Одиннадцатая стратагема: «Сливовое дерево засыхает вместо персикового»

На политических переговорах одиннадцатая стратагема направлена на то, чтобы пожертвовать малым для приобретения чего-то большего. Иногда она означает жертвование собой или другим, чтобы спасти третье лицо. Именно поэтому данную стратагему часто называют «стратагемой козла отпущения» или «стратагемой жертвенного агнца».

В китайской народной песне сливовое дерево жертвует собой ради растущего рядом персикового дерева — отдает за него свои корни на съедение насекомым:

Персиковое дерево растет у открытого колодца. Сливовое дерево растет рядом с персиковым деревом. Пришли насекомые и грызут корни персикового дерева. Сливовое дерево [жертвует собой, отдает свои корни насекомым и] засыхает вместо персикового дерева. Если деревья жертвуют собой друг за друга, разве могут братья забыть друг друга?

Одиннадцатая стратагема на политических переговорах позволяет использовать субъективные факторы — оценку ситуации, бдительность, быстроту реакции, личные предпочтения, — чтобы исправить объективно сложившуюся картину и превратить в преимущества собственные недостатки. Решающая роль при этом принадлежит оценке сильных и слабых мест у себя и у оппонентов по переговорам. Если такая оценка верна, то она может дать в руки чудесное оружие, с помощью которого более слабый способен будет одолеть более сильного. Другими словами, эта стратагема применяется на переговорах в случае, когда ваш проигрыш неизбежен и следует пожертвовать малым, чтобы достичь затем превосходства в целом. Здесь уместно известное изречение Конфуция: «Без терпимости в малом не выполнить великих планов».

«Стратагема жертвенного агнца» успешно используется при китайской игре го. Китайцы очень любят эту игру, в которой оба игрока стараются занять на игральной доске белыми и черными шашками как можно больше места. Внимание концентрируется на решающей битве, при этом во второстепенных схватках можно потерпеть несколько частичных поражений. Таким образом, игра го учит, что, согласившись на частичные потери, можно избежать общих и в итоге одержать полную победу.

На политических переговорах также бывают опасные ситуации, в которых надо сдаться, чтобы потом произвести решающее наступление и выиграть. Преимущества, достигнутые с помощью сознательной жертвы, активно используются сегодня китайской дипломатией. Так, после экономического открытия Китая для зарубежных стран китайские политические комментаторы писали о том, что экономические реформы и перестройка Китая — превращение его в современное сильное социалистическое государство — требуют, чтобы китайцы заплатили определенную цену «за учение» («сливовое дерево»). Но с точки зрения виднеющегося вдали прекрасного будущего можно позволить зарубежным инвесторам получить определенную прибыль. Интересно, что китайцы ссылались при этом на период нэпа в СССР и обоснование этой политики Лениным, цитируя следующие его строки:

Если мы хотим товарообмена с заграницей — а мы его хотим, мы понимаем его необходимость, — наш основной интерес — возможно скорее получить из капиталистических стран те средства производства (паровозы, машины, электрические аппараты), без которых восстановить нашу промышленность сколько-нибудь серьезно мы не сможем, а иногда и совсем не сможем, за недоступностью иметь для наших фабрик нужные машины.

Надо подкупить капитализм сугубой прибылью [по китайской стратагеме — «сливовым деревом»]. Он получит лишнюю прибыль — бог с ней, с этой лишней прибылью, — мы [по китайской стратагеме — «персиковое дерево»] получим то основное, при помощи чего мы укрепимся, станем окончательно на ноги и экономически его победим.

Сегодня уже очевидно, что Китай весьма успешно использовал «стратагему жертвенного агнца» для расцвета своей экономики и модернизации. Расширяющиеся экономические контакты с Западом с точки зрения этой стратагемы — лишь небольшая жертва (сливовое дерево, отданное на съедение насекомым) — строго рассчитанная часть китайской самостоятельности, некоторые концессии и связи с заграницей. Однако с помощью этой жертвы получен большой выигрыш — спасено «персиковое дерево», т. е. полученная прибыль явно перевешивает убытки.

Примечательно, что в Белоруссии сегодня политические переговоры с Западом о расширении экономического сотрудничества также трактуются в духе «стратагемы жертвенного агнца». Несмотря на политические нападки на президента А. Г. Лукашенко и обвинения его в авторитаризме, Запад заинтересован в расширении такого сотрудничества. Лукашенко также не может обойтись без западных инвестиций. Однако эксперты отмечают, что инвестиционная привлекательность ЕС для Белоруссии содержит ряд факторов, которые могут нанести некоторый ущерб экономике страны. В частности, речь идет о требовании Европейской комиссии к новым членам ЕС денонсировать межправительственные договоры с Республикой Белоруссией об установлении в торговле режима наибольшего благоприятствования. Помимо этого, только из-за антидемпинговых мер потери Белоруссии на европейском рынке могут составить около 100 млн долл. в год.

К сожалению, на политических переговорах России и ЕС отношения также развиваются часто в духе «стратагемы жертвенного агнца». Российские аналитики отмечают, что товарная структура торговли с ЕС для России неблагоприятна: российский экспорт ограничивается преимущественно энергоносителями, сырьем и полуфабрикатами, а в наукоемких и высокотехнологичных отраслях европейские фирмы выступают скорее конкурентами, чем партнерами. С другой стороны, в Европе не скрывают своей обеспокоенности в связи с формированием односторонней энергетической зависимости от России и стремятся к диверсификации источников и путей транзита энергоресурсов. По запасам природного газа Россия занимает первое место в мире, и европейские эксперты подчеркивают, что доля природного газа в энергобалансе Европы будет постепенно увеличиваться, уже сейчас ЕС получает из России примерно половину всего импортируемого газа.

До сих пор существуют разногласия по вопросу о внутренних ценах на энергоносители. Даже европейские эксперты откровенно пишут об отсутствии честных условий конкуренции для русских инвесторов и поставщиков энергоносителей в Европу, поэтому они «нередко встречают противодействие европейских лоббистских группировок, едва лишь речь заходит о том, чтобы предложить равные условия при приватизации (пример: предприятия по переработке нефти), или же об экспорте недорогой энергии (пример: электроэнергия)». Аналогичные явления происходят в вопросах вовлечения высокоразвитых секторов российской экономики в единый европейский сектор военной промышленности. Можно напомнить, что некоторые совместные выгодные проекты были провалены из-за сопротивления европейских лоббистских группировок (например, производство военно-транспортного самолета АН-70).

На политических переговорах иногда складывается такая ситуация, что в случае неудачи начальник сваливает на подчиненного собственный промах или ошибку, чтобы спасти свою репутацию, или же, наоборот, подчиненный берет на себя грехи начальника, чтобы спасти его. В этом случае тоже имеет место «жертвенный агнец». Пример такой жертвы подчиненного можно найти еще у древнекитайского философа Мо-цзы:

Когда в древности мудрецы на службе у царей совершали что-либо выдающееся, они обращали это на пользу владык, так что все, что было замечательно и прекрасно, связывалось с личностью господина, а вся клевета и досада — с личностью слуги. Итак, необремененность и покой приходились на долю властителя, заботы же и печали были уделом министра.

Таким образом, «стратагема жертвенного агнца» на переговорах может применяться по-разному. Важно только, чтобы принесенная Жертва не превзошла в итоге полученных дивидендов.