Социология: учебное пособие

Для Гегеля, опирающегося на методологические принципы противоречия и историзма, становление социума связано в первую очередь с генезисом и развитием самосознания, научившегося отвлекаться от "красочной видимости чувственного посюстороннего" и ценить свободу мышления и мироотношения. Движимое сложными мотивационными противоречиями, оно способно превращать собственное отношение в предмет рефлексии. Гегель берет те формы самосознания, которые отличаются не случайной, а необходимой противоречивостью, чьи мотивационные конфликты являются этическими рефлексами эпохальных социально-исторических коллизий. Таковыми для него выступили типы стоического, скептического, несчастного и разорванного сознания.

Стоическое сознание характерно для эпох деспотизма, всеобщего страха и рабства. Индивид, жаждущий свободы, но не имеющий возможности удовлетворить свою потребность в ней, удаляется в "простую существенность мысли". Это позволяет ему сохранить невозмутимость духа или, по крайней мере, поддерживать видимость спокойствия и невозмутимости.

Скептическое сознание предпринимает своеобразную попытку шагнуть навстречу свободе. Оно выходит из замкнутого состояния и пытается доказать себе и другим суверенность собственной мысли. Но на деле эта мысль оказывается не чем иным, как "бессознательной болтовней", бросающейся в крайности и постоянно противоречащей самой себе. Носители скептического сознания постоянно оказываются в ситуациях, когда "удовольствие противоречить друг другу приобретается ценой противоречия с самим собой".

Несчастное сознание отличается раздвоенностью внутри себя: это противоречия между тяготением к бесконечному и собственной единичностью, между стремлением слиться с вечной божественной сущностью и невозможностью осуществить это. То есть несчастное сознание представляет собой воплощенную "скорбь духа". Его носитель, сосредоточившийся на абстрактном принципе, отстранившийся от содержательного разнообразия ценностей жизни и культуры, может являть собой "себя самое высиживающую, столь же несчастную, сколь скудную личность".

Главная особенность разорванного сознания — утрата веры в устойчивость социоморального законопорядка. Примечательна история возникновения самого концепта "разорванности". В 1805-1806 гт. Гегель познакомился с опубликованным в переводе Гете диалогом Дидро "Племянник Рамо", в котором образ главного героя, родственника композитора Ж. Ф. Рамо, был построен на резком контрасте между трагической сущностью его распадающегося внутреннего "я" и цинически игровой манерой внешнего поведения. Философ увидел в шутовских вывертах Рамо не просто игру острого и своевольного ума, а "язык разорванности", а вместе сними саму обнаружившуюся "разорванность" внутреннего "я", в котором "распалось и погибло все, что обладает непрерывностью и всеобщностью, что носит имя закона, добра и права. Отчужденное от "устойчивых сущностей" и метафизических констант, оно предстает как "сознание извращения", в которое будто вселился некий демон субъективной диалектики, поднявшийся до самоосмеяния и потому неуязвимый. В глазах субъекта "разорванного сознания" сущее утратило свою законоспособность, рухнули былые абсолюты, исчезли устойчивые ценностные координаты и реальность предстала в образе разверзшейся бездны.

"бездонной глубины, в которой исчезла всякая опора и субстанция". Противостоять тому, что уже свершилось, бессмысленно, поскольку образы бездны и хаоса успели уже запечатлеться в каждом атоме сущего. Человеческое "я" и тот язык, посредством которого оно мыслит и общается, — это своего рода зеркало, повторяющее гримасы мирового бытия с его неустранимыми дисгармониями. Для Гегеля "язык разорванности", насыщенный саркастическими парадоксами, — это нечто вроде музыкальной характеристики "разорванного сознания". Резкие звуки, неблагозвучные диссонансы свидетельствуют о безнадежной расстроенности издающего их инструмента. Если у человека прямо на глазах разворачивается полномасштабный социально-исторический кризис, сопровождающийся повсеместными радикальными метаморфозами, то его внутренний мир неизбежно, независимо от его воли и желаний начнет превращаться в арену различных контроверз, производных от эпохальных противоречий. Дидро и Гегель, каждый по-своему, обосновали эту мысль, которую Гейне прзднее сформулирует в виде афоризма о мире, расколовшемся пополам, и о трещине, проходящей через человеческое сердце. Таким образом, Гегель из художественного образа создал "идеальный тип" (в веберовском смысле), теоретическую модель кризисно-катастрофического сознания, разрушающегося под действием внешних и внутренних противоречий.