Социология: учебное пособие

Вернемся к первому периоду. Некогда, в рамках классической традиции, берущей свое начало от Платона, социология и метафизика, как методы познания, существовали в неразрывном единстве. Социологическая мысль, еще не осознававшая себя в качестве таковой, была при этом погружена в исследование сугубо земной социальной действительности. А метафизику волновали тайны запредельно высокого порядка: ей грезилось, что люди в их земной суете не предоставлены самим себе, что должны существовать некие высшие, сверхфизические (метафизические) первоначала и первопричины, которым подчинены социальная реальность и социальное бытие государств, народов, индивидов. В метафизике, в отличие от любой из научных дисциплин с их рассудочными ориентация ми, доминирует не рациональное, а интуитивное мироотношение. Она не позволяет забывать о том, что у человека есть, кроме способностей к рациональному миропониманию, еще и внерациональная способность, позволяющая постигать высшие смыслы социальных реалий и усматривать их связи с запредельными (трансцендентными) первоначалами бытия. И прежде всего это метафизическая интуиция. Для того чтобы она могла успешно обнаружить свои познавательные возможности в социологических изысканиях, социологическому сознанию необходимо принять для себя в качестве аксиом несколько следующих положений:

а) метафизическая (трансцендентная) реальность существует;

б) метафизический мир представляет собой единое, всеобщее, совокупное, отцовско-матери некое первоединство, по отношению к которому земная жизнь людей выступает как одно из его частных проявлений.

в) в каждом фрагменте социальной жизни присутствуют метафизические начала.

Тот, кто обладает метафизической интуицией, убежден, что все сущее, в том числе и социум в целом и в каждой его от дельно взятой части, живет и движется не только в пределах наблюдаемых, эмпирически фиксируемых проявлений. У социальных реалий имеется и другая, ненаблюдаемая тайна, скрытая от рассудка и разума жизнь. Эти реалии многомерны, бесконечно содержательны и уходят своими причинными корнями в сверхкаузальный мир, где пребывают "причины причин", первонормы, первоценности, первообразы. Метафизическая интуиция способна проникать гораздо глубже и прозревать несравнимо дальше, чем сугубо рационалистический подход рассудочной социологии, не замечающей души социума, а имеющей дело лишь с его "телом".

В отличие от теоретического рассудка, идущего на сознательный разрыв с мифологией, мистикой, религией, метафизическая интуиция никогда не теряет с ними связей. Если язык социологического рассудка денотативен и стремится обнажать скрытые смыслы, то язык метафизической интуиции коннотативен, то есть предполагает присутствие подтекстов, до конца не поддающихся словесному выражению. В отличие от социологического разума, который сознает свою ограниченность и не посягает на непостижимое, метафизическая интуиция находит возможности помыслить немыслимое и говорить о неизрекаемом.

На протяжении всей истории классической культуры социологическая и метафизическая мысль не разводили между собой мостов. Они сосуществовали вместе и двигались в одном направлении, в едином интеллектуально-поисковом русле, имели перед собой общие познавательные задачи — причинное объяснение социальной жизни людей. И там, где обнаруживались пределы познавательных возможностей "протосоциологии", ей на помощь приходила метафизика. Пока можно было объяснять социальные события и процессы действием социальных обстоятельств, социологическая мысль спокойно трудилась над выстраиванием необходимых объяснений. Но как только обнаруживалось, что причинная цепь длиннее, чем она кажется, что она не вмещается в рамки очевидного социального пространства и уходит куда-то за пределы социальной реальности, на помощь приходила метафизика с ее собственным инструментарием из соответствующих понятий и принципов. Так дело обстояло у

Платона, Аристотеля, Фомы Аквинского, Спинозы, Гоббса, Локка, Канта, Гегеля и многих других мыслителей прошлого. Их социология была неотрывна от метафизики и была метафизической социологией.