Основные задачи лидера партии

Помимо своей роли в разработке и реализации беспристрастных правил справедливого поведения государство полезно и тем, что устанавливает налоги для финансирования важных для общества услуг. Эти полномочия, однако, являются сферой особых злоупотреблений, если их единственное ограничение состоит в том, что государство должно заручиться поддержкой большинства населения. Можно ли определить некие основополагающие принципы, которые помогли бы налогоплательщикам в принятии решений о том, какие из предлагаемых государством услуг действительно соответствуют его компетенции?

Некоторые рекомендации на этот счет дал Милль, но затем дискуссия по данному вопросу фактически заглохла, пока в 1950-х годах Хайек вновь не пробудил к нему интерес. Милль проводил различие между «директивными» и «недирективными» действиями государства3. «Директивными» он считал те функции, что связаны с возможностью наказания виновных, а «недирективными» — остальные. Милль приводил три довода в пользу ограничения услуг государства «невластного» характера. Во-первых, когда ту же услугу более качественно могут оказывать частные лица, государству не следует заниматься подобной деятельностью. Во-вторых, даже если государственные служащие могут справиться с делом лучше, все равно должна существовать «презумпция» в пользу оказания такой услуги частными лицами—потому что это способ обучения людей навыкам добровольного сотрудничества. Наконец, в-третьих, лучше в принципе не увеличивать чересчур полномочия государства, поскольку чем больше они становятся, тем больше у государства возможностей действовать во вред. Хайек развил тезисы Милля. Во-первых, он отверг принцип laissez-faire:

Привычные апелляции к принципу невмешательства государства в борьбе с любыми непродуманными или вредными мерами привели к размыванию фундаментального различия между категориями мер, совместимыми или, наоборот, несовместимыми с принципами свободного общественного устройства.

По Хайеку, «значение имеет характер, а не масштаб деятельности государства»4. Прежде всего, государство не должно стремиться к достижению заранее определенного результата. Оно может законодательно запрещать вредные виды деятельности и обеспечивать услуги в целях расширения возможностей, имеющихся у частных лиц. Но оно не должно рассматривать граждан как средство достижения целей, желательных для властей. Доктрина верховенства закона, по мнению Хайека, призвана лишить государство возможности использовать такой метод, как конкретные приказы и запреты в отношении конкретных лиц. Считается, что это должно максимально расширить возможности, открывающиеся перед индивидами. Но эта доктрина не предназначается для того, чтобы помешать государству оказывать услуги, способствующие также расширению простора для действий свободных граждан.

Некоторые считают этот критерий недостаточно четким, утверждая: поскольку он не позволяет провести конкретную «линию на песке», полномочия государства в этой ситуации будут и дальше расширяться. Никто, однако, пока не придумал принципа, позволяющего провести искомую окончательную границу. Артур Селдон — идейный вдохновитель ИЭП — полагает, что обязанности государства должны ограничиваться «функциями неизбежно коллективного характера»5, т. е. государство «должно заниматься только тем, что невозможно сделать в условиях рынка»6. Во всех подобных формулировках есть элемент субъективности.

Как признает Джон Грей в книге «Нравственные основы рыночных институтов», непреложного принципа для определения масштаба деятельности государства не существует. Поэтому нам следует искать не неизменную аксиому на все случаи жизни, а некий установочный принцип, исходящий из того, что вначале нам придется иметь дело с государством в его нынешнем виде и вооружены мы будем лишь правилом, помогающим нам решить, в каком направлении двигаться. Эту «грубую реальность» полностью признавал и Хайек.

Для него главное состояло в том, что государство не должно лишать индивидов основных инструментов, средств, позволяющих им контролировать собственные дела. Таким образом, государство не должно контролировать цены, доступ к различным видам деятельности, условия купли-продажи, а также объемы производства или реализации продукции. Главный критерий здесь заключается в следующем: обеспечивает ли государство людям средства, позволяющие им преследовать те цели, которые они считают нужными, или оно использует людей как средство достижения целей, которые само считает необходимыми. Например, государство вправе требовать от людей, выбирающих определенный род занятий, некоего уровня квалификации, но лишь при условии, что все, кто им обладают, имеют юридическое право заниматься данной деятельностью. Требование об овладении определенной квалификацией обеспечивает людям повышение их профессионального уровня и в то же время служит ориентиром для потребителей. Таким образом, это требование усиливает потенциал прогресса. Но контроль над доступом к профессии ведет к монополии, фаворитизму, удушению творчества и инициативы. Кроме того, Хайек категорически исключает перераспределение богатств и доходов, поскольку это несовместимо со свободной реализацией индивидом его способностей. Однако, с учетом этих исключений, государству, по его мнению, позволительно действовать по многим направлениям.

Возможно, исключению подлежат и другие виды государственной деятельности, поясняет Хайек, но только по соображениям целесообразности. В таких случаях основной критерий состоит в том, соответствуют ли издержки выгоде. Есть, к примеру, некоторые виды услуг, которые не будут предоставляться в рамках частной конкуренции, поскольку взимать за них плату с потребителей невозможно или чрезвычайно трудно. В эту категорию входят некоторые услуги здравоохранения или пользование некоторыми автодорогами. Занимаясь подобными видами деятельности, государство дополняет действия частных лиц и предоставляет в распоряжение талантливых индивидов или ассоциаций новые средства.

Однако способы, которыми предоставляются такие услуги, также могут нарушать принципы свободы. Здесь озабоченность вызывают две проблемы: монополизм и административный произвол. Первый принцип заключается в том, что государство никогда не должно становиться монополистом. Во всех остальных случаях кроме своей роли хранителя закона оно должно действовать на тех же условиях, что и все остальные7. Однако постулат о том, что государство должно действовать на тех же основаниях, что и частные лица, реализовать непросто, поскольку для создания фактической монополии можно с легкостью использовать налоги. Поэтому здесь необходима неусыпная бдительность.

Во-вторых, следует избегать административного произвола. В свободном обществе, конечно, могут существовать правила, обязательные для всех, например строительные нормативы и фабричное законодательство. В этих случаях издержки могут превышать выгоду или носить скрытый характер, но такие правила не обязательно следует считать нарушением свободы — при условии, что они распространяются этой ситуации взаимодействие людей по-прежнему осуществляется в форме ассоциации граждан8.

Так, требование, чтобы все новые кирпичные здания строились с применением определенного количества металлических скреп на квадратный метр кладки (они соединяют две кирпичных стены, образуя пустотную стену), не нарушает принципов свободы. Подобное правило оправданно, поскольку покупатель построенного здания не может определить, сколько скреп использовалось для его постройки, не разобрав саму стену. Регулирование строительства создает уверенность в соблюдении определенных стандартов, экономит время покупателей и позволяет им более продуктивно использовать свою энергию. Увеличение издержек в данном случае не нарушает свободу, поскольку нормативы должны соблюдать все застройщики. Однако, если предоставить государственным чиновникам полномочия решать, какие именно дома должны строиться с использованием определенного количества стеновых скреп, возникнет простор для злоупотреблений. Чиновники смогут отдавать субъективное предпочтение одним застройщикам в ущерб другим. Таким образом, застройщики превратятся в простое средство для достижения целей, поставленных властями.

Конечно, даже если правило распространяется на всех, это все равно означает, что государство указывает людям, как им тратить свои деньги, но подобная «обязаловка» допустима, если ее цель заключается в том, чтобы защитить всех граждан от обмана. Главная цель и результат таких мер — облегчение добровольного сотрудничества. Таким образом, обязательный или необязательный характер той или иной меры не может служить разграничительной линией. Водоразделом здесь должен быть результат этих обязательных мер: позволяют ли они максимальному количеству граждан использовать свои знания по собственному усмотрению, усиливая тем самым потенциал прогресса, или, затрагивая людей, находящихся в фаворе или немилости у властей, приводят к тому, что именно государство отбирает тех, кто сможет полностью задействовать свои способности во благо человечества. Если в стране существует много нормативов, повышающих издержки домостроения, ее граждане, возможно, не смогут конкурировать с жителями других стран. Однако, согласно терминологии Хайека, такие правила нельзя считать нецелесообразными: они не нарушают принципов свободы.

Сторонники гражданственного капитализма утверждают: для процветания цивилизации людям необходим простор, позволяющий им углублять свои знания. Нам неведомо, в каком состоянии наши знания будут находиться в будущем, и мы не способны определить заранее, кто именно принесет человечеству наибольшее благо. Соответственно, необходимо позволить каждому действовать исходя из его собственных убеждений и на свой страх и риск, выявляя методом проб и ошибок, кто именно сделает открытия и родит идеи, улучшающие условия жизни людей.

Эта необходимость обеспечивать условия для развития знаний—главная причина, по которой сторонники гражданственного капитализма опасались предоставления различных услуг государством, особенно монопольных. На любом конкретном этапе процесса познания государственная монополия, возможно, будет в состоянии эффективно обеспечивать ограниченный, заданный уровень тех или иных услуг. Но подобная система, если она вытесняет альтернативные варианты, будет препятствовать переменам и прогрессу и тем самым лишать нас тех средств, с помощью которых мы могли бы оказывать услуги еще более высокого качества, чем мы сейчас можем себе представить. Подобная тенденция к застою отличала коммунистический строй, но она же характерна и для более мягких форм коллективизма. После того как в конце 1989 года коммунистическое иго в Восточной Европе было сброшено, часто отмечалось, что эта система почти не улучшила условия жизни людей. Коммунистический режим жил за счет человеческого капитала и навыков, созданных европейской цивилизацией за предшествующие столетия. Цель государства, приверженного свободе, — постоянно расширять простор для инициативы, творчества и энергии людей, способных улучшить жизнь всех.