Двадцатая стратагема: «Мутить воду, чтобы поймать рыбу»

Название двадцатой стратагемы указывает на то, что данный прием заимствован из древнего искусства ловли рыбы. Китайская пословица гласит: «В мутной воде легко ловится рыба», — поэтому для удачного лова важно вовремя замутить воду. На политических переговорах этот прием может состоять в искусственном создании некоторой неразберихи с делами или запутывании общей обстановки, чтобы незаметно для других и без лишних хлопот и риска извлечь для себя определенную пользу. При этом можно не только искусственно создать путаницу и неразбериху с делами, но и воспользоваться естественно сложившимися запутанными обстоятельствами.

Психологическое обоснование этого приема состоит в том, что неразбериха помогает обезопасить себя от неуютно чувствующего в такой обстановке противника, который теряет равновесие духа и приходит в смятение. Поэтому данную стратагему называют еще «стратагемой путаницы».

У китайцев есть много весьма примечательных пословиц и поговорок относительно замутнения воды: «В мутной воде рыбий глаз путать с жемчужиной» — путать фальшивое с настоящим, ложь с правдой; «В мутной воде выдать ложь за правду» — подсунуть фальшивое вместо настоящего; «В мутной воде смешались рыбы и драконы» — перемешалось хорошее и плохое; «В мутной воде смешать пустое и полное» — снабжать противника то ложными, то верными сведениями, чтобы сбить его с толку.

На политических переговорах в качестве «мутной воды» могут выступать не только крайне запутанные обстоятельства, но и предвзятость, «неясность» оспариваемых политическими противниками оценок состояния дел; основные политические понятия и представления, по-разному воспринимаемые политическими оппонентами; туманность и расплывчатость сделанных предложений; прорехи в законодательстве; неопределенность и двусмысленность положений выработанного соглашения.

В свою очередь, «пойманная рыба» также может обозначать многое: выгодные условия соглашения, устранение оппонентов, возможность скрытых действий, а иногда даже просто выигрыш времени. Иногда «пойманной рыбой» становится сформированное в результате переговоров благоприятное общественное мнение по нужному вопросу, и тогда вполне можно говорить об «удовольствии половить рыбу в мутной воде».

Обратим внимание на то, что двадцатая «стратагема путаницы» несколько походит на пятую «стратагему стервятника» — «грабить во время пожара». Однако при внимательном рассмотрении можно обнаружить между ними существенные различия: жертва во время пожара подвергается смертельной угрозе, на кону — жизнь и имущество; при ловле рыбы в мутной воде обстоятельства намного мягче, и речь идет только о возможном улове. При разграничении обеих стратагем важно иметь в виду и то, что «пожар» затрагивает конкретного оппонента, а при ловле в мутной воде возможны самые разнообразные варианты, в том числе и случайно подвернувшиеся люди и обстоятельства.

Немецкий поэт XIX в. Ф. Грильпарцер в известном стихотворении «Политика» назвал политическую деятельность «постановкой дымовых завес». Использование многозначности является обычным софистическим приемом политиков, которые умышленно выражаются туманно и отвлеченно, чтобы можно было вовремя пойти на попятную. То, о чем невозможно составить четкое суждение, оказывается предметом досужих домыслов, поскольку смысл лишь с трудом угадывается среди бесконечных намеков и расплывчатых сравнений. Нарочно выбранное многозначное высказывание служит своего рода мутной водой, а подходящее под любой случай значение такого высказывания обеспечивает политическую неуязвимость позиции, оказываясь для политика-софиста удачно пойманной «рыбой».

Например, на многосторонних политических переговорах в случае конфликта иногда нейтрально говорят о «враждующих сторонах», тем самым уклоняясь от разграничения нападающего и жертвы. Однако нейтральность формулировки «враждующие стороны» может не только сдержать проявление эмоций, но и содействовать развитию негативных политических тенденций: сохранить лицо агрессору и оправдать нерешительность действий или невмешательство международных организаций. Именно это произошло во время кровавого этнического конфликта в Руанде в 1993—1994 гг., где погибло около 1 млн человек и почти 2 млн стали беженцами. Посол России в Руанде справедливо подчеркивал, что пассивность СБ ООН во многом способствовала развитию геноцида, и в результате ООН оказалась бессильной помешать кровопролитной гражданской войне, а серия принятых резолюций ее СБ так и осталась на бумаге1.

Достаточно часто сеяние неуверенности у общественности с помощью непонятных маневров и туманных заявлений на политических переговорах относится к долгосрочной стратегии, чтобы скрыть собственную незаинтересованность в сложившейся ситуации или неблаговидные цели. Например, оценивая события в Руанде, некоторые российские аналитики подчеркивали, что пассивность в данной ситуации членов ООН во многом объяснялась тем, что Руанда воспринималась развитыми странами мира как «второсортное государство», поэтому по отношению к ней и было проявлено такое безразличие в духе политики двойных стандартов. Об этом писали многие европейские аналитики. Например, немецкий политолог Б. Грилл в статье под красноречивым названием «Африка спрашивает: если страдают чернокожие, стало быть, это не столь важно?» подчеркивал: «В Руанде сотен тысяч трупов недостаточно, чтобы расшевелить мир... Стоит вспомнить, как страстно ратовала Мадлен Олбрайт, бывшая в ту пору американским представителем в ООН, за отвод голубых касок из Руанды... ООН отвела свои войска, и чуть ли не миллион человек оказались убиты...»

Иногда политикам на переговорах необходимо опереться на законодательство, но основная трудность состоит в том, что формулировки в юридических документах не всегда бывают однозначными, и такая неопределенность может стать благодатной почвой для разнообразных толкований: «пойманной рыбой» в данном случае оказывается обусловленный понятийной неясностью простор для разных точек зрения и интерпретаций. Например, в области международного права «минимальные гарантии прав человека» включают весьма расплывчатые общие принципы: запрещено «бесчеловечное» обращение, но что понимается под «бесчеловечным», приходится определять в каждом конкретном случае, нередко «бесчеловечное» находится там, где его усиленно ищут, и замалчивается в других случаях. Типичный тому пример — настойчивые обсуждения на заседаниях ПАСЕ вопроса о правах человека в Чечне и замалчивание его по отношению к Израилю, вовлеченному в ближневосточный конфликт.

Самым главным в ситуации неразберихи или перед лицом непредвиденных обстоятельств на политических переговорах является вопрос о том, как правильно себя вести. Подобно тому как рыба в взбаламученной воде теряет зоркость, человек, оказавшийся в запутанных обстоятельствах, теряет душевное равновесие, не знает, как поступить и что делать. У китайцев и на этот случай есть пословицы: «Посреди опасностей не терять присутствия духа», «В мутной воде неплохо ловить рыбу, но и удобно скрыться». Другими словами, в сложной, запутанной ситуации надо сохранять благоразумие, чтобы не стать жертвой обстоятельств. Нельзя поддаваться панике — чем больше неразбериха, тем больше требуется трезвости и спокойствия. В трактате о стратагемах говорится, что в подобных ситуациях зачастую бегство — наилучший выход. Не стоит совершать опрометчивых шагов и поспешно что-то предпринимать: лучше объявить перерыв и перенести переговоры на другое время или вообще их прекратить. Таким образом, «стратагема неразберихи» может быть успешно нейтрализована: важно лишь сохранять хладнокровие при любых обстоятельствах.