История социологии: учебник

К концу 1950-х гг. удалось впервые (после разгрома социологической науки в 1930-х гг.) высказать позитивное отношение к проблемам ее развития. Как отмечалось в конце предшествующей главы, критическое отношение к зарубежной социологии уже было "разрешено" и даже поощрялось. Это означало, что ряд авторов, владевших иностранным языком (количество таких людей в общественных науках исчислялось единицами), при наличии соответствующего доступа к зарубежной социологической литературе мог позволить себе не только ее читать, но и выступать с критикой западных концепций публично — в книгах, статьях, диссертациях. Более того, стало возможным впервые за несколько десятилетий переводить некоторые работы на русский язык (так появились на свет в 1958 г. "Социометрия" Дж. Морено, в 1959 г. "Властвующая элита" Ч.Р. Миллса и в 1961 г. "Современная социологическая теория в ее преемственности и изменении" под редакцией А. Воскова и Г. Беккера). Это был, пожалуй, первый открытый шлюз, позволивший интересующимся социологией заняться ею.

Существенную роль играло понимание критиками своего предназначения и своей социальной роли. Если задачей номер один становилось "уничтожение" идейного врага — буржуазного социолога или его теории, то читатель такой критической работы получал от нес мало позитивного. Под последним мы понимаем реальную объективную информацию о существе концепции, обширное цитирование зарубежных авторов, которое могло бы познакомить читателя с "фактурой" тех или иных теорий.

Другое дело, когда критик, обвиняя своего зарубежного оппонента во всех "смертных грехах" — идеализме, метафизичности, механицизме и т.д. (а без этого работа просто не прошла бы цензуру и не превратилась в публикацию), тем не менее, показывал реальное содержание теорий и заинтересовывал ими читателей. Эпитеты же, которыми "награждались" западные социологи, играли роль идеологического камуфляжа. В этом отношении автор не может не вспомнить одного из блестящих отечественных социологов профессора Л.Н. Когана. Обладая великолепным чувством юмора, он однажды в своем выступлении в качестве официального оппонента на защите кандидатской диссертации по зарубежной социологии (состоявшейся в апреле 1965 г.) отмечал, что для критики какой угодно буржуазной социологической теории достаточно использовать в любой комбинации три термина — "пресловутый", "якобы", "кавычки". Этого уже было бы достаточно, но его мнению, для присуждения искомой ученой степени. Если же диссертант выходил за пределы этой "святой троицы", показывая реальные достижения зарубежной социологии, то ему вообще следовало бы воздать честь и хвалу.

Теперь о других шлюзах, открывших путь к занятиям социологией в стране. В этом качестве следует рассматривать первые публикации и выступления отечественных ученых, посвященные необходимости развития, как теоретической социологии, так и эмпирических исследований наиболее актуальных экономических и социальных проблем. Одна из таких публикаций — статья академика B.C. Немчинова "Социология и статистика" ^*126 . В ней автор, рассуждая как экономист, поставил вопрос о необходимости проведения социологических исследований, которые могли бы приносить нашему обществу большую финансовую прибыль. При этом социология рассматривалась им как самостоятельная наука, обладающая своеобразным "социоинженерным" вектором. Объектом социологического исследования могли бы быть, по мнению Немчинова, массовые процессы, анализируемые в тесной связи со статистическими показателями.

*126: {Немчинов В.С. Социология и статистика // Вопросы философии. 1955. № 6.}

Через два года в этом же журнале была напечатана статья немецкого обществоведа (из ГДР) Ю. Кучинского "Социологические законы" ^*127 , в которой он предложил разделить проблематику социологии и исторического материализма. Возникла дискуссия, посвященная месту и роли социологии в марксизме (которая уже по счету, начиная с 1920-х гг., но, как выяснилось в ближайшие годы и даже десятилетия, далеко не последняя).

*127: {Кучинский Ю. Социологические законы // Вопросы философии. 1957. № 5. }