Социология: учебное пособие

Аристотель убежден, что даже в условиях единообразия внешних условий жизни люди будут сохранять присущие им от рождения различия характеров, темпераментов, наклонностей. Психологическое разнообразие индивидуальностей всегда будет порождать массу всевозможных проблем, противоречий и конфликтов. Перебранки и оскорбления действием, драки и убийства вряд ли удастся устранить. Очаги диеном и и будут продолжать существовать в любом новообразовавшемся социальном пространстве. Никаким, даже самым грозным законам не под силу сделать человека иным, изменить его природу. А его природа предназначила ему быть "политическим животным", то есть существом, хотя и предрасположенным к государственной, политической, цивилизованной жизни, но продолжающим оставаться "животным", то есть существом, способным впадать в дионисийное безумство, сеять вокруг себя разрушения и гибель.

Аристотелевское определение человека как "политического животного" может показаться оксюмороном, то есть соединением взаимоисключающих друг друга противоположностей, вроде "живого трупа" или "горячего снега", но это не так. То, что логически несовместимо в пределах одного суждения, может оказаться вполне совместимым в жизненной практике в пределах одного объекта. Человек в этом отношении — самый характерный образец таких совмещений. Если аполлонический или дионисийный принцип является самостоятельным понятием и не в состоянии выступать одновременно в качестве того и другого, то человек способен совмещать их в себе оба. Подтверждением этого и служит антропологическая дефиниция Аристотеля: "политическое животное" — уникальный субъект, расположенный (если воспользоваться терминологией Ницше) и к аполлонической, и к дионисийной моделям социального поведения. Констатируя это, Аристотель выступает как реалист, далекий от того, чтобы питать благодушные и несбыточные иллюзии о переделке человеческой природы. Но тот же трезвый реализм позволяет ему ясно сознавать, что противоречие между аполлоническим и дионисииным началами в человеке не есть некая застывшая антитеза или хорошо сбалансированное равновесие двух чаш весов. Для него очевидно наличие в этом противоречии ведущей и ведомой сторон. Он в своих социально-философских трактатах не устает утверждать, что смысл и цель человеческого бытия состоит не в поисках чувственных наслаждений, не в безумных оргиях и не в том, чтобы следовать порочным пристрастиям, разрушительно воздействующим и на самого человека, и на цивилизованную среду вокруг него. Смысл жизни для человека — в добродетельном и законопослушном существовании. Быть добродетельным — это значит следовать не зову страстей, а предписаниям просвещенного и воспитанного разума. Согласно Аристотелю, три ведущих фактора делают людей добродетельными: I) природа как возможность родиться с необходимыми телесными и духовными свойствами; 2) привычки как способность развить прирожденные качества в лучшую сторону и прочно закрепить их образом жизни и социальным поведением; 3) разум как способность повиноваться в первую очередь его голосу, а не зову чувств, вожделений и страстей. Аристотель столь высоко ставит граждан, обладающих добродетелями, что утверждает, будто для наиболее совершенных из них, чья мудрость уподобляет их божествам, не нужны законы, поскольку каждый из них сам — воплощенный закон. И когда обычные, то есть обладающие и добродетелями и пороками, люди станут для них сочинять законы, то окажутся в смешном положении.

Для того, чтобы граждане имели возможность получать хорошее воспитание и образование, в обществе должны функционировать соответствующие этим задачам законы. Их созданием и контролем за их практическим осуществлением должно заниматься государство. Но его благие намерения и практические усилия будут постоянно наталкиваться на то обстоятельство, что человеческая природа несовершенна, что страсти зачастую вырываются из-под контроля разума и толкают людей к порокам и преступлениям. Государству не под силу переделать человеческую природу и сформировать абсолютно совершенных граждан. Правители должны понимать это, и им не следует требовать невозможного. Их удел — довольствоваться тем, чтобы граждане повиновались законам государства. На этом пути, говорит Аристотель, формулируя принципиально важную мысль, "следует требовать относительного, а не абсолютного единства как семьи, так и государства. Если это единство зайдет слишком далеко, то и само государство будет уничтожено; если даже этого и не случится, все-таки государство на пути к своему уничтожению станет государством худшим, все равно как если бы кто симфонию заменил унисоном или ритм одним тактом".

В рассуждениях Аристотеля тесно связаны между собой правовая и этическая проблематика. Эта сознательно проводимая им связь обусловлена отчетливым пониманием того, что благо государства и состояние правопорядка прямо зависят от моральных качеств граждан. Будучи существом не самодовлеющим и не самодостаточным, человек относится к государству как часть к целому. Его назначение состоит в том, чтобы жить в государстве, а для этого ему необходимо постоянно соотносить свое поведение с требованиями разума и морали, во всем следовать мере и"золотой середине", избегая опасных крайностей в мыслях и поступках. Те же, кто живет вне права и законов, - это наихудшие из всех людей, использующие данные им природой умственные способности дико и нечестиво, то есть в направлении, противоположном должному.

Назначение человека — в разумном и моральном поведении, привычка к которому образуется в результате обретения не столько отвлеченных знаний, сколько практического социального опыта. Если отвлеченные знания касаются самых общих положений, то опыт всегда конкретен. Когда судьбе приходится судить, а врачу лечить не человека вообще, а конкретного индивидуума, то это требует учета множества частных факторов и соответствующего практического опыта.

Истинным гражданином является, согласно Аристотелю, тот, кто рожден от свободных родителей, воспитан, просвещен, добродетелен, рассудителен, способен властвовать над собой, подчиняться воле государства, участвовать в народном собрании, суде и управлении. Его социальную роль Аристотель сравнивает с функциями моряка, чья задача — способствовать благополучному плаванию.