Сравнительный анализ политических систем: Учеб. пособие

Социалистические революции в Китае, во Вьетнаме и на Кубе

После второй мировой войны в Китае, Вьетнаме и на Кубе госу­дарственно-социалистические революции трансформировали персоналистские бюрократические авторитарные режимы в элитистские мобилизационные системы. В материковой части Китая Коммунистическая партия Китая (КПК) установила в 1949 г. свою власть над нацией. Мобилизаторы из Коммунисти­ческой партии Вьетнама победили японскую армию в 1945 г., нанесли поражение французской армии в 1954 г., а в 1975 г. вы­теснили с сайгонской укрепленной базы армию Республики Вьетнам. Кубинский лидер Фидель Кастро со своей Повстанче­ской армией захватил власть в государстве в конце 1958 г. Он ус­тановил революционную мобилизационную систему, что при­вело к коренным социально-политическим преобразованиям. В каждом из названных трех случаев революционеры свергали ав­тократические военные режимы, управляемые в условиях куль­та личности вождя — Чан Кайши, Нгуен Ван Тхиеу и Фульхен-сио Батисты. Победы революций в этих трех странах явились следствием структурного кризиса, подорвавшего веру в находя­щиеся у власти правительства. Когда проправительственная ко­алиция не смогла больше эффективно использовать репрессив­ную и консенсуальную власть, революционная оппозиция по­лучила возможность действовать, вступив в союзы с различны­ми социальными группами. Поступавшая от Соединенных Штатов экономическая и военная помощь официальным режи­мам не смогла предотвратить их краха.

Трансформация трех бюрократических авторитарных воен­ных режимов в элитистские мобилизационные системы объясня­ется не огромным количеством военных ресурсов, а тем, как эти ресурсы были использованы. В Китае, Вьетнаме и на Кубе конт­ролируемые военными правительства вначале располагали более значительными контингентами войск, вооружениями и техноло­гически передовым снаряжением, чем революционно настроен­ная оппозиция. Однако низкий боевой дух солдат, дезертирство в армии и переход войск на сторону революционных сил — все это ослабило находящиеся у власти режимы. И наоборот, Народно-освободительная армия Китая, вьетнамская Народная армия, си­лы национального освобождения в Южном Вьетнаме и возглав­ляемая Фиделем Кастро Повстанческая армия демонстрировали высокий боевой дух, лучшую дисциплину и более тесное единст­во. Их военные действия проводились на стратегически удобно расположенных базах в сельской местности, в частности в горах, практически не контролировавшихся правительством. И лишь на заключительных стадиях кампании революционеры захватывали города.

Несмотря на то что начинали революционеры в сельских из­бирательных округах, рано или поздно им удавалось создать ши­рокую коалицию многих классов, которая наносила поражение стоящему у власти правительству, не имеющему опоры в массах. К революционному движению примыкали фермеры-арендато­ры, безземельные крестьяне, студенты, интеллигенция (врачи, юристы, журналисты, учителя) и даже некоторые предпринима­тели. Антикоммунистические правительства так и не смогли добиться поддержки широкой коалиции. Например, в конце 20-х годов китайские коммерсанты, преподаватели и студенты в портовых городах, таких, как Шанхай и Кантон, поддерживали Гоминьдан (народную партию); однако к середине 30-х годов эта поддержка прекратилась. В рядах Гоминьдана наибольший вес приобрели самые консервативные из землевладельцев и воена­чальников. Националистический режим Чан Кайши импониро­вал в основном этой земельной аристократии, а также биржевым спекулянтам, банкирам, армейским офицерам из провинции и активистам народной партии на местах.

С аналогичными проблемами столкнулось во Вьетнаме сай-гонское военное правительство, пытаясь организовать поддерж­ку различных социальных групп. В числе его главных защитни­ков были вьетнамские генералы, солдаты, тайная полиция, слу­жащие, переводчики, управляющие отелей, торговцы недвижи­мостью, импортеры предметов роскоши, воротилы «черного рынка», продавцы наркотиков, «девочки из бара», проститутки. Всем этим группам было выгодно военное господство и помощь Республике Вьетнам со стороны Соединенных Штатов. Когда в начале 1973 г. американцы стали покидать страну и мощь юж­новьетнамской армии начала убывать, группы, ранее поддержи­вающие сайгонское правительство, не слишком старались ему помочь.

На Кубе к концу 1958 г. единственными крупными группами, сохранившими лояльность генералу Батисте, были американские инвесторы и кубинские бизнесмены, связанные с промышлен­ными кругами США. Промышленники, под чьим контролем на­ходилась электроэнергетика, телекоммуникации, транспорт, су­доходство, роскошные отели, банки, туристический и игорный бизнес и связанный с ними сервис боялись, что победа Повстан­ческой армии лишит их контроля над доходными секторами эко­номики Кубы.

Без мощного репрессивного контроля и поддержки опреде­ленных социальных групп правительство не могло рассчитывать на то, что помощь Соединенных Штатов удержит их у власти. Американская администрация Трумэна щедро снабжала китай­ское националистическое правительство военными и экономи­ческими ресурсами. Свыше 50 тыс. американских морских пехо­тинцев помогали защите Пекина и других северных городов от атак войск коммунистов. Военно-морские и военно-воздушные силы США занимались переброской войск националистов для борьбы с КПК в Северном Китае. Однако в 1947 г. американская морская пехота ушла из Китая. Годом позже американское пра­вительство отказалось поставить националистической армии оружие, необходимое для обороны района р. Янцзы. В 1949 г. На­родно-освободительная армия одержала победу на материке. Правительство Южного Вьетнама проиграло гражданскую войну, так как зависело от Соединенных Штатов в плане психологи­ческой поддержки, поставок военного снаряжения и экономиче­ской помощи. Когда в августе 1973 г. Конгресс США приостано­вил оказание помощи и запретил военные операции своих сил во Вьетнаме, защитники сайгонского режима почувствовали себя деморализованными и преданными. Их боевой дух упал. Адми­нистрация Эйзенхауэра приостановила поставки оружия на Кубу в марте 1958 г. Поскольку генерал Батиста уже не мог проводить как репрессивную, так и согласительную политику, к концу года партизанские силы, возглавляемые Фиделем Кастро, свергли его режим.

Деинституционализация имела место вследствие отсутствия четко определенных процедур, регулирующих функционирова­ние правительственных учреждений. Все три названных режима основывались на личном правлении, а не на тщательно органи­зованных институтах или промежуточных структурах, которые упрочили бы существующую систему. Эти рудиментарные сис­темы функционировали хаотично. Отдельные люди получали те или иные выгоды благодаря личным связям с правителем и его помощниками. Большинство людей равнодушно относилось к правящему режиму, поэтому трудно было организовать созна­тельное участие масс в процессе принятия политических реше­ний. Отсюда неспособность плохо организованного государства проводить политику, нацеленную на решение социальных про­блем4.

Политический паралич вел к ослаблению легитимности, что способствует свержению бюрократических авторитарных сис­тем. По мере ухудшения политико-экономической ситуации правительственные обоснования собственного права на управ­ление утрачивали аргументированность. Лидеры не могли под­держивать порядок, обеспечивать военные успехи и способст­вовать экономическому росту. Во время второй мировой войны японские агрессоры захватили прибрежные провинции Китая. В результате гоминьдановское правительство лишилось основ­ных источников дохода. Рос денежный дефицит, следствием че­го стали гиперинфляция и повсеместная коррупция. Чиновни­ки Гоминьдана пользовались своим служебным положением для получения доступа к скудным государственным фондам, ко­торые они переправляли за границу. Зарплата солдат национа­листической армии — если они вообще ее получали — была низ­кой. Крестьянская беднота негодовала по поводу призыва в ар­мию, высоких земельных налогов, высокой ренты, непомерных процентных ставок и экспроприации правительством зерна. В городах люди свободных профессий, учителя и служащие вы­ступали против репрессивной, коррумпированной политики го-миньдановского правительства. Большинство китайцев считали Чан Кайши предателем за то, что он использовал разгромлен­ную японскую армию для борьбы с китайскими коммунистиче­скими силами после окончания второй мировой войны. Не ре­шив серьезных проблем, Чан Кайши не смог создать систему ду­ховно-нравственных ценностей, которые сделали бы национа­листический режим легитимным в глазах городского и сельско­го населения.

Аналогичным образом во Вьетнаме и на Кубе лидеры неком­мунистических правительств не обеспечили никаких конкретных благ широким массам, не выработали нравственную цель, кото­рая сплотила бы граждан вокруг них. Ослаблению поддержки бю­рократического авторитарного режима способствовали полити­ческое насилие, военно-полицейский террор, незаконные аре­сты, коррупция и ужасающее экономическое неравенство.

Революционными вождями Мао Цзэдуном, Хо Ши Мином и Фиделем Кастро были созданы новые, способствующие их ле­гитимизации идеалы, обещавшие людям избавление от нравст­венных и материальных забот. Оставив на втором плане абст­рактную марксистско-ленинскую идеологию, эти революцио­неры доказали свое право руководить страной в согласии с соб­ственными националистическими, популистскими программа­ми. Нравственные ценности ориентировали на необходимость равенства между людьми, установления справедливого прави­тельства и соблюдения принципа социальной справедливости в отношении бедняков. Эти лидеры обещали землю, занятость, совершенствование системы здравоохранения, повышение без­опасности личности и окончание политико-экономического за­силья иностранцев.

Неэффективность руководства и отсутствие массовой под­держки обусловили дезинтеграцию бюрократической автори­тарной системы. Военные лидеры — Чан Кайши, Нгуен Ван Тхиеу и Батиста — коррумпированные, колеблющиеся, изоли­рованные от населения, слишком зависели от поддержки ино­странных правительств. Репрессивные силы творили произвол и насилие. Общегражданская политика зависела от капризов вождей и их приближенных, а не консультаций с различными социальными группами. Контроль над подчиненными, военны­ми и правительственными чиновниками был весьма ограничен­ным. Неспособные осмыслить поступающую информацию эти военные чиновники не могли ни формулировать, ни осуществлять гибкой политики, направленной на решение серьезных по­литико-экономических проблем. Не существовало ни одной сильной политической партии, способной мобилизовать массы на поддержку милитаристских режимов. Например, Гоминьдан поддерживали в городах Южного Китая, но после того как японские захватчики оккупировали прибрежные города, он ут­ратил всякое влияние.

В отличие от них революционеры Китая, Вьетнама и Кубы, олицетворявшие собой харизматический тип правителей, выра­ботали организационные механизмы мобилизации масс на про­тивостояние бюрократическим авторитарным режимам. Мао Цзэдун, Хо Ши Мин и Фидель Кастро выступали в роли героев, объединивших своих сторонников вокруг идеи создания новой политической системы. В качестве пророков, идеологов, воен­ных и партийных вождей они формулировали политические це­ли, определяли средства их достижения, осуществляли связь об­щеидеологических ценностей с насущными нуждами людей и вселяли надежды на лучшее будущее. В момент начала граждан­ской войны люди, примкнувшие к революционному движению, как правило, отличались беззаветной преданностью идее; ради нее эти «пуристы» готовы были претерпеть репрессии со сторо­ны правительства. Когда же оппозиция набирала силу, наиболее многочисленным становился прагматический тип. «Прагмати­ки», охваченные политическим энтузиазмом, полагали, что их деятельность будет способствовать завоеванию государствен­ной власти, а также достижению других политических целей. В каждой из трех названных стран революционеры до осуществ­ления контроля надо всем обществом устанавливали свой поли­тический режим на отдельных территориях страны. Коммуни­стическая партия Китая, Народно-освободительная армия, На­циональный фронт освобождения в Южном Вьетнаме и кубин­ская Повстанческая армия организовывали на местах органы управления, занимавшиеся мобилизацией населения и выпол­нявшие ряд гражданских административных функций: распре­деляли землю, обеспечивали физическую безопасность, улажи­вали споры, осуществляли надзор за образовательными про­граммами, организовывали систему здравоохранения, взимали прогрессивные налоги, пресекали попытки развязывания граж­данских войн, защищали от правительственных репрессий и со­здавали возможности для вертикальной социальной мобильно­сти. Все эти виды деятельности заложили основы элитистских мобилизационных систем, которые впоследствии возникли в Китае, во Вьетнаме и на Кубе5.