Французский стиль ведения переговоров

Французский стиль ведения переговоров определяет неизменное восхищение самих французов «прекрасной Францией», прекрасным французским языком и культурой. В душе каждого истинного француза живут полные искреннего чувства слова Стендаля: «Франция прекрасна в духовном отношении, она удивила мир своими победами; это уголок вселенной, в котором взаимоотношения людей приносят им горя меньше, чем где бы то ни было». Поэтому французы высоко ценят в партнерах по переговорам знание французского народа, его истории и культуры, бывают польщены интересом, проявляемым к их стране.

Известно, что Франция повсеместно проводит политику по укреплению, защите и распространению французского языка и всячески поддерживает Франкофонию — международную организацию, способствующую распространению французского языка и культуры в современном мире. Все, что касается французского языка и культуры, подается французами в идеологически выдержанной и привлекательной упаковке, как дорогой коньяк или духи. Французы неприязненно реагируют на использование английского или немецкого языка в качестве рабочего на политических переговорах, полагая, что это ущемляет их чувство национального достоинства, и предпочитают именно свой язык. Французские дипломаты любят цитировать Карла V об особенностях употребления иностранных языков: «С Богом я говорю по-испански, с торговцами — по-английски, с дамами — по-французски, а по-немецки я говорю с моим конем».

Французы живут в культуре слова, и французский политик на переговорах, как никакой другой, — мастер слова, речей, риторики. Он, как говорят лингвисты, «думает от языка». Цель его мысли — совершенная чеканка в слове: язык предписывает мысли форму, в которой она кристаллизуется. При этом игра слов, афоризмы становятся формой мысли. Французы помнят, что они наследники Маро, Монтеня и Рабле: французский ум — это ум острый, вольнолюбивый, фрондерский, искрящийся. Даже в деловой французской речи на переговорах, какой бы холодной и рассудительной она ни была, присутствует нотка лукавства и галльского юмора.

Необходимо помнить, что французский процесс профессионального обучения направлен не столько на овладение знаниями, сколько на овладение языком. Франция отличается строгостью своей языковой политики: здесь уже в эпоху Великой французской революции был введен закон, согласно которому на всей территории страны в официальных сферах мог употребляться только литературный французский язык; языки меньшинств и диалекты не имели никаких прав. Поэтому по-настоящему образованным во Франции считается тот, кто в совершенстве владеет родным языком. Французские политики любят продемонстрировать свое красноречие, выступать с обширными докладами, предпочитают открытые дискуссии и дебаты.

Отличительными чертами французской ментальносте являются рассудочность, скепсис и материализм. Французский философ Р. Декарт выразил это в кратком афоризме: «Я мыслю, следовательно, существую». Рассудок — владыка французской жизни, поэтому французы не так легко увлекаются, как кажется. При всей своей зажигательности и искрометности они скептики, и на переговорах это выражается в определенном изначальном недоверии к каждому новому предприятию. Французы далеко не сразу позволяют убедить себя в целесообразности вносимых за столом переговоров предложений. Для них очень важны аргументы, подкрепленные фактами, а также политическими, экономическими или техническими обоснованиями.

Необходимо также помнить о том, что именно французы в свое время возвели материализм в систему: П. А. Гольбах, Ж. О. Ламетри и Ж. А. Кондорсе одними из первых высказались в пользу идеалов материализма и прогресса в науке. Французы охотно верят только реальным фактам, статистике и социологии: в конфликте веры и знаний они решительно восстают против веры. Французское сознание глубоко атеистично: непостижимое и неощутимое решительно им отвергается. На политических переговорах французы предпочитают всестороннее обсуждение и тщательное аргументирование каждой детали предмета переговоров. Они традиционно ориентируются на логические доказательства и большое внимание уделяют предварительным договоренностям: не любят с ходу обсуждать вопрос, который их интересует больше всего, чем кардинально отличаются от американцев. Последние, как мы знаем, предпочитают сразу и не откладывая решить на переговорах важнейшие вопросы.

Во Франции высоко ценят юридическое право, писаный закон и подписанный договор, поэтому французы придают большое значение юридической силе принятых на переговорах документов и их соответствию духу и букве закона. Вместе с тем для них важна справедливость принятых соглашений. Стоит напомнить, что на памятнике братства на французском кладбище Пер-Лашез, где похоронены выдающиеся деятели науки и культуры, выбиты на мраморе слова В. Гюго: «Единственное, чего мы ждем от будущего, единственное, чего мы хотим, — это справедливость».

Важным на переговорах представляется также французское стремление к меркам и правилам: они предпочитают иметь тщательно продуманный план политических переговоров и предусмотреть способ действий на все случаи жизни. Французским переговорщикам не нравится, когда их партнеры вносят вдруг какие-то непредусмотренные ранее изменения в ход переговоров. Необходимо учитывать также, что в своих политических решениях на переговорах французы связаны процессом достаточно долгого согласования «сверху», поскольку бюрократическая волокита во Франции — объективная реальность. Решения там принимаются ограниченным числом лиц высокого ранга. Чем ниже уровень переговоров, тем больше времени уходит на согласование решений.

В целом французское сознание больше доверяет правилам, чем спонтанным побуждениям и инстинктам. В ходе переговоров полезно учитывать большую роль, которую играют во Франции прочные давние связи и знакомства. Элита делового и политического мира в этой стране весьма замкнута: «чужаков» близко не подпускают и потому традиционно ценят рекомендации. Французы придают большую роль этикету и правилам поведения, они безукоризненно вежливы. Слово «politesse» (вежливость) в переводе с французского означает еще полированную, гладкую поверхность, отсутствие шероховатостей. Но французская вежливость — исключительно формальная сторона любви к ближнему, «евангелие хорошего обхождения».

Вместе с вежливостью во французской культуре весьма развит дух соревновательности, для француза всегда важно выделиться среди других, причем не только деловыми, политическими успехами или богатством, но и галантностью, изысканностью манер. На политических переговорах это проявляется весьма своеобразно: с одной стороны, французы любят дискутировать, нередко перебивают своих партнеров, высказывают критические замечания, вообще предпочитают конфронтационный тип взаимодействия, но с другой — стремятся придерживаться традиционной французской учтивости, вежливости, любезности, склонны к шутке и непринужденности в общении.

Французы не скрывают свою любовь к радостям жизни. Их житейскую мудрость в лаконичной фразе выразил М. Монтень: «Мое искусство и моя профессия — жить». Первое место во французском сознании занимает право на жизнь, а не на труд, как в Германии. Поэтому французы предпочитают многие важные решения принимать не только за столом переговоров, но и за обеденным столом, любят устраивать приемы и веселиться. Однако, полностью раствориться в жизненных удовольствиях французам никогда не позволит присущий им также скепсис. Французы смотрят на жизнь как бы немного со стороны, видят в ней игру — и охотно в нее играют. Как тонко заметила французская писательница Ф. Саган, именно в этом заключается тайна французского искусства жить. Во французском характере при всем его показном жизнелюбии есть лишь «немного солнца в холодной воде».

Для французов огромное значение имеет чувство прекрасного, они стремятся к красоте и воспевают красоту. На переговорах они мастера прекрасной формы и прекрасных манер, проявляют много изобретательности и утонченности в организации неформальных встреч и обедов. Западные исследователи подчеркивают, что именно французам Европа обязана утонченностью своих нравов, мерками общественного поведения. Вместе с тем немцы часто отмечают, что французам не хватает на переговорах жесткой предметной деловитости.

Российские психологи отмечают тот факт, что французов и русских на переговорах объединяет стремление к теплоте неформального общения, нетерпимость к немецкой «оледенелости чувств», искренность и стремление к справедливости. Таким образом, французский национальный стиль ведения политических переговоров отличается большой живостью, галантностью и разнообразием форм, как, впрочем, и французский характер.