§ 1. ПОНЯТИЕ АГЕНТА ПОЛИТИЧЕСКИХ ОТНОШЕНИЙ
Антиномия субъекта и объекта в политике
Остановимся, прежде всего, на классическом подходе к проблеме агента политической жизни и носителей политической активности. В европейской политической традиции, начиная с Платона и Аристотеля, постоянно анализируется вопрос о том, кто же выступает в качестве активных сил в политической борьбе. Ответы давались самые различные:
Аристотель пишет о 'государственном муже' и 'политическом человеке', Макиавелли выделяет, наряду с 'государем', такие силы в истории политической борьбы во Флоренции, как 'партии' (гвельфов и гибеллинов) и 'сословия' (дворян-нобилей, богатых горожан-пополанов и городского плебса), а Гоббс сводит всех участников политики к понятию 'политического тела' как части тотального государственного механизма.
В дальнейшем в политической теории еще длительное время господствовал институциональный подход, редуцировавший всю политическую жизнь к деятельности государства и его отдельных институтов, а также, в соответствии с таким взглядом, - к поведению 'государственных мужей', управляющих подданными государства. В XIX веке центр тяжести анализа политических отношений, субъектов и объектов начинает смещаться с государственных 'институтов' и 'мужей' (Г. В. Ф. Гегель) на 'классы' (К. Маркс), 'расы', 'нации' и 'народы' (Л. Гумплович, Ф. Оппенгеймер). В начале XX века эта тенденция приводит к кризису и упадку институционального подхода, а также концепции приоритетного значения в политике народов и классов, политические явления рассматриваются в это время с точки зрения участия в них групп и элит. Разрабатываются концепции 'групп интересов' (А. Бентли) и 'правящих элит' (В. Парето). В рамках бихевиоралистского подхода сам объект и способ его анализа сводятся к эмпирически наблюдаемому поведению различных политических акторов: партий и профсоюзов, групп давления и профессиональной бюрократии, политических лидеров и рядовых избирателей. Все это постепенно подводит к возникновению ряда проблем в объяснении характера и структуры политических отношений, среди которых одними из центральных были вопросы о иерархии политических субъектов и объектов, и об относительности в принципе самого различения субъекта и объекта в политике.
Антиномия субъекта и объекта в политике
В 50-60-е годы XX века многие западные политологи практически отходят от употребления самой оппозиции 'субъекта - объекта' в политике, заменяя ее понятием 'политического актора' (actor, acteur) как активного участника политической жизни или особого рода игрока в азартной игре, называемой политикой. Идея интерпретации политических отношений сквозь призму эмпирически наблюдаемого поведения отдельных индивидов как основных субъектов политики первоначально разрабатывалась еще в рамках классического бихевиорализма, и в частности, в свое время
Г. Лассуэллом. На современном этапе, когда 'первичной клеточкой' политического анализа становится индивид в качестве главного субъекта, подобный 'микроподход' к политическим отношениям связан с уже упоминавшейся теорией 'рационального выбора', исходящей из представления о том, что 'и избиратели, и политики - это субъекты, рационально преследующие цели максимальной выгоды или пользы'2. Согласно такой трактовке, исходящей из принципа утилитаризма И. Бентама, отношения в политике- это своего рода 'рынок и обмен', в ходе которого люди, являющиеся покупателями и продавцами политических товаров (власти и ресурсов, престижа и статусов и т. д.), стремятся в своем поведении к получению максимальной выгоды. Они опираются при этом на рациональные средства и рычаги, так же как в подобных случаях поступают производители и потребители в условиях обмена товарами на экономическом рынке.
С попыткой же полностью преодолеть антиномию субъект- объектного взаимоотношения в анализе политики были связаны разработки, предпринятые политологами постструктуралистского и постмодернистского направлений. Постмодернизм обрушился на 'классическое' понимание политики, предлагающее существование активного начала, политического субъекта (личности, группы или института), наличествовавшее, к примеру, в гегельянстве и в марксизме, так же как и в структурализме или бихевиорализме. Предмет (в классической трактовке - 'объект') политического воздействия 'противится' и 'мстит' преобразователю - 'субъекту' - за вычленение его из общего политического порядка, что приводит к необходимости вообще отказаться от классической парадигмальной оппозиции человека и мира.
Интересную по замыслу концепцию преодоления противоречия в существовании субъектов и объектов в политике разработал отошедший от классического структурализма французский конструктивист П. Бурдье. Вместо терминов 'субъект' и 'объект' им используются понятия 'агент', его 'позиция' и 'диспозиция'. 'Агент' - это носитель политических отношений, актуализируемый в многомерном пространстве 'политического поля', которое выступает в виде совокупности действующих в нем сил и контролируемых ими видов ресурсов ('капиталов'): экономических, социальных, символических, культурных и т. д. 'Агенты' и 'группы агентов' в политике определяются и характеризуются совокупностью позиций в различных полях или зонах контроля. Политику как тип социальных отношений ('социальное поле') в подобном ракурсе можно описать в качестве многомерного пространства, в котором позиция каждого политического агента, обладающего активными свойствами, не сводимыми к его индивидуальным намерениям, может быть определена как совокупность находящихся в различных измерениях капиталов (их объемов и весов), им контролируемых3.
В то же время, рассуждая об 'агентах политики' или ее 'акторах' и преодолевая, на первый взгляд, дихотомию 'субъекта- объекта', многие постмодернисты довольно далеко уходят от изучения самой политической материи и, в частности, от выяснения иерархии политических субъектов, отношений между политическими институтами, социальными группами, а также ролями отдельных индивидов в политической динамике. В этом плане очевидным представляется различие между ролью отдельного избирателя, рядового обывателя в текущей избирательной кампании, отдающего свой единственный голос, и функциями в процессе этих же выборов таких специализированных и агрегированных субъектов, каковыми являются политические партии, могучие профессиональные коллективы и электоральные команды, борющиеся за места в парламенте, получить которые можно, лишь завоевав тысячи, а порой и миллионы голосов избирателей.
В рамках классической политико-философской парадигмы известного 'раздвоения' общественно-политической жизни на активных субъектов, воздействующих на политические объекты, традиционно дается их следующее определение: политический субъект есть источник политической активности, направленной в определенном отношении или ситуации на те или иные политические объекты, являющийся при этом носителем предметно-практической деятельности, тогда как политический объект, соответственно, 'противостоит' субъекту, представляя собой ту часть объективной реальности, фрагмент политического мира, который взаимодействует с субъектом. Категории политического субъекта и объекта, вне сомнения, носят соотносительный характер, поскольку политические тела, выступающие в одном отношении как объект, в другом измерении могут выступать уже в роли субъекта или даже моментально меняться своими местами в ходе изменения политической ситуации. Представим себе избирательный процесс, где на первом этапе активную роль субъекта политических действий играют кандидаты в депутаты и их избирательные коалиции, ведущие кампанию по сбору голосов избирателей как объектов политического воздействия. В день выборов рядовые избиратели выступают уже в активной роли, делая выбор и отдавая свой бюллетень за того или иного кандидата или партийный список. Получив необходимое число голосов избирателей и завоевав место в парламенте, кандидат на пост парламентария, ставший уже депутатом и получивший мандат, снова начинает играть роль субъекта данного политического взаимоотношения, выражая официально интересы избирателей своего округа, которые, в известном смысле, на время переходят в политический 'пассив'.
