Социология: учебное пособие

В переходные исторические эпохи, когда исчезают отчетливые грани между допустимым и недозволенным, нормами и аномалиями, когда социуму начинает реально угрожать возможность погружения в катастрофическое состояние самораспада, для личности особую сложность обретает проблема избирательных предпочтений. Там, где в одном временном интервале сосуществуют различные соционормативные комплексы, непременно должны существовать субъекты, уходящие от необходимости выбора, временно или постоянно, духовно или практически не принадлежащие ни к одному из них, не отождествляющие себя с ними. Это так называемые маргинальные личности — резерв социокультурных мигрантов, поставляющих обществу, как новаторов-подвижников, так и субъектов девиантного поведения.

Американский социолог Р. Парк одним из первых в социальной теории дал определение маргинальной личности как "культурного гибрида", принадлежащего одновременно к двум отличающимся друг от друга крупным общностям, народам или культурам. Социопсихолог Т . Шибутани назвал маргиналами тех, кто находится на границе между двумя и более социальными мирами, не входя полностью ни в один из них.

Маргинальное положение может способствовать обретению личностью внутренней свободы, выходу из-под власти жестких идеологических стереотипов. Но оно же может способствовать отлучению человека от высших духовных ценностей, препятствовать реализации лучших задатков, подталкивать на путь отклоняющегося или криминального поведения.

Наиболее сложным оказывается положение маргинальных личностей, оказавшихся свидетелями и жертвами распада крупных социальных систем тоталитарного типа. Когда на фоне общего упадка социальной жизни возрастает число проявлений спонтанного, немотивированного насилия, возрождаются стереотипы архаического "кулачного права", на исторической сцене, как отмечал немецкий исследователь К. Шлёгель, появляется тип авантюриста-"вояки". "Как правило, это не бывший солдат, а скорее человек мирного времени, не сумевший приспособиться к новым жизненным обстоятельствам. Постмодерный вояка рождается не вследствие распада старой армии, к которой он зачастую не имеет отношения, а вследствие распада жизненного уклада. Организовать жизнь заново в изменившихся .условиях трудно, это требует усилий, прежде всего работы. Работать тяжело, держать в руках оружие много легче. Работающий может лишь с трупом жить на свою зарплату. Для работы необходимы знания и способности, для обращения с оружием достаточно одной жестокости. У кого в руках оружие, может заставить других работать на себя. Путь насилия самый простой, путь выхода из трудностей и создания нового требует длительного напряжения... Этос постмодерного вояки — это мораль разбойника, иногда драпирующегося в исторические костюмы, но чаще всего выступающего в адидасе и кроссовках и слушающего воксман".

Авантюристам-маргиналам такого рода чужда идеологическая мотивация. Свободные от религиозных, моральных и правовых норм, они всегда готовы на игру без правил, на преступления из-за жажды приключений или удовольствий или просто от скуки. "Для таких преступлений не нужны враги и противники. Насилие практикуется не целесообразно, а произвольно. Оно простирается от вандализма, ярости разрушения до убийства бездомных и расстрела стоящих рядом в метро... Диффузное насилие не поддается какому-либо рациональному контролю. На бессмысленное насилие невозможно настроиться профилактически, оно совершается, когда совершается".

Итак, на почве несостоявшейся "вторичной социализации" сравнительно легко пускают корни асоциальные, антагонизированные, криминогенные воззрения. Это происходит потому, что они в подобных случаях не встречают сколько-нибудь существенного сопротивления со стороны самой личности. Очутившись в ценностной "нише", оказавшись морально разоруженной, она становится беззащитна перед воздействием деструктивных умонастроений, влекущих как голоса сирен, но не обещающих ничего, кроме духовной гибели.

В условиях тотальных социальных кризисов-аномий, сопровождающихся ускоренным ростом преступности, с наибольшей интенсивностью она возрастает среди подростков и молодежи. Возрастная маргинальность делает их наиболее уязвимыми перед деморализующим воздействием атмосферы аномии и сопутствующими ей соблазнами противоправного поведения. Последнее представляет собой своеобразную форму адаптации социально незрелых групп подростков к аномийной ситуации общей вседозволенности, морального и правового нигилизма. В современных условиях в России ежегодно на скамье подсудимых оказывается около 75 тысяч подростков. Около 50 тысяч детей убегают из дома, чтобы избежать физического или сексуального насилия. Три тысячи несовершеннолетних погибают в результате самоубийств. Около 2 тысяч детей предпринимают попытки убить своих родителей. Среди подростков, совершающих преступления, 75-80 % являются рецидивистами.