя из того, что вопро­сы графики относятся к компетенции территорий, а не федерального Центра, обратился в Конституционный суд РФ с просьбой о восстановлении татарского алфавита на основе латиницы, которая, кстати, использовалась с 1928 по 1939 г. В принятом в ноябре 2004 г. Конституционным судом РФ постановлении вновь подтверждалась легитимизация кирил­лицы для государственных языков народов России в соответствии с Законом «О языках на­родов РФ» и подчеркивалось, что именно эта графическая основа, наиболее полно отражая исторически сложившиеся реалии, способствует сохранению единого лингвистического пространства и государственного единства.

Переход на иную графическую систему письма — мероприятие настолько дорого­стоящее, что Монголия, объявив о переходе с кириллицы к старомонгольскому письму, использовавшемуся до середины ХХ века, вынуждена была отказаться от этого проекта. По этой же причине, наряду с другими, не состоялась латинизация русского языка, хотя работа в этом направлении велась в 1920-х — 1930-х годах. Идея была поддержана В. И. Ле­ниным, смотревшего на латинский алфавит как на средство идеологического объединения мирового пролетариата в преддверии всемирной победы пролетарской революции.

Существуют две диаметрально противоположные точки зрения на переход к еди­ной латинской графике. Ряд ученых, в частности из Института этнологии и антрополо­гии РАН, полагают, что «глобализация и компьютеризация нашей жизни в конечном сче­те приведут к тому, что в нынешнем столетии на латинский алфавит перейдет русская письменность». Ученые придерживаются мнения, что латиница как унифицированный алфавит для всех народов «продолжает свое частичное присутствие в русском языке, но только в качестве обслуживания технических потребностей русскоязычной аудитории в ее общении с англоязычной средой»[479]. В условиях глобализирующегося мира латиница стремительно входит в жизнь любого общества, включая российское. Если язык не тво­рит новых слов, соответствующих современным понятиям и смыслам, то его простран­ство занимают другие, динамично развивающиеся языки, что и является главной при­чиной появления большого количества англицизмов в русском языке. Не исключено, что, если потребность общества в новом и передовом будет покрываться заимствования­ми из других языков, то вопрос естественного перехода с кириллицы на латиницу не за горами. Достаточно взглянуть на рекламу и вывески на улицах, в последние годы даже в названиях бестселлеров все чаще используются латинские буквы («Дух^вв: повесть о нена­стоящем человеке», «Про любой“ /оп»).

Ученые же Института востоковедения РАН считают, что переход с одной письмен­ности на другую ведет к утрате огромного культурного слоя и идеи латинизации русского письма нереальны. В пример приводятся такие страны как Китай и Япония, где иерогли­фическое письмо сохранилось до сих пор прежде всего в силу психологических причин, не­смотря на неоднократно выдвигавшиеся проекты латинизации. Правда, есть и обратные примеры — безболезненный перевод в 1928 г. турецкой письменности с арабской на латин­скую был связан с низким процентом грамотности — 90% взрослого населения Турции было неграмотно. Кстати, в ХХ веке на латиницу помимо Турции перешли такие страны, как Азербайджан, Индонезия и Малайзия. Даже сербы постепенно переходят на латиницу. Аналогичные планы осуществляет и Болгария.

Казахстан, Азербайджан, Узбекистан, Таджикистан и Туркмения пользовались лати­ницей в 1920-х — 1930-х годах, впоследствии перейдя на кириллицу. Получившие власть после распада Советского Союза региональные элиты стали целенаправленно уничтожать все, относящееся к русскому языку и русской культуре. Латиница стала основным алфа­витом постсоветского пространства — все бывшие республики Советского Союза, использо­вавшие кириллицу, перешли на латиницу. Исключение до недавнего времени составляли Украина, Белоруссия и Казахстан.

Казахстан оставался одной из немногих бывших республик Советского Союза, где со­хранялось использование алфавита на основе кириллицы вплоть до 2006 г. Более того, он был единственной республикой Средней Азии, не подписавшей декларацию о переходе на латинскую графику в 1993 г. в Анталье (Турция). Поэтому сделанное в октябре 2006 г.

на заседании Ассамблеи народов Казахстана Президентом страны Н. Назарбаевым за­явление о переводе казахской письменности с кириллицы на латиницу было столь нео­жиданно. Главным официальным аргументом в пользу перехода было то, что латинская графика доминирует в мировом коммуникационном пространстве. Истинная же причина кардинального изменения языковой политики — политическая, а именно демонстратив­ное проявление лингвистического национализма как необходимого компонента коренного пересмотра политических и экономических отношений с Россией с учетом энергетического фактора и стоящего за этим возможного пересмотра будущих торгово-экономических пар­тнеров.

Правительство Казахстана незамедлительно приступило к реализации конкретных мер по глобальной интеграции в мировое сообщество. Наряду с созданием специальной комиссии по переходу на латинскую графику вносятся коррективы и в школьные програм­мы, предусматривающие обязательное углубленное изучение английского языка. В стране создается сеть центров по его изучению. В таких условиях русский язык, теряя позиции языка межнационального общения, отступает на третье место в языковой иерархии после государственного казахского и объявленного первым по значимости иностранного языка — английского.

Подобная позиция одного из самых надежных стратегических союзников и партнеров России по СНГ вызывает определенные опасения не только относительно будущего поло­жения русскоязычного населения, влияние которого на экономику, политику и культуру страны до последнего времени было очень значительным, но и на перспективы развития интеграционных процессов в СНГ

В настоящее время со всей остротой встает вопрос о конкурентоспособности русского и как языка межнационального общения на постсоветском пространстве и как мирового. Речь идет о творческом развитии русского языка, расширении его концептуальных и ком­муникативных возможностей и более активном включении во всемирную лингвокультуру, чтобы стать полезным, работающим языком современной цивилизации.