Имидж партийного лидера

Самая насущная задача сегодня — «освежить» наше представление о свободе в рамках закона. Хайек продемонстрировал, что первый либерально-демократический эксперимент провалился из-за того, что институциональная система, которую сторонники классического либерализма выбрали в качестве инструмента поддержания свободы, оказалась не в состоянии справиться с этой задачей. Основоположники классического либерализма возлагали надежду на разделение властей — законодательной, судебной и исполнительной, — но оно так и не было в полной мере осуществлено. Самый «продвинутый» эксперимент в этой области — Конституция США, основанная на разделении полномочий между федеральным правительством и штатами, а также разделении властей на федеральном уровне, — не позволил обуздать Центр, поскольку законодательный процесс не был в должной мере отделен от политического. Сдерживать политизацию законодательного процесса был призван Верховный суд, однако он сам подвергся политизации.

Выход из положения, утверждал Хайек, заключается в том, чтобы поставить закон выше государства. Созданные ранее институты не работают, поскольку теоретики классического либерализма проявили недостаточную бдительность в вопросе об извращении законодательного процесса политическим. В ХУІІ-ХУІІІ столетиях законодательство в основном основывалось на обычном праве. Судьи и ученые просто «открывали» его, а не создавали сами. Идея о том, что закон не должен подвергаться вмешательству «земной» власти, отчасти вытекала из существовавшего издревле представления о том, что закон дан нам Богом. Считалось само собой разумеющимся, что простой смертный или «земное» государство не вправе менять Божественный закон. Сегодня нам трудно понять, что в свое время законы страны воспринимались в том же свете, что и законы Божьи. Но именно такова была точка зрения первых либералов: никакому земному правительству нельзя позволить вмешиваться в сферу законодательства, поскольку именно оно призвано ограничивать злоупотребления правителей. В этой связи Хайека волнует та же проблема, что и Оукшота. В обществе, организованном как гражданская ассоциация, закон не должен быть ни инструментом групповых интересов, ни орудием государства. Этот массив моральных и разумных норм носит обязывающий характер для всех.

Как можно вновь превратить законодательный процесс в механизм выработки беспристрастных правил справедливого поведения? Ответ Хайека заключается в следующем: законотворчество в этом особом смысле следует поручить отдельному собранию. Историческая ошибка Британии заключается в том, что там одно и то же собрание принимает законы и устанавливает налоги. Законотворчество — слишком важное дело, чтобы осуществлять его таким способом. Для этого нужен другой настрой, дух беспристрастности и определенная мудрость, что в накаленной обстановке политической ассамблеи просто невозможно.

Механизм, предложенный Хайеком для преодоления «фракционности» в государстве, основан на практике, существовавшей в Древних Афинах; этот же метод рекомендовал и Дж. С. Милль1. В период расцвета афинской демократии народное собрание могло принимать только указы по конкретным политическим вопросам. Совершенствованием законов, воспринимавшихся в качестве норм справедливого поведения и называвшихся nomos, занималось другое собрание — Nomothetae. Чтобы разделить разработку эдиктов по конкретным вопросам и правил справедливого поведения, Хайек предложил учредить два новых народных собрания: одному следует поручить управление в смысле реализации определенной программы, а второму — формулирование nomos. Он считал, что в состав этих двух собраний люди будут выбирать совершенно разных представителей:

Выбирая тех, кто будет наиболее эффективно представлять их интересы, и тех, кому можно было бы доверить беспристрастную заботу о справедливости, избиратели, скорее всего, выберут разных людей: эффективность, которая нужна в первом случае, предполагает в человеке свойства, отличные от честности, мудрости и рассудительности, которые нужны во втором.

Хайек также предложил способ защиты членов законодательного собрания от партийной дисциплины и опасений оказаться без гроша после окончания срока их депутатских полномочий — что очень важно для обеспечения их неукоснительной беспристрастности. Он предложил, чтобы каждый календарный год все, кто достиг 45 лет, могли голосовать за кандидатов из той же возрастной группы. Срок работы в собрании должен составлять 15 лет. В результате собрание будет состоять из людей в возрасте 45-60 лет, и пятнадцатая часть депутатов будет каждый год выходить в отставку2. Пока идеи Хайека по деполитизации законодательного процесса не привлекают большого внимания, и сегодня новые законы по-прежнему напоминают скорее политические указания, чем нравственные правила.

Конкретное предложение Хайека — пожалуй, не лучшее из возможных, но недостатки этой схемы не снижают значение его главного тезиса: свобода основывается на беспристрастном законе и подрывается, когда закон начинает служить групповым интересам.