Деградация окружающей среды и исчерпание ресурсов

Сами по себе проблемы, связанные с деградацией окружающей среды, не считаются самостоятельным источником войн. Эта связь становится актуальной, когда деградация природы приводит к исчерпанию необходимых ресурсов, которые косвенно или прямо влияют на мощь государства. Поэтому в ряде случаев проблемы окружающей среды включаются американскими экспертами в угрозы национальной безопасности. Исследователи вновь обращают внимание на неомальтузианские теории, которые предсказывают, что быстрый рост и урбанизация населения планеты усиливают конкуренцию за контроль над природными ресурсами.

Возрастание интереса к экологии в последние десятилетия объясняют несколькими условиями. В конце 1980-х гг. проявились заметные изменения в климате, которые обратили на себя внимание самых разных наук. Под влиянием достижений в развитии теории хаоса, теории катастроф и других научных направлений вместо представления об относительной устойчивости климата стали утверждать о нелинейном характере всех природных изменений. Согласно новым веяниям, антропогенное влияние ведет не к постепенному, а скачкообразному изменению климата с непредсказуемыми последствиями. Окончание советско - американской конфронтации способствовало тому, чтобы представители политических наук обратили больше внимания на невоенные аспекты глобального развития.

Поскольку человечество близко к тому, чтобы исчерпать многие ресурсы, их политическая значимость рассматривается сквозь призму понятия восполняемости. Выделяют несколько типов ресурсов. К невос - полняемым, исчезающим ресурсам относится пахотная земля, которой становится все меньше в расчете на душу населения планеты, а с другой стороны, падает ее плодородие. Военные конфликты последних лет не всегда имеют целью прямую передачу земли от одного государства к другому, даже если в результате военных действий победитель полностью оккупирует территорию. Часто речь идет об установлении той или иной формы влияния, которая обеспечивает интересы более сильного государства и при необходимости позволяет использовать земельные угодья.

Невосполняемые, но заменимые ресурсы имеют политическую значимость в определенный период времени, пока не найден заменитель или не разведаны дополнительные запасы: нефть, газ, руда. Дефицит нефти на мировом рынке в 1973-74 гг., спровоцированный арабскими странами, привел к тому, что США и страны Запада обратились за нефтью к государствам, не входящим в ОПЕК, а также внедрили энергосберегающие технологии. Военные столкновения возникают из-за обладания или контроля над ресурсами, которые признаются стратегическими. США вели войну против Ирака в 1991 и 2003 гг. за установление контроля над ценами на нефть Персидского залива.

К возобновляемым ресурсам относят «обычные», такие как чистая вода, промысловые животные, рыба озер, рек и мирового океана. Их недостаток также может провоцировать конфликты. Известно, что истребление бизонов на землях Северной Америки иммигрантами из Старого Света было задумано, чтобы лишить индейцев основного источника пищи и естественной среды обитания и таким способом вынудить их уступить земли. В 1990-е гг. по поводу вылова морепродуктов возникали острые противоречия между Россией и Норвегией, а также Испанией и Канадой. В последнем случае даже с угрозой Испании послать военные корабли для защиты своих рыбаков. В Африке и Азии до 90% воды используется для сельскохозяйственных нужд, поэтому ее недостаток ведет к голоду и неуправляемым миграциям населения. Проблема голода приобрела глобальный характер особенно на фоне быстрого роста населения Земли. По подсчетам Мирового банка, потребность развивающихся стран в продовольствии удвоится в 2025 г. по сравнению с 1995 г. Необходимость быстро увеличивать объемы производства продуктов питания способны вызвать внутренние конфликты. Так, в долине Амазонки продолжается борьба между аборигенами, которых поддерживает общественное мнение многих стран, и сотнями тысяч поселенцев, которые вырубают леса для хозяйственного освоения земель.

Проблемы ресурсов и окружающей среды стали настолько очевидны, что на государственном уровне появилась концепции «устойчивого развития» как пути гармоничного сосуществования человека и природы. Хотя в этом направлении работают многие международные институты (Мировой банк, Институт мировых ресурсов, Арктический совет и др.), гарантий позитивного решения в международной политике нет. Каждое государство решает в первую очередь собственные проблемы, даже если они носят глобальный характер. США, самый крупный потребитель ресурсов, не участвуют в долгосрочных программах такого рода. Достаточно напомнить о выходе из Киотского протокола (1997 г.) по сокращению и регулированию вредных выбросов в атмосферу.

Неореалисты рассматривают связь изменения среды и международной безопасности в более узком ракурсе по сравнению с представителями других парадигм, чтобы избежать неоправданного расширения понятия безопасности. Они ставят вопрос, как изменения окружающей среды ведут к военному конфликту между государствами, вводя экологическую проблематику в окружение концепций «государство», «национальный интерес» и «баланс сил». Томас Хомер-Диксон, рассуждая о механизме такого влияния, выделяет общественные последствия антропогенных изменений природы и вызываемые ими типы конфликтов.

Особенно остро проблема сберегающего природопользования стоит для развивающихся стран, где при низком уровне благосостояния и нехватке собственных средств для оптимального использования ресурсов существует высокая зависимость экономики от вывоза сырья. К основным экологическим проблемам относят выхлопные газы автотранспорта, уменьшение озонового слоя Земли, кислотные дожди, уменьшение лесов и пахотных земель, загрязнение и истощение источников пресной воды, истощение рыбных запасов. Хотя все они имеют глобальный характер, между ними есть различия по глубине последствий, темпам роста, региональной специфичности.

Одно из важнейших социальных последствий экологических изменений состоит в падении сельскохозяйственного производства. Ярким примером служат Филиппины, где после Второй мировой войны быстрое развитие земледелия и вырубка половины лесов привели к эрозии почв, нарушению их гидробаланса, заиливанию ирригационных систем и затем к снижению сельскохозяйственного производства. Начиная с 1980-х гг. в развивающихся странах в целом наблюдается сокращение пахотных земель и падение производства зерна на душу населения. Поскольку сельское хозяйство является основой их благосостояния, негативное влияние оказывается и на экономику, хотя учесть непосредственный эффект от деградации земли на экономику достаточно сложно. Некоторые из экологических последствий способны привести к вынужденной миграции целых народов, которым уже есть название — «экологические беженцы». Например, повышение уровня океана способно заставить жителей покинуть дельту Нила. В итоге неизбежен кризис политической власти.

В то время как либеральная точка зрения предполагает, что человечество найдет способы разрешить проблемы экологии и ресурсов, неореалистам ближе пессимистические аргументы неомальтузианского толка. Деградация ресурсов происходит по многим направлениям одновременно, что затрудняет поиски альтернативных источников и прогноз последствий для жизни государства. Быстрый рост населения планеты на фоне еще более быстрого увеличения темпов потребления привел к тому, что полное истощение некоторых природных запасов исчисляется несколькими десятками лет.

Общество рыночной экономики имеет только свободный рынок в качестве регулятора проблем. Но проблема в том, что цена лишь косвенно отражает нехватку ресурса и совершенно не обязательно способствует его сбережению. Более того, рыночный рычаг неэффективен в большинстве развивающихся стран, которые не имеют финансовых, интеллектуальных и технологических возможностей для выстраивания оптимальной экологической политики. Да и в развитых странах при решении глобальных задач рыночные механизмы нуждаются в искусном управлении, а не действуют как слепые силы. Экологические проблемы особенно сложны в управлении, так как сталкивают частные интересы элит с общественно необходимыми нуждами. Согласно пессимистическому взгляду, надежды на научный прогресс как панацею преувеличены хотя бы потому, что накопление знаний происходит постепенно, а природа уже стоит накануне скачкообразных катастрофических изменений с непредсказуемыми последствиями.

Войны за ресурсы известны давно, но особенность конфликтов ближайшего будущего, которые ожидаются в «третьем мире», в том, что они в большей мере будут связаны с возобновляемыми ресурсами, необходимыми для выживания. Степень истощения ресурсов еще не достигла катастрофической отметки, поэтому пока военные конфликты за контроль над ними еще не носят регулярного характера. Но в недалеком будущем вероятны три типа подобных войн.

Войны первого типа вполне объяснимы в рамках структурного реализма. Их целью будет контроль над некоторыми важными возобновляемыми ресурсами: речной водой, рыбными запасами и плодородными землями. Подобный конфликт назревает между Турцией и Сирией по поводу строительства дамб в верховьях Евфрата. В результате Сирия, испытывающая недостаток чистой воды, помимо уменьшения ее количества почти на треть, получает еще и загрязнение воды, прошедшей через ирригационные системы Турции. В ответ Сирия поддерживает курдские террористические организации, действующие на территории Турции. Израиль, Иордания и Сирия делят воды бассейна Иордана, а Египет, Эфиопия и Судан — воды Нила.

Другой тип войн связан с тем, что конкуренция за ресурсы породит этнические конфликты, как внутренние, так и трансграничные. В результате неуправляемые миграции населения направятся не только в соседние развивающиеся страны, но также в Северную Америку и Европу.

Наконец, в менее развитых странах возможно увеличение разрыва в благосостоянии элит, получающих прибыль от эксплуатации естественных ресурсов, и остальной части населения. При общем экономическом спаде этот разрыв, скорее всего, будет увеличиваться, что может поставить государство на грань междоусобной войны. Наглядной иллюстрацией этому тезису служит приватизация естественных монополий в современной России, когда доход частных лиц, управляющих целыми отраслями, в десятки и сотни раз превосходит средние доходы по стране. Веерные отключения электричества на Дальнем Востоке в 1990-х затронули системы жизнеобеспечения и военные объекты, создавая условия экономической и политической нестабильности во всем регионе.

Как и во все времена, невозобновляемые ресурсы, относимые к элементам национальной мощи, остаются в фокусе внимания великих держав. Включение их в категорию жизненно важных интересов предполагает, что при необходимости для их защиты будет применена военная сила. После окончания холодной войны американская стратегия нацелена на обеспечение доступа к сырьевым регионам, среди которых Персидский залив, зона Каспия и Центральная Азия. Помимо геополитических соображений по закреплению в сердце Евразии, подоплека активности США в этих регионах — стремление все более диверсифицировать собственные источники нефти и газа. В частности, план состоит в строительстве транспортного коридора в Турцию или Китай.

Сдвиг мировой политики от военного противостояния супердержав к экономическому соревнованию делает проблему доступа к ресурсам первостепенной, и в первую очередь это касается нефти и газа как основы для экономики. Специалисты министерства энергетики США считают, что к 2020 г. увеличится потребление нефти в глобальном масштабе. При этом в развивающихся странах рост будет в два-три раза больше, чем в развитых. В Китае и Индии потребление будет расти на 3,8% в год, а в странах Запада на 1%. Основными источниками углеводородного сырья останутся Персидский залив, Каспий и Южно-Китайское море. В каждом регионе этого «стратегического треугольника» сталкиваются интересы многих стран, в каждом из них нет политической стабильности и надежных транспортных путей. Все это делает их зонами потенциальных военных конфликтов с участием США.

По мнению Микаэла Клэра, в настоящее время принципиально меняется содержание глобальной безопасности. Деление на военнополитические блоки уходит в прошлое. Идеологизированное противостояние «Восток-Запад» в Европе потеряло смысл, и мировая политика в некотором смысле возвращается к традиционной геополитике. Отличие в том, что для контроля над ресурсами захват территории в эпоху глобализации не столь обязателен, как во времена Британской империи. Сегодня к условиям, требующим особого внимания и силового вмешательства со стороны США, американские эксперты относят:

□ Попытки государств-изгоев так или иначе получить контроль над нефтяными ресурсами других стран. В первую очередь это относится к странам Персидского залива.

□ Расположение энергоресурсов в нестабильных государствах или доступ к ним только через недружественные территории, что может привести к угрозе транспортным путям или повышению тарифов. Примером являются ресурсы Каспийского бассейна.

□ Привлечение поддержки США для защиты своих интересов. Таким способом арабские страны стремятся ослабить американскую помощь Израиля.

□ Возможные противоречия между США и великими державами, которые зависят от импорта сырья из нестабильных регионов. Считается, что Китай может оказывать военно-техническую помощь странам Персидского залива, которые недружественны США, или даже государствам-изгоям.

Личность и война

Проблема военного насилия в международных отношениях без ее рассмотрения на уровне личности была бы неполной, потому что история делается людьми. Несмотря на высокую степень отчуждения, власть все равно не может совершенно игнорировать общество в целом и отдельных его граждан. Роль личности особенно важна в связи с тем, что политические решения от имени государства принимаются конкретными людьми. Они содержат выбор целей и соответствующих средств достижения. При этом поведение политического лидера далеко не полностью определяется рациональными доводами и структурными воздействиями в духе Кеннета Уолтса. На процесс принятия решений влияет личностная система ценностей, идеологические и религиозные предпочтения, жизненный и политический опыт. Одним словом, все, что выражается в личном стиле руководства. В американской научной литературе синонимично личному стилю иногда используется термин «операционный код», который означает «способ превращения фундаментальных моральных и политических убеждений в политические решения» .

Тезис о склонности человека к насилию является существенным для неореалистов. Объясняя этот феномен, они не только развивают частные гипотезы в рамках ТМО, но и обращаются к теориям других наук: биологическим, психологическим, психоаналитическим, социологическим, антропологическим. Последние сами по себе, конечно, нельзя относить к неореализму из-за того, что предметом исследования является не столько человек в международной политике, сколько личность в обществе или человек как биологическое существо. Политическое поведение личности попадает в фокус внимания в упрощенном виде, например, как аналогия с поведением животных или в связи с патологиями личности. И все же эти работы вполне созвучны реалистической традиции по базовому положению о конфликтности человека, общества и мира в целом. Неореалисты явно или неявно опираются на достижения смежных наук, вводя в оборот их концепции по линии междисциплинарных исследований.