Инновационное развитие и демократия

В основу Стратегии развития России до 2020 г. положена концепция инновационного развития. Это предполагает прежде всего соответствующий уровень развития человека, его творческих сил. Речь идет о формировании человеческого капитала, т. е. знаний, навыков и опыта, необходимых для участия возможно большего числа граждан в инновационных процессах, а также о том, что принято называть социальным капиталом, т. е. взаимосвязями между индивидами и группами индивидов, основанными на ценностях доверия, сотрудничества, ответственности, солидарности и т. п. Оба фактора, в свою очередь, зависят от состояния политической системы общества.

Что необходимо, чтобы все это «заработало»? Какие механизмы могли бы подтолкнуть к действию наше еще довольно инертное общество, наш бизнес, трудовые коллективы? Что могло бы придать новые импульсы развитию личности, творческих сил человека, создать общественные условия, адекватные требованиям инновационного развития? В фокусе размышлений об этом неизбежно оказывается проблема демократии. Нужна ли демократия для инновационного развития, и если да, то в какой мере, в каких формах?

Мнения на этот счет существуют разные. Есть точка зрения, что не нужна. Ссылаются на примеры стран, где модернизация стартовала при военных диктатурах или, во всяком случае, при достаточно жестких, недемократических режимах. Логика такая: прежде всего нужен порядок, нужна власть, способная навязать обществу инновационную модернизацию, а демократия и прочие блага современной цивилизации придут потом...

Но можно ли считать «тигров» и «драконов» Юго-Восточной Азии примером инновационного развития в точном смысле? Вряд ли то была индустриальная модернизация, основанная на заимствовании западных технологий и модели развития. Но Россия уже прошла в свое время через индустриализацию по-сталински. А теперь стоит перед вызовами постиндустриализма. Она нуждается не только в восстановлении и модернизации промышленности, но и в переходе к развитию инновационного типа (понимая под этим постоянный процесс производства, распространения и применения новых знаний, новых технологий). А это предполагает соответствующий уровень развития человека, его творческих сил, предполагает условия для гражданской, политической активности, для участия в публичной политике, а значит, и простор для гражданского общества, открытость власти, демократическое взаимодействие общества и власти.

Есть и другая сторона проблемы. Кем и чем должны определяться направленность и формы социально-экономического развития, распределение ресурсов? Рынками? Корпоративной и государственной бюрократией? Тем «новым гегемоном», о котором однажды говорил Сурков, имея в виду средний класс, которому будто бы принадлежит сегодня политическая власть? Правящей партией, отождествляющей себя с государством? Думой, которая «не для дискуссий»? Но тогда неизбежны изъяны и перекосы в развитии, которые характеризуют современную Россию.

Ситуация в России с этой точки зрения противоречива. В предшествующий период на первый план вышла объективная необходимость восстановления и укрепления российской государственности, централизации власти. Восстановление государственности стало главной задачей президентства Путина. Выстраивая вертикаль власти, Путин развил главное, что унаследовал от Ельцина, — институт суперпрезидентства, причем провел эту линию, опираясь прежде всего на спецслужбы и другие силовые структуры. Эта линия, проводимая под флагом наведения порядка, получила поддержку большинства граждан и тем самым легитимацию.

Объективная необходимость восстановления и укрепления российской государственности реализовалась в нелиберальной, авторитарной по своей сути политической системе. Сначала она получила название «управляемой демократии». Затем, ввиду двусмысленности этого понятия, ему предпочли понятие «суверенной демократии». С одной стороны, оно направлено против заявленной прежними администрациями США политики «распространения демократии в мире» и навязывания другим, в том числе России, западного образца либеральной демократии. С другой, за этим скрывается также претензия на суверенитет власти, на ее право определять направление развития общества и границы демократии, исходя прежде всего из корпоративных интересов самих властных верхов.

Политическая система «нелиберальной демократии» в конечном счете неэффективна. Страна получила торможение процесса модернизации, «рост без развития». Осознание этого привело к постановке в повестку дня проблемы инновационного развития (хотя о необходимости этого говорилось уже давно). Эмпирические исследования указывают на позитивную корреляцию общественного развития и демократии. Это менее очевидно в отношении собственно экономического развития, но есть основания утверждать, что в условиях дефицита демократии ее расширение способствует экономическому росту. Тем более это верно, по-видимому, когда речь идет об инновационном развитии.

Более определенно о позитивной корреляции демократии и развития говорят исторические факты. История промышленного капитализма на Западе свидетельствует: распространение и законодательное закрепление профсоюзных прав и свобод (а это один из важнейших критериев демократии) способствовало переходу от экстенсивных к интенсивным методам промышленного производства, подталкивало к созданию и применению новой техники.

Но это прошлое. Было бы неверно механически переносить особенности эпохи промышленного капитализма на современность. Сейчас речь идет о формировании постиндустриального общества. Роль демократических прав и свобод в стимулировании инновационного развития особенно значима, она приобретает новые измерения, отражающие требования новой эпохи.

Впрочем, проблема взаимосвязи демократии и эффективности весьма непроста. Демократии присущи свои противоречия и ограничения. Нет и не может быть абсолютной, неограниченной демократии. Демократические процедуры замедляют процесс принятия решений, но позволяют повышать их качество. Хотя при этом могут приниматься и не самые оптимальные решения, выгодные тем или иным «группам давления».

России в этом отношении присущи свои существенные особенности. Демократия предполагает ситуацию неопределенности политического выбора. Неопределенность заложена в конкуренции политических сил и политических проектов, в периодической смене власти. Политические системы Запада в принципе приемлют такую неопределенность, поскольку там она, как правило, не угрожает целостности обществ, скрепляемой исторически сложившимся устойчивым конституционным порядком.

Ситуация в России гораздо сложнее. Россия — огромная, рекордно протяженная по территории и крайне сложная и в этническом, и в других отношениях страна. Центробежные тенденции здесь сильнее, а центростремительные — слабее. Здесь не выработалось срединной политической культуры, как в Западной Европе, велика вероятность политической поляризации и раскола общества.

Отсюда — дилемма политического развития России на современном этапе. С одной стороны, существует потребность в необходимом минимуме реальной демократии, т. е. в условиях для свободного развития личности, гражданского общества, политического участия, в соблюдении принципа разделения властей, независимом суде, независимых и ответственных СМИ, устранении административного произвола, засилья бюрократии, поскольку это препятствует развитию человеческого потенциала для инновационного развития.

С другой стороны, наличествует императив сохранения целостности страны, политической стабильности, что побуждает к центра - лизаторским усилиям с опорой на силовые структуры и порождает крайнюю настороженность властей в отношении неподконтрольной демократической самоорганизации и самодеятельности, реальной оппозиции. Эта настороженность усилилась в связи с так называемыми цветными революциями в сопредельных государствах на постсоветском пространстве.

Кроме того, нельзя не учитывать такого фактора, как вызов глобализации. Глобализация обостряет международную конкуренцию и тем самым порождает запрос на сильное государство, способное минимизировать ее издержки и максимизировать приносимые ею выгоды. Но насколько сильное государство совместимо с развитием демократии? Не противоречит ли одно другому? Не означает ли развитие демократии ослабления государства и тем самым подрыв «порядка»?

Здесь находятся корни установки на выстраивание вертикали власти в путинский период. К тому же сырьевое богатство страны стало благодатной почвой для укрепления позиций бюрократической верхушки, тесно связанной с сырьевым сектором в экономике. В то же время необходимость структурной перестройки и повышения конкурентоспособности российской экономики в условиях ее все более глубокой интеграции в мировую порождает объективную потребность в более открытой и демократичной политической системе.

Но непримиримого противоречия тут нет. Демократическое государство сильно поддержкой своих граждан, легитимностью выборных органов власти. Демократическое государство может быть сильным. Тогда как государство, «сила» которого сводится к сверхцентрализации, всесилию чиновничьей бюрократии, сплошь и рядом оказывается на поверку слабым, неспособным обеспечить правовой порядок и решение проблем развития.

В политике власти на современном этапе российской реформации присутствует определенная двойственность. Это очевидным образом проявилось, например, на Х съезде партии «Единая Россия» (ноябрь 2008 г.). Наблюдатели отметили тогда явный контраст между лексикой Грызлова, который ни слова не сказал о демократии, личности, свободе (как, впрочем, и Путин в своем докладе), и новоизбранного президента Медведева, который в приветствии съезду напомнил

о своих десяти политических инициативах, направленных «на развитие демократии и повышение качества представительства в органах власти, на рост числа участников политического процесса и развитие политической конкуренции, на усиление роли и влияния различных социальных групп — как можно большего числа граждан — в политической жизни страны, на расширение их прямого участия в формировании органов власти и в контроле над деятельностью органов власти».

Это, несомненно, важные слова в контексте современных российских реалий. Но что за ними стоит? Их можно было бы понять как признание неадекватности сложившейся политической системы вызовам времени. Ведь факт, что за пять лет (2004-2008) из страны уехали 440 тыс. человек, из них около 40 % — высококвалифицированные специалисты. И один из главных мотивов отъезда — отсутствие социальных и правовых гарантий, неуверенность в будущем. Обещанная адаптация государственных и политических институтов к современной ситуации, к вызовам, с которыми сталкивается страна, свелась к отдельным «поправочкам», которые мало что меняют (если не считать увеличения легислатуры президента и Госдумы, что не укрепляет, а ослабляет принцип выборности высших органов власти).

Препятствием для перехода к развитию инновационного типа остается зависимость российской экономики от экспорта энергоресурсов. Это не только делает ее крайне уязвимой к потрясениям на мировых рынках, но и сковывает экономические возможности общества в долгосрочном плане. Подрывается мотивация инвестиций в развитие человека (образование, здравоохранение), тормозится рост реальных доходов, возрастает социальная напряженность. Однобокая экономическая структура не позволяет в полной мере реализоваться личностному потенциалу большинства граждан.

Вместо того чтобы сосредоточиться на решении этой главной проблемы, власти избрали более простой путь — декретируют амбициозные инновационные проекты типа «Сколково». На строительство этого инновационного «оазиса», этого инкубатора элитной «техноструктуры» выделяются огромные бюджетные средства. Предусмотрено также создание там особого правового режима, хотя тем самым нарушается конституционный принцип равенства граждан перед законом.

Особый правовой статус «Сколково» — это фактически признание того, что существующий в стране политико-правовой порядок не соответствует задачам инновационного развития. Можно создать привлекательную инновационную «витрину» в отдельном, построенном «с чистого листа» городе, но изменит ли это общую ситуацию в стране? Заниматься устранением экономических и правовых барьеров, стоящих на пути инновационного развития, — это сложно, да к тому же тут неизбежно столкновение с мощными частными интересами. А для «Сколково» можно внести особые положения в Налоговый кодекс, в законы о местном самоуправлении и региональной власти, в Градостроительный и Земельный кодексы, в законы о техническом регулировании, о таможенном тарифе и др.

Многие ученые, экономисты, простые граждане скептически восприняли этот проект, утвержденный, как водится, без парламентского или общественного обсуждения. Существует понимание того, что решение проблем перехода к инновационному развитию требует, прежде всего, структурной перестройки экономики. Страна нуждается в реиндустриализации, в восстановлении и модернизации основных отраслей обрабатывающей промышленности — потенциальных потребителей инновационных технологий. Попытка искусственно навязать инновационный процесс сверху, в отсутствие восприимчивой к инновациям социально-экономической среды, вряд может быть продуктивной.

В конечном счете все упирается в политическую систему. Административный произвол в повседневной жизни, судебной практике, действиях правоохранительных органов на местах никак не способствует подъему инновационного предпринимательства. Процессы модернизации блокируются самой политической системой, режимом власти. Институты власти подавляют механизмы, которые должны и могли бы инициировать появление более сложных форм социальной организации, формирование так называемого креативного класса.

На протяжении многих лет говорится о необходимости поддержки малого и среднего бизнеса. Но предлагаемые в этом направлении меры встречают сопротивление на местах. Многие предприниматели становятся жертвой несправедливых преследований со стороны правоохранительных органов. Тысячи инициативных, талантливых людей находятся в заключении по экономическим статьям Уголовного кодекса. Распространены заказные уголовные дела. Предприниматели испытывают страх за свою собственность, жизнь и свободу.

Научная общественность обеспокоена скандальными фактами необоснованных преследований ученых. Широко известны случаи, когда ученых осуждали на длительные сроки заключения по сфабрикованным обвинениям в «государственной измене», «разглашении государственной тайны», «экспорте технологий двойного подчинения», а фактически за общение с иностранцами. Эта практика, отмечает «Общественный комитет защиты ученых» в своем обращении к властям, никак не согласуется с призывами к ученым, уехавшим на Запад, возвращаться в Россию и вообще с попытками остановить деградацию науки в России.

Согласно данным мониторинга, проводимого Фондом защиты гласности, в России все более ущемляется свобода прессы. Расширяется арсенал средств воздействия на массмедиа. Против журналистов обращают законодательство об экстремистской деятельности. На независимые издания оказывают давление региональные управления по делам печати и средств массовых коммуникаций. Нередки, особенно во время выборов, отказы в печатании или распространении СМИ, изъятия, скупка, арест тиража и т. п. По оценке экспертов, в большинстве субъектов Российской Федерации пресса несвободна (22) или относительно несвободна (44). Не потому ли гласность объявлена «плохим словом»?

В Концепции долгосрочного социально-экономического развития Российской Федерации говорится о создании условий для реализации творческого потенциала личности и повышения качества человеческого капитала. Принципиальный вопрос заключается в следующем: будут ли сделаны необходимые в этой связи политические выводы? Есть ли политическая воля для этого? Какие механизмы могут и должны быть задействованы, чтобы декларации не остались декларациями? Как мотивировать людей на инновационное развитие?

Формирование человеческого потенциала нации во многом определяется политикой государства, оно может способствовать этому, создавать более благоприятную среду и условия, но может вольно или невольно этому препятствовать (вследствие бюрократизации управления, отрыва власти от народа, административного произвола, коррумпированности государственного аппарата и т. п.). В этом смысле развитие демократии — один из важнейших факторов, от которых зависит умножение человеческого потенциала инновационного развития.

В конечном счете речь идет о расширении возможностей развития человека. Это политическая задача, которая включает такие аспекты, как создание условий для свободного развития личности, гражданского общества, для участия в политической жизни, устранение препятствий, тормозящих развитие сил человека, его креативной активности. Ключевое значение имеют создание институциональной системы, способной направлять рыночные силы таким образом, чтобы они служили целям общества, — новое качество образования, здравоохранения, повышение роли науки, снижение чрезмерного социального неравенства, преодоление бедности, борьба с засильем бюрократии и коррупцией.

Для нормального развития общества, а тем более для перехода к инновационному развитию необходим известный минимум реальной демократии, что подразумевает соблюдение принципа разделения властей, полноценный, отвечающий своему назначению парламент, подотчетность власти, независимый суд, реальную конкуренцию политических партий и проектов, независимые и ответственные СМИ.

В сложившейся политической системе этого либо нет, либо возможности для этого крайне ограничены. Ее «фирменным знаком» стал принцип безальтернативности.

Большинство граждан России придерживаются мнения, что страна нуждается в демократии. Согласно опросам Левада-центра, так считают 55 % респондентов. При этом, правда, 27 % заявляют, что демократия в России не нужна, но это можно рассматривать как прямой результат разочарования значительной части граждан в либеральных реформах, а также предубеждения в отношении западной модели демократии (на вопрос «какая демократия нужна России» 48 % ответили, что это должна быть демократия, соответствующая национальным традициям и специфике России).

Отсутствие реальной демократии и зажатость гражданского общества крайне затрудняют и делают проблематичным формирование человеческого потенциала, адекватного требованиям инновационного развития. Предпосылки для развития человека и его творческих сил нужно создавать. Решающую роль здесь призвана играть политика. От качества политики зависит создание более благоприятной для формирования человеческого и социального капитала институциональной и социокультурной среды.

Ответить на вызовы времени невозможно, не развивая реальную демократию и гражданскую активность людей. Для решения стоящих перед страной масштабных задач необходимо преодоление отчужденности между обществом и властью. В этом видится основная проблема России на современном этапе.