§ 3. В чем состоит новизна современного консерватизма?
Как правило, в качестве одного из важнейших элементов консерватизма рассматривается неприятие идеологий, идей, теорий и т.д. Как писал, например, известный американский поэт и историк консервативной ориентации П. Вирек, консервативное мышление носит "антитеоретический" характер, в то время как либеральное мышление рационалистично и целенаправленно конструирует разного рода абстрактные схемы, в соответствии с которыми пытается переустроить общество. Однако это лишь одно измерение консерватизма. Дело в том, что сам консерватизм есть не что иное, как комплекс идей, концепций, принципов и т.д. В действительности, когда говорят об "антиидеологичности" и "антитеоретичности" консерваторов, по сути дела, имеется в виду не то, что у них вообще нет идей и теорий, а то, что они отдают предпочтение прагматизму, оппортунизму, компромиссу перед абстрактными схемами. Они против абсолютизации каких бы то ни было идей и теорий, тем более против их реализации в чистом виде на практике. И в этом, как представляется, они совершенно правы. Ведь история дает множество примеров, когда попытки реализации самых, казалось бы, прекрасных и совершенных идей, доведенных до логического конца, заканчивались абсурдом оруэлловского толка, инквизицией, "ночами длинных ножей", бухенвальдами, гулагами и т.д. Да, консерваторы имеют идеи, концепции и теории, но они, как отмечает Л. Аллисон, "концептуальные скептики" в том смысле, что не интересуются открытием фундаментальных принципов политики и формулированием широких концепций. Они ищут ключи к решению проблем в практике и в конкретных делах.
Идеология консерватизма обнаружилась во второй половине 70-х и в 80-х гг., когда была поставлена задача его идеологического перевооружения. Один из лидеров американского неоконсерватизма И. Кристол считал, что неидеологическая политика - это безоружная политика, а представитель французских "новых правых" А. де Бенуа — что захват власти совершается не только благодаря политическому выступлению, посредством которого овладевают государственным аппаратом, но и благодаря долгосрочной идеологической подготовительной работе в гражданском обществе. Характеризуя положение дел с этой точки зрения в Великобритании, английский публицист Д. Уотсон писал: "Впервые со времен Дизраэли британский консерватизм охвачен идеологической лихорадкой". Идеологизация или деидеологизация данного варианта консерватизма выражается в защите его представителями принципов свободнорыночных отношений, индивидуализма, свободной конкуренции, критике государственного вмешательства, государства благосостояния, социальных реформ и т.д.
Традиционно консерватизм отождествлялся с защитой статус-кво существующих в каждый конкретный исторический период институтов, социальных структур, ценностей и т.д. В действительности же, как указывалось выше, консерватор не мог игнорировать все без исключения изменения. Берковскому стандарту государственного деятеля, как говорил сам Берк, отвечали "предрасположенность к сохранению и способность к улучшению, взятые вместе". Даже у Ж. де Местра, о котором у нас сложилось представление как о решительном и бескомпромиссном защитнике феодальных и абсолютистских порядков, монархические и клерикальные взгляды уживались с определенной долей терпимости в религии и признанием неизбежности перемен. Он считал изменение "неизбежным признаком жизни". Более того, де Местр признавал факт эрозии старого порядка и неизбежность Великой французской революции. Однако при всем том Местр был убежден, что изменениям подвержены лишь формы вещей, а сущность их, будучи отражением божественной мысли, неизменна.
Нельзя не упомянуть, что у истоков социальных реформ стояли Дизраэли, Бисмарк и др., внесшие заметный вклад в развитие современного консерватизма. Вышеупомянутый П. Вирек рассматривал реформы как неизбежное зло, их, по его словам, необходимо провести постепенно, без "антиисторической спешки" "сверху", а не "методами толпы", "снизу". Говоря словами английского романтика С.Т. Колриджа, консерватизм признает постепенный и естественный рост общественных институтов, подобно тому как растет дерево, в то время как "рационалистический либерализм", как утверждал П. Вирек, стремится механически манипулировать этими инструментами, будто они представляют собой отдельные части мебели, которые можно заменить произвольно.
Такой подход присущ и большинству современных консерваторов. Как отмечает, например, один из видных деятелей консервативной партии Великобритании Ф. Пим, консерватизм выступает за медленные и постепенные изменения, имеющие своей целью сохранение всего хорошего и исправление дурного. Например, в трактовке роли государства в различных сферах общественной жизни позиции консерватизма изменяются в зависимости от конкретных обстоятельств. С изменением наличных структур изменяется и содержание консерватизма. Причем, как справедливо отмечал Б. Гудвин, "консерватизм - это своеобразный идеологический хамелеон, поскольку его облик зависит от природы его врага". Иначе говоря, важнейшие положения консерватизма складывались и эволюционировали в качестве ответной реакции на изменения в противостоящих ему идейно-политических течениях. И действительно, консерватизм носил вторичный по отношению к либерализму, различным формам буржуазного и социального реформизма, а также левого радикализма характер. С этой точки зрения идеологические и социально-философские конструкции консерватизма характеризуются эклектизмом и прагматизмом. Это определяло и другие важные его особенности -поливариантность и противоречивость, доходящие порой до прямой конфронтации и несовместимости отдельных составных элементов.
Самое, казалось бы, парадоксальное в нынешнем консервативном ренессансе состоит в том, что консерваторы выступают инициаторами перемен. В этом плане "неоправые" и неоконсерваторы проявили изрядную степень гибкости и прагматизма, способности приспосабливаться к создавшимся условиям. Они четко уловили настроения широких масс населения, требующих принятия мер против застоя в экономике, безработицы, стремительно растущей инфляции, расточительства государственных средств, негативных явлений в социальной жизни и т.д. В значительной степени разгадка успеха представителей консервативных сил сначала в Англии и США, а затем в ФРГ, Франции и других странах кроется в том, что они предложили перемены в момент, когда большинство избирателей желали перемен. Показательно, что лейтмотивом предвыборных платформ большинства консервативных партий стали обещания перемен. На выборах 1979 г. М. Тэтчер, например, претендовала на полное изменение политики господства государства во всех сферах жизни людей, на свертывание такого господства. В программе, предложенной на выборах 1980 г., Р. Рейган подчеркивал необходимость положить "новое начало Америки". Словарь германских консерваторов изобилует такими понятиями, как "поворот", "перемена", "переоценка", "новая ориентация", "обновление" и т.д.
Особенность консерватизма 70-80-х гг. состоит также в том, что из противников научно-технического прогресса они превратились в убежденных его сторонников. Тесно связывая с ним изменения в различных сферах общественной жизни, французские "неоправые" претендовали на то, чтобы "подготовить почву для революции XXI в., которая соединила бы древнейшее духовное наследие с самой передовой технологией". Быть консервативным означает "маршировать во главе прогресса", - заявил Ф.-Й. Штраус в 1973 г. на съезде ХСС. По словам видного деятеля ХДС Р. Вайцзеккера, консерваторы - за прогресс, ибо "тот, кто закрывает дорогу прогрессу, становится реакционером".
Отказавшись от антитехницизма, неоконсерваторы прошли своеобразную метаморфозу и превратились в приверженцев технического прогресса и экономического роста. И наоборот, антисциентизм, в отличие от прежних его форм, которые, как правило, возникали в рамках философского иррационализма, в нынешних условиях характеризуется не "правой" или "консервативной" ориентацией, а, наоборот, "левой" и даже левоэкстремистской ориентацией. Еще представители франкфуртской школы как бы "отняли" антисциентизм у правых и интегрировали в идейно-политические и социально-философские конструкции левых сил. Сложилась ситуация, при которой апелляция к науке как средству решения стоящих перед обществом проблем стала рассматриваться как защита статус-кво и тем самым как выражение политического консерватизма. В то же время по-своему толкуемый антисциентизм стал лозунгом отдельных левых и либеральных группировок, выступающих за преобразования существующей системы на основе принципа "меньше - это лучше", постматериальных ценностей и т.д. Другими словами, в оценке научно-технического прогресса и сциентизма консерватизм и либерализм (левый либерализм), а также левые, по крайней мере отдельные группировки их приверженцев, как бы поменялись местами.
